под замком и, надеюсь, не скоро выйдет. Вы лучше своими успехами поделитесь, – попросил я.
– У нас успехи поскромнее, – начал Рыженко.
– Паша!
Он усмехнулся.
– Ладно, больше не буду. Был я в редакции, факт кражи подтвердился. Редактор ходит злющий, на всех кричит, даже на меня наехать попытался.
– А ты чего?
– А я ему объяснил по-нашему рабоче-крестьянскому, что нечего голос на других людей повышать. В общем, он успокоился, и мы смогли нормально поговорить. Расклад следующий: коллектив в газете проверенный, не один год друг дружку знают. И с Калюгиным редактор погорячился, убеждал меня битый час, что не мог завхоз казённую денежку присвоить. Дескать, да, но слабиной человек, но не вор.
– И всё-таки деньги пропали, – заметил я.
– Редактор считает, что тиснул кто-то чужой, который только об этих деньгах и знал. Там ещё кое-что ценное имелось, а его не тронули, хотя где и что лежит в редакции каждая собака знала. И да, не обижайся, Жора, но я ему про тебя рассказал, как ты Башкатова вычислил.
– Спасибо тебе, Паша! – Я встал и нарочно поклонился до пояса. – Удружил, так удружил! Век не забуду!
– Брось, Жора! Я ж как лучше хотел! Пусть знают какие спецы у нас сейчас работают. А то надоели, только и знают, что критикуют в газетах: дескать, преступность растёт, а уголовный розыск мышей не ловит, – виновато опустил глаза Паша.
– Мышей пусть коты ловят. Ладно, Паша, забыли. На будущее, пожалуйста, таких вещей, не спросив меня, не делай. Я – не Бужский, мне популярность не нужна.
– И как он тебе?
– Звезда, – ухмыльнулся я. – Предлагал знакомство коньячком обмыть. И Бужский, и Гуревич подтвердили алиби завхоза, так что копать надо в другом месте… Петь, у тебя что? – переключился я на напарника.
– Поговорил я с директором ресторана. Говорит, что недели две назад устроился к нему официантом некто Сучков и уж больно подозрительно себя ведёт.
– А чем именно?
– Лезет куда не надо, клиентами шибко интересуется и задаёт всякие странные вопросы А что самое интересное – должен был выйти сегодня на смену, но так и не появился. Живот у него, видите ли скрутило. Мается бедолага.
– Уже горячее! – обрадовался я. – Адресок Сучкова раздобыл?
– А ты как думал!
– Тогда чего ждём? Погнали.
Гнать пришлось в Нахичевань, там, среди стареньких, преимущественно одноэтажных домишек с облупившимися стенами, снимал угол у пожилой армянки подозрительный официант Сучков.
Забора тут не было, мы подошли практически к самым окнам.
– Паша, берёшь на себя тыл, – сказал я.
– Слушаюсь и повинуюсь, – хмыкнул он. – Разрешите выполнять?
– Паш, хватит ёрничать!
– Всё-всё! Я пошёл!
– С богом!
Сколько раз по долгу службы приходилось навещать чужие жилища… Не сосчитать. Враг не буду: особняки олигархов штурмовать не приходилось, но к «первым пацанам на раёне» с обыском приходил. В общем, бывал и в хижинах, и в дворцах.
Этот дом не был ни тем, ни другим. Выходил сразу несколькими окнами на улицу, так что мы не стали заранее светиться, а осторожно подобрались к крыльцу.
– Петь, проконтролируй, – показал я на рядок ставней.
– Сделаем.
Дверь оказалась не заперта, я осторожно приоткрыл её и заглянул внутрь: никого, вторая дверь тоже была открыта.
– Хозяева, есть кто дома?
– Ти кто такой будешь? – окликнул меня женский голос, идущий из комнаты.
– Уголовный розыск. Хозяюшка, где твой жилец?
– Спит жилец за перегородкой. Вчера где-то наклюкался, а теперь дрыхнет. С работы евойной с утра прибегали, спрашивали – пришлось соврать, будто заболел, – армянка говорила с небольшим акцентом.
Я вошёл в комнату и увидел пожилую женщину на широкой кровати. Вид у женщины был нездоровый.
– С вами всё в порядке?
– Спину прихватило, – пожаловалась она.
Я сочувственно кивнул, в той жизни довелось маяться из-за этой болячки, иной раз не согнуться – не разогнуться.
Комната была разделена на две неравных части фанерной перегородкой, я заглянул за неё.
Раздетый до пояса Сучков лежал на топчане, правая рука покоилась на лбу, левая была вытянута вдоль тела. На полу и под топчаном не было свободного места от пустых бутылок.
Я потряс его за плечо, украшенное татуировкой в виде голой русалки, но Сучков даже не пошевелился.
– Пьян в стельку, – произнёс Пётр, стоя у меня за спиной.
– Немудрено, – кивнул я на посуду и снова обратился к хозяйке:
– Вы уж не обессудьте, но нам придётся провести обыск.
– Обыскивайте, коль надо, – флегматично произнесла та. – Чего он хоть натворил такого?
– Как раз выясняем, – не стал пускаться в объяснения я, тем более по факту у нас ничего толком на спящего официанта, кроме его подозрительности, не было.
Пока Сучков почмокивал во сне губами, мы тщательным образом проверили весь дом. Заглянули даже в сарай, где в подполе ждало первое открытие.
– Это чьё? – спросил у хозяйки Пётр, демонстрируя потёртый саквояж, внутри которого оказались золотые и серебряные украшения: цепочки, колечки, серьги и несколько дорогих часов.
– Н-не м-моё, – от испуга женщина начала заикаться. – Я в этот сарай проклятущий сто лет уже не лазала. Его наверное, – метнула она взгляд в сторону дрыхнувшего жильца.
Второй находкой стали пистолет и две обоймы с патронами во внутреннем кармане пальто Сучкова.
– Наш клиент, – довольно произнёс Пётр и бесцеремонно толкнул официанта. – Подъём, мужчина! Хватит спать!
– Пошёл на..! – вяло протянул