Читать интересную книгу Холод пепла - Валентен Мюссо

— Надо уходить! — заорал Огюстен.

Молчание ночи разорвали крики, похожие на взвизгивания, к которым примешивался звон бьющейся посуды. Возможно, это под воздействием жары лопались оконные стекла.

Когда языки пламени начали вырываться из окон, на губах Терезы появилась улыбка. Она повернулась спиной к зданию и со всех ног помчалась к опушке леса.

Глава 22

«В очередной раз возобновлено дело об убийстве в Суланже

Двенадцатого марта в кладовке, примыкающей к дому, была найдена Николь Браше, безобидная пенсионерка, жившая в коммуне Суланж. Она была убита и привязана к стулу клейкой лентой. Эта трагедия вызвала широкий резонанс в небольшой коммуне Марна и ее окрестностях.

Первое время Отдел по расследованию убийств жандармерии Шалон-ан-Шампань неохотно делился информацией по этому делу. Было известно лишь о том, что предпочтение отдавалось версии об ограблении с применением насилия, закончившимся убийством. Эти кражи с угрозами в частных домах называют “домушничеством”.

Три дня назад дело приняло иной оборот. Были арестованы двое подозреваемых, задержанных после нового ограбления в квартале Эперне (см. наш выпуск от 10 мая). Хотя жандармы установили связь между этим делом и несколькими нападениями на дома, совершенными в районе за последние два года, на настоящий момент ничто не позволяет утверждать, будто они имеют отношение к смерти восьмидесятилетней женщины.

Как заявил капитан Лорини из жандармерии Шалон-ан-Шампань, “обстоятельства смерти мадам Браше отличаются от обстоятельств, при которых совершались налеты на дома в этом районе”. Совокупность деталей наводит на мысль о том, что преступник или преступники хотели натолкнуть полицию на ложный след и ограбление не было главным мотивом нападения.

Расследование приняло новый оборот через несколько дней в связи с запоздалым свидетельством соседей жертвы, которые дали следователям “основополагающую” информацию. Один из свидетелей действительно видел, как в день убийства перед домом мадам Браше стояла белая машина. Капитан Лорини подтвердил, что “в данный момент эксперты проводят проверку и делают всевозможные анализы”. Прокурор Республики также не слишком словоохотлив. Он лишь отмечает, что существует несколько версий у тех, кто расследует преступление, которое сейчас рассматривается как предумышленное убийство, не имеющее прямого отношения к совершенным ранее ограблениям».

Как только ее взгляд упал на заголовок в газете, сердце бешено забилось. Она не случайно наткнулась на эту статью. После смерти Николь Браше она каждый день перелистывала утреннюю газету, следя за ходом расследования. До сих пор она была убеждена, что жандармы продолжают отрабатывать версию об ограблении. Ни одного свидетеля, ни одного подозреваемого, ни одной улики…

Но при упоминании о «белой машине» и анализах, проводимых специалистами, ею овладела паника. Свидетели, объявившиеся в последнюю минуту… Это напоминало дурной сон.

Она с трудом встала и взяла из ящика кухонного буфета коробочку с успокоительными средствами, которые прописал ей врач. Она налила воды в стакан и проглотила таблетку, пытаясь унять тревогу. Затем немного постояла, любуясь каштанами, росшими в саду. Старые пузырчатые, немного вогнутые оконные стекла слегка искажали их очертания. Через это самое окно она видела его в последний раз…

Она осталась одна. Анри ушел. Ее дорогой Анри, с которым она провела двадцать пять лучших лет своей жизни. Может, ее существование обретет смысл, когда она покинет этот огромный дом, полный воспоминаний?

Она не могла не думать о смерти этой старой женщины, которую так хотела предотвратить… И о жандармах, которые в конце концов доберутся до нее, выйдя на белую «ауди» Анри, стоявшую в гараже, в нескольких метрах отсюда… Легко ли избавиться от машины? Впрочем, что можно предпринять в ее-то возрасте? Надо было найти какое-нибудь решение. Она не могла сидеть сложа руки и ждать, когда они идентифицируют машину.

Из-за облаков на минуту выглянуло солнце. Сегодня погода будет переменчивой. Алиса сложила газету вчетверо и опустила ее на дно мусорного ведра под раковиной, словно пытаясь прогнать реальность, терпеть которую у нее больше не было сил.

Глава 23

На Анну неожиданно напал человек в капюшоне, когда она открывала дверь.

