Глава 26
Инсолье
Шаттов хрен всем живым богам в самые неприличные места! Это не женщина, это… это… недоразумение пополам со стихийным бедствием!
Нет, котят она и раньше спасала, это помню. Весь орден помнит, потому что им пришлось за теми по всем «святым» углам убирать. Даже я помог разок, чтобы втереться в доверие. Не очень помогло, правда, но не суть.
Но во-первых, тогда это были обычные полосатые и пятнистые котогаденыши, а во-вторых, в тот раз она никого не била!
Такое впечатление, что вместе с глазами ей выжгло какую-то другую важную часть милосердия, а заодно и добротную часть мозга. Ту, которая отвечала за всепрощение и самосохранение?
Да я рот открыл, глядя, как зверски она гоняет палкой целую стаю мелких шакалят. Те поначалу еще пытались огрызаться, мол, подумаешь, слепая калека. Ага… с такой меткостью по задницам лупить — это даже я не уверен, что сумею. Мне проще сразу по башке, чтобы лег и не бросался камнями. А Имран вертелась юлой в самой гуще помоечной пацанвы и так бодро их отоваривала по мягким местам, что те уже через полминуты начали с визгом разбегаться.
Вопросы еще дурацкие начала задавать.
Кто вообще пугает шпану вопросом «где твои родители»? И ладно бы она на этом остановилась. Нет, она принесла свою жажду познания прямиком мне.
Зачем я с ней вожусь? Так я и сказал. Хочу, и все. Ей должно быть этого достаточно. Я больше не святой паладин, чтобы для каждого своего поступка искать «праведное» объяснение. И это прекрасно.
Немного нелогично, признаю. Но только со стороны. Сам-то внутри отлично понимаю мотивы своих поступков. Я хочу иметь и мстить — все в рамках отсутствующей морали потомственного некроманта и бродяги.
— Никаких больше красных тряпок, — довольно зло заявил я, когда мы вернулись к месту предыдущей ночевки и эта ненормальная отпустила сначала свинью, потом кошку, а потом и лютого призрака «погулять». — Будешь носить белое, как все порядочные… парни.
В какой-то мере удачно она котят спасла, хотя я скорее язык себе откушу, чем признаюсь вслух. Теперь можно переодевать ее во что хочу, маскировать кабана под корову и даже красить повозку, не вызывая у блаженной сволочи никаких вопросов. Она даже не задумается на тему моего коварства и желания спрятать ее понадежнее от всяких там алых братьев.
Я уже начал продумывать нашу маскировку. Итак. Парень из нее… Хм, нет, тогда волосы придется обрезать. Но даже не это самое важное, с пацана и спрос большой, не поймут жители окрестных деревень, если мужик, пусть и молодой, будет к повозке практически привязан. Я уж молчу про поведение и голос, хм. Не умеет блаженная притворяться и лицедействовать.
— Нет, парня из тебя не выйдет, будешь беременной! И белое даже больше в тему. И вообще, садись и ешь! Никаких «не хочу». Я для кого крупу покупал, рыбу ловил и суп варил?! Смотреть на твои мослы страшно.
Пока святая сова весьма неохотно клевала свою порцию, все норовя подкормить кошку, я размышлял насчет маскировки кадавра и придумал-таки. Действительно сделаю из него корову. По сути-то он все равно дохлая туша, которую магически изменили. Что мешает мне этот конструкт немного доделать? Кабан будет против? Ха! Еще б я мнение нежити у меня на поводке спрашивал.
Оттащу на удавке подальше в лес, пусть хрипит отсюда и хоть до храмовых земель. В целом-то не так много и менять придется, если маскировать его под болотного рогача. Ноги чуть удлинить, рыло поднадуть, чтобы пятак превратился в морду, рога… и покрасить в черно-белые пятна. Болотные рогачи — твари южные, здесь их мало кто видел, вряд ли найдутся знатоки экстерьера. Будет весьма отдаленно похож — ну и ладно. Пристанут — отбрешусь, мол, болела скотина в детстве, и вообще по дешевке урода брал. Телегу таскает, и ладно.
Решено! Имран обрюхатим, кабану рога наставим, и уже можно жить. Хм, первое, кстати, вполне можно чуть позже превратить в реальность. Будет этакой пикантной приправой к моей мести. Святая родила от некроманта — такое достойно даже записи в каких-нибудь исторических мемуарах. Вопиющее безобразие, все как я люблю.
Про то, что потом делать с ребенком, я старался не думать. Родовой кодекс однозначно подсказывал: придется растить. Вот! Вот же! Заберу ребенка, уеду в долину, отстроюсь там… А святая? Бросить ее, чтоб осознала всю тщетность бытия и мою месть?
Погодите-ка. Она, значит, останется одна, со здоровыми глазами, без меня и ребенка. Свободная, молодая, красивая. И алые почему-то вдруг спохватились, что зря свою святую сестру выкинули.
Не-не-не! Я не согласен. Святую с собой заберу, будет ляльку растить! Пеленки там стирать, кормить, и что еще с детьми делают?
Хотя, конечно, нянька из совы так себе. Не уверен, что стоит доверять ей ребенка. То есть, конечно, с котятами она хорошо справилась. Но мало ли чему научит моего сына. Он у меня будет некромант, ему святость без надобности. Значит, что? Значит, надо заранее как-то эту дуру перевоспитать. Хотя бы отучить спасать всех подряд. Меня она уже подобрала, этого вполне достаточно.
Палкой драться отучать не буду. Драка — дело хорошее, полезное. Не умела бы — стайка помойной шпаны запросто могла ограбить, а то и убить, закопав в горе мусора. Правда, если бы Имран сама к ним не полезла, из повозки ее никто бы вытаскивать не стал.
— Заткнись, скотина! — Пока думал, уже успел кучу дел провернуть. Да, я такой, не умею что-то одно творить, мне надо причинять много зла сразу всем. Вот, лагерь злобно оборудовал, святую едой злобно напичкал, кабана злобно поймал и в лес утащил. — Хочешь, чтобы алые сволочи нашу блаженную отобрали, а тебя спалили к свиньям как нежить? Вот и молчи. Надо замаскироваться. И потом, чего ты вообще орешь, я же ничего тебе не отрезаю, наоборот. Рога — дополнительное оружие. А длинные ноги сильно добавят к скорости. Ты станешь сильнее, крупнее и менее подозрительным.