— Ты в курсе. Значит, занят… — она выглядит огорченной. — Жаль.
— А что случилось?
— Да так. Посоветоваться хотелось.
— Так позвони!
— Не телефонный разговор.
Села в кресло, обхватила голову руками. Ничего не понимаю: не такая срочная у Багира задача. Большая, да. Но несколько часов в ней ничего не решают.
— Раф, но Багир ведь не столь уж и занят?
— Он побаивается пока встречаться с Бри. У них все слишком быстро пошло и Багир хочет, чтобы сперва определились мы. На самом деле, я давно уже решила. Еще раньше самого Багира. А вот ты все еще от ваших женщин шарахаешься.
— Будешь тут шарахаться, будто сама не понимаешь, почему.
— Да, понимаю. Не все же они одинаковы.
— Мы не о том говорим. Надо Багира предупредить, о Бри.
— О том. Как раз о том. Но Бага я сейчас спрошу. Багир! Ау…
— Да. Что у тебя?
— Тебя Бри ищет. Говорит, посоветоваться хочет.
— Так пусть с тобой советуется.
— Ты полагаешь, она станет со мной откровенничать?
— Тогда пусть позвонит.
— Говорит: «не телефонный разговор». И вообще-то права. Эти человеческие телефоны…
— Дай ей свой.
— Мысль. Сейчас.
— Бри? — нет ответа. Рафа сминает бумажку от конфеты и кидает нашей задумчивой в щеку — Бри, проснись!
— Что? Нет, я не сплю.
— Вон там, на столике, мой телефон. Он работает по нашей технологии и не прослушивается.
— Благодарю. Номер Багира такой же, как с моего?
— Нет. Звони на внутренний. Там, в последних звонках…
— Сейчас.
— Багир? Нет, не Рафа, это Бри.
— …
— Пожалуй, «случилось». Мама обо всем догадалась. И о нас, и о ребятах. Я не знаю, что делать. Надо посоветоваться.
— …
— С Рафой? Ты ей настолько доверяешь?
— …
— Мне… неудобно. Может, все-таки выберешься?
— …
— Так ставишь вопрос… Да, верю. Я сказала: сделаю все, как ты решишь. Пусть будет так.
Вернулась в кресло. Сидит, кусает губы, глаза как-то странно блестят, кажется, слезы.
— Рафа… Багир сказал — обо всем рассказать тебе.
— Мне или «нам»?
— Вообще-то вам, да, но «Рафа что-нибудь подскажет».
— Все правильно, Мих просто посидит молча. Так что случилось?
— Давай я по порядку.
— Давай.
— Когда я вернулась к родителям позавчера, пересказала папе разговор Багира с Лавинией. Он очень заинтересовался и выспрашивал всякие детали. Багир говорил, можно, ну я и рассказывала…
Рафа кивает, прерывая поток оправданий, а я, как и сказано, сижу молча.
— Папа сказал: «эта ваша затея уже приносит интересные результаты», тогда я рассказала ему, что за Михом снова охотятся и попросила, чтобы папины знакомые помогли ему избежать браслета. И что если его обраслетят, вся наша затея может развалиться.
Виновато глядит на меня. Так и хочется взять за шиворот и как следует встряхнуть! Или вообще окунуть в озеро, чтобы охладилась. На плечи ложатся невидимые руки: Рафа делает вид, будто смотрит в сторону, а сама почти полностью ушла в слияние. Успокаиваюсь. Но осадить эту шуструю девицу все равно надо:
— И давно ты сочла, что можешь за меня решать?
— Извини, пожалуйста, но я действительно беспокоюсь. И вовсе не только из-за нашей затеи.
— Не только, еще из-за риска потерять возможность встречаться с Багиром.
— Мих! Аккуратнее. Ну нельзя же так!
— Молчу. Прости.
— Нет, Мих. Я за тебя тоже беспокоюсь. Рафа как-то сказала «наш мужчина», и я вдруг почувствовала, что это действительно так.
— Рафа, ты правда такое сказала?
— Конечно. И это на самом деле так. Она привязалась к тебе, пока вы здесь все обустраивали. Ты ей не чужой.
— Вот как? А как же Багир?
— Багир — это другое. Он не «свой», он — как бы часть меня… — и, вздернув подбородок, добавила: — Главная.
Ого.
— Ладно, понял, не обижаюсь. И что ответил твой отец?
— Что если я хочу тебя защитить, проще всего надеть на тебя свой браслет. Дескать, «парень правильный, чего тебе еще нужно?» Тут мама подошла, заинтересовалась. А может, и раньше слушала наш разговор. Папу я убедила, почему ребенок сейчас не ко времени. Учеба, гостиница, то да се. Вроде бы поверил. Объяснил, что следить за Михом он никого отправлять не станет — коллеги не поймут, но если что-то случится, можно звонить ему. Примет меры. Вот. А потом убежал по делам. А мама осталась.
— И что мама? — у Рафы задергался кончик хвоста. Поймала, зажала в кулаке.
— А мама, — Бри тяжело вздохнула, — не поверила. Дескать, все мои «причины» — одни отговорки. А дело в каком-то мужчине, не Михе. Поскольку с Михом мы давно знакомы, и никакого секса не было, а теперь я «после вкусного секса» и это сразу видно… Рафа, по мне действительно видно?
— Для тех, кто хорошо тебя знает? Легко.
— Понятно… Ну так вот. А раз это не Мих, то с нами «был еще только этот кош Багир, а значит, он и есть». И добавила: «Ты, — я то есть, — еще после его первого появления была сама не своя». Говорит, если бы не знала о свиданиях Рафы с Михом, может, и не поверила бы своим подозрениям.
Это что еще за новости?
— Так-так-так, поподробнее, пожалуйста. Что там про наши свидания?
— Мих, ну сам смотри. В первую вашу встречу претензий от кошей высказано не было. Ладно, могли сыграть какие-то политические мотивы. Но была вторая встреча. Она не попала в газеты, но в посольстве такая паника поднялась, что о ней многие знают. Правда, большинство считает эту встречу случайной, но не мама.
— Что говорит о неслучайности?
— Ты встречал Рафу на крыльце. Значит, договаривались, и Рафа знала о твоем присутствии здесь и хотела встречи. Получается, что коши и люди могут влюбляться друг в друга. Вот. — Бри спряталась в глубину кресла, опустила голову, волосы скрыли лицо.
Да уж, конспираторы мы те еще. Рафа забралась с ногами на подоконник, обернувшись хвостом, смотрит перед собой.
— Ну вот, Мих. Время колебаний кончилось, пора нам что-то решать. Тебе, потому что я — согласна на принятие Бри в семью.
— А я-то тут при чем? Бри — девушка Багира…
— Она «девушка Багира» до тех пор, пока не произнесена клятва. А после — сразу станет женой в нашей семье. То есть и твоей тоже.
— Э-это формально, я надеюсь? Зачем она мне, если есть ты?
— Это фактически. Слияние есть слияние и она станет участвовать в наших мыслях. И потом, ее отец прав.
— В смысле?
— Браслет Бри был бы тебе действительно лучшей защитой. Не абсолютной, конечно. Кто-нибудь может позариться и на второй, но уже не с таким упорством.
— Брасле-е-т? Ну, хотя… да, если она входит в семью, то деньги просто ходят по кругу. А пока это и так в основном деньги Багира.
— Поэтому Багир будет официально главным среди нас. И будет представлять нашу семью на совете клана.
— Ты хочешь уведомить клан?
— Если среди нас будет уже двое людей, это придется сделать. Так или иначе, клан узнает, так лучше пускай от нас самих. Но это когда мы все решим между собой. Подумай, Мих: ты достаточно доверяешь Бри, чтобы позволить ей надеть на себя браслет?
Вот спросила так спросила! Так, живо прекратить панику и начать думать. Тут два вопроса. И первый — будет ли у меня вообще золотой браслет. Мама-то давно уговаривает на серый, вот только не нравился мне никогда такой вариант. Но и золотой тоже ой как не хочется. И не из-за денег даже, а просто из-за мерзкого чувства, что жил себе такой Михаил, человек, личность, а стал просто коровой, доящейся деньгами. Животным «условно полезным».
Но, как ни странно, прислушавшись к себе, в отношении Бри я подобного не ощущаю. Образ «дойки» не подходит моим отношениям с ней. Из всех знакомых женщин (Рафа не в счет) Бри — единственная, кого я могу назвать пусть не другом, но приятельницей. Все равно страшно, конечно.
— Наверное… да. Просто хотел бы потянуть с браслетом, пока привыкну к этой мысли, а то как-то в дрожь бросает.
— Потянуть — попробуем. Но раз ты уже… сейчас нужно решение Бри.
— Бри, а ты ведь не все рассказала. Мама дала тебе какой-то совет или поделилась своим мнением?
— Скорее, предостережением. Сказала, мне придется выбирать сторону. «Или — или». И если я не сделаю этого сама, меня заставят обстоятельства. Только может быть слишком поздно.
Умная у нее мать, ничего не скажешь. Чувствую мысленный кивок Рафы, согласие, уважительное удивление. И много чего еще, не переводимого в слова.
— Только это же не так, Рафа? Нету никаких противоречий. Вот сейчас этот медный лес. И людям выгодно, и кошам.