Читать интересную книгу Страницы Миллбурнского клуба, 5 - Слава Бродский

А было это так:

... Обитатель планеты, ухватив обеими руками подгнивший столб, вырвал его с чудовищным треском из земли и наотмашь ударил по голове двуногую куклу. Пластефолиевая броня не выдержала страшного удара. Манекен рухнул лицом в черную грязь... «Атакует!» – простонал Певдрак и, собрав последние силы, нацелил во мрак альдолихо. Его щупальца тряслись, когда он нажал спусковой отросток, и рой тихо воющих саргов помчался в ночь, неся гибель и уничтожение. Вдруг он услышал, что сарги возвращаются и, яростно кружась, вползают в зарядную полость альдолихо. Певдрак втянул воздух и задрожал. Он понял, что существо поставило защитную непробиваемую завесу из паров этилового спирта. Он был безоружен.

Так закончилось вторжение с Альдебарана.

Однако у Негтракса сохранилась способность к гиперпространственной телекоммуникации с универсальным супермозгом на Альдебаране. Связь была очень слабой, достаточной только для цифрового кода в ограниченном диапазоне. Негтракс сообщил о провале вторжения, о гибели их спутников и ракеты. Ответ был коротким: «Организуем спасательную операцию, которая может стать частью великого вторжения, если ваши изыскания на планете подтвердят наличие на ней цивилизации». Ответ вселил надежду на спасение, особенно если разведчики обнаружат следы разумных обитателей.

Окончательная ассамблея Альдебарана, которая покорила сотни планет, охотнее всего атаковала планеты с разумной биосферой. Колонизация незаселенных планет требовала огромных капиталовложений в строительство, промышленность и весьма неохотно рассматривалась планетарным собранием.

Негтракс и Певдрак решили продолжить свою шпионскую миссию. Но они понимали, что в таком виде они долго не продержатся.

Из-за отсутствия Теремтака, который обладал специальной имитационной железой, они не могли сделать копию местного двуногого, чтобы укрыться в ней. Синтектарическая ткань пошла на костюм Еласа, и вернуть ее было трудно. Они решили создать еще более концентрированную форму, чем ту, которую приняли сразу после прибытия на планету. Оба стали похожи на еже-черепах, под панцирем которых прятались щупальца, а шипы из молибденокерамики обеспечивали пассивную защиту от любопытных туземцев.

Согласно начальному плану, они решили продолжать наблюдение за населением Мычисек, чтобы сообщить в ассамблею Альдебарана о наличии цивилизации на планете. Но делать это осторожно, не приближаясь к зоне паров этилового спирта, которые извергали из коммуникационного отверстия двуногие.

Наутро все обитатели Мычисек собрались на перекрестке двух смрадных полужидких полос. Сначала разобрались, кто чем разжился у этих мерзких тварей.

Сплавом анамаргопратексина старый Елас отремонтировал крышу хлева; из шкуры альдолихо, дубленой домашним способом, у Франека вышло восемнадцать пар крепких подметок; телепата универсального межпланетного словокоммуникатора Юзек Гусковяк скормил свиньям; из ультрапенетронового двигателя астромата Ендрек Барчох сделал перегонный аппарат.

Только Анка, сестра Юзека, склеившая яичным белком разбитую голову куклы, осталась ни с чем. Она отнесла куклу в местечко возле леса, всего в двух километрах от деревни. В большом бревенчатом доме помещалась закладная лавка, единственная на всю округу.

Анка запросила за куклу три тысячи злотых, но продавец лавки не согласился на эту цену – трещина на голове была видна.

Рассказывая об этом, Анка визжала, кричала, размахивала кулаками, призывала Юзека отомстить за ее унижение, за напрасно потраченный труд по ремонту куклы. Мужики без лишних слов двинулись к местечку. В толпе были и Франек Елас, и Франек Пайдурак, и Юзек Гусковяк, и Ендрек Барчох, и еще много других, защищенных парами этилового спирта. Всю группу возглавляла Анка, сестра Юзека, который шел по синусоидальной кривой и кричал:

 «А, мать вашу сучью, дышлом крещенную...»

Вдохновленные возгласом Юзека, мужики по дороге выламывали из плетней жерди и колья, тащили со дворов вилы и топоры и, выкрикивая «Пся крев!», продолжали путь.

Шли зигзагами, спотыкались, падали, ползли на четвереньках, но упорно приближались к местечку. Из первых же утлых хижин они выгоняли таких же двуногих, как они сами, но те не шатались, не падали, а стояли прямо, немного сутулясь.