К сожалению, Офелия, девушка, с которой она вместе снимала квартиру, еще не вернулась. Вероятно, незнакомец поджидал Анну, спрятавшись на лестничной площадке. Он втолкнул мою сестру в квартиру, повалил на пол и стал пинать ногами. Он также несколько раз ударил ее по лицу. Хотя в подобных обстоятельствах понятие времени становится весьма относительным, Анна утверждала, что весь этот кошмар длился одну-две минуты.

Когда в больнице я увидел свою сестру, то с трудом сдержал слезы: за эту неделю я плакал больше, чем за последние двадцать лет. Нападавший сломал Анне нос. Под глазами и на правой щеке виднелись фиолетовые синяки и кровоподтеки. Ее прелестное личико с тонкими чертами превратилось в воспоминание.

Врач, с которым я разговаривал, пытался меня успокоить. С клинической точки зрения, положение Анны не было серьезным. Гораздо сложнее будет избавиться от психологической травмы, которая неизбежно появляется после нападений подобного рода. Сейчас Анна нуждалась в заботе и внимании. Врач также сказал мне, что моя сестра проведет еще одни сутки в больнице под медицинским наблюдением. Эти меры предосторожности помогут ей выдержать столь нелегкое испытание.

— Вы уверены, что ее не…

Я не мог произнести это слово.

— Нет, не волнуйтесь. Она не подверглась сексуальному насилию.

В тот вечер я почувствовал себя окончательно выбитым из колеи. Я не только не сумел помочь своей сестре, когда она в этом нуждалась, но и всем своим поведением поставил ее под угрозу. Человек, напавший на Анну, ничего не украл из квартиры, не устроил погром. Список мотивов стремительно сокращался. Я нисколько не сомневался в том, что нападение на мою сестру было связано с полученными мной угрозами и расследованием, которое я вел.

В больнице дежурил полицейский. Едва очнувшись после нападения, Анна бросилась к соседям. Те сразу же вызвали полицию и «скорую помощь». К сожалению, соседи Анны были пожилыми людьми, к тому же немного глуховатыми, так что в момент самого нападения они ничем не могли ей помочь. А также не могли дать свидетельских показаний.

— Кто мог затаить злобу на вашу сестру? — спросил меня человек в форме. — Брошенный ревнивый дружок? Или кто-нибудь еще в этом роде…

Я понимал, что больше не мог молчать о событиях, происшедших за последние недели. И я рассказал полицейскому о полученных мной угрозах и об ограблении, жертвой которого я стал. Когда я сообщил ему, что не подавал жалобы, он нахмурился и посмотрел на меня так, словно в чем-то упрекал.

— Не понимаю. Вы рассказываете мне об угрозах. Значит, вы думаете, что у вас есть враги?

Я старался как можно лаконичнее и доходчивее рассказать ему об открытиях, сделанных мной, и об исследованиях Элоизы. Думаю, что я окончательно сбил полицейского с толку, когда произнес слова «нацистский родильный дом».

— Послушайте, — смущенно прервал он меня. — Я пришел сюда только для того, чтобы взять показания у вашей сестры. Эта история кажется мне слишком сложной. Прошу вас прийти завтра в комиссариат, чтобы уточнить все обстоятельства.

— Разумеется. Думаю, все окажется гораздо проще.

Я наивно спросил, не получит ли Анна право, по крайней мере на этот вечер, на полицейскую защиту.

— Мне очень жаль, но каждый час во Франции совершается около пятидесяти разбойных нападений. Как вы сами понимаете, полиция не может предоставить персональную защиту всем жертвам.

Я хотел остаться на ночь с Анной, но она находилась под действием сильных успокоительных средств, и мне разрешили провести с ней только четверть часа.

— Не волнуйтесь, мы проследим за ней, — сказала мне медсестра, сочувственно улыбаясь.

В палате я обхватил маленькую кисть своей сестры, сжавшуюся, как у больной птички, и с ужасом смотрел на изуродованное лицо. Я всегда был миролюбивым человеком, но сейчас понимал тех, кто лично мстил обидчикам, объявляя им настоящую вендетту. Возможно, я тоже голыми руками убил бы напавшего на Анну, если бы в этот самый момент столкнулся с ним.

— Обещаю, сестренка, с этой самой минуты я буду заботиться о тебе.

Конечно, она не слышала меня, заснув от усталости и снотворных. Я поклялся себе, что эти слова не были просто благими намерениями.

В начале одиннадцатого я позвонил в дверь Элоизы. По моему расстроенному лицу она поняла, что произошло что-то серьезное. Я рассказал ей о нападении на Анну, упомянув о карточке со свастикой, которую нашел среди своей корреспонденции.