 Негтракс и Певдрак прятались в ближнем лесу и ничего не понимали. Они видели, как обитатели планеты подошли к закладной лавке. Певдрак мгновенно подсчитал, что количество изгнанных из жилищ перевалило за тысячу. Франек и Анкин брат Юзек разгорячились до крайности. Они вытащили из лавки старого тощего поселенца и начали бить его жердями, потом они разграбили закладную лавку, с ожесточением деля между собой старинные вещи и одежду. Заведясь еще сильнее, они загнали в избу всю толпу обитателей местечка, подгоняя их жердями и вилами. Потом заколотили окна нестругаными досками, подперли единственную дверь кольями, облили бревна, запаклеванные высохшим мхом, горючим углеводородным раствором, пахнущим ракетным топливом их астромата, и подожгли лавку. Треск пожара и восторженные крики обитателей Мычисек не заглушали страшных звуков, несущихся из охваченного пламенем сооружения.

Кибернетик Негтракс связался телепатически с межпространственным супермозгом на Альдебаране. Связь была слабой, но кибернетик понял, что на Альдебаране готовится великое вторжение на эту планету – в расчете на то, что там есть разумная цивилизация, и, самое главное, для спасения альдебаранцев‑разведчиков. Кибернетик передал информацию Певдраку, они долго говорили на своем странном лягушачьем языке, потом Негтракс вернулся на связь и передал межпространственному мозгу: «На этой планете нет разумной цивилизации, это садистоидальная система, которая удовлетворяет свои инстинкты, истязая себе подобных. Отмените великое вторжение». – «А как же вы?» – запросили с Альдебарана. – «Прощайте. После того что мы здесь видели, наше существование не имеет смысла. Мы аннигилируемся»

Сентябрь 2015

Юрий Магаршак – почетный профессор, академик Российской академии естественных наук (РАЕН). Окончил кафедру теоретической физики Ленинградского университета. Автор более ста научных работ, около двухсот научно-популярных статей и нескольких сот публикаций в журналах, газетах и интернет-сайтах. Автор романов, повестей, новелл, памфлетов, фельетонов, юморесок, сказок, мюзиклов и пьес. Президент Между-народного комитета интеллектуального сотрудничества. Главный редактор Newconcepts Journal.

Театральная федерация Путина – наследница сталинских театральных процессов*

Федерация Путина превращена в пьесу, которой манипулирует Президент. В театр, в котором автором пьесы и постановщиком является Глава Государства. Все остальные граждане – либо персонажи, которым поручено играть роли, либо зрители, которым дозволяется сидеть молча (большинство населения), аплодировать (организуемые властью митинги в поддержку самой себя; сцена Государственной Думы с якобы «оппозицией»; прокуратура, которая обвиняет кого прикажут; суды, которые принимают решения, продиктованные Постановщиком и его Вертикалью; многочисленные телевизионные политические литургии) и даже позволено улюлюкать (митинги оппозиции, Валерия Новодворская, телеканал «Дождь» и радиостанция «Эхо Москвы»). Стирается различие между зрительным залом и сценой, персонажем и человеком.

Основателем и создателем социальной системы театрализма (не социализма, капитализма, «прихвативизма» или феодализма, а театрализма, то есть превращения происходящего на политической сцене жизни миллионов людей в пьесу, которую пишет Властитель и ставит Властитель) был Сталин. Судебные процессы над «врагами народа» были не вершиной айсберга, а всего лишь чуточку видимым проявлением того, что происходящее – театральная постановка. Все обвиняемые сознавались в содеянном, которого не совершали! Да так натурально, что не только Запад, но и присутствовавший на Втором Московском процессе «Параллельного антисоветского троцкистского центра» Леон Фейхтвангер, проницательнейший писатель и драматург, понимавший, что то, что перед ним разворачивается, возможно, является театральной инсценировкой, писал: «Людей, стоявших перед судом, ни в коем случае нельзя было считать замученными, отчаявшимися существами. Сами обвиняемые представляли собой холеных, хорошо одетых мужчин с непринужденными манерами. Они пили чай, из карманов у них торчали газеты… По общему виду это походило больше на дискуссию… которую ведут в тоне беседы образованные люди. Создавалось впечатление, будто обвиняемые, прокурор и судьи увлечены одинаковым, я чуть было не сказал спортивным, интересом выяснить с максимальной степенью точности все происшедшее. Если бы этот суд поручили инсценировать режиссеру, то ему, вероятно, понадобилось бы немало лет, немало репетиций, чтобы добиться от обвиняемых такой сыгранности…», то есть он был обманут мастерством постановщика.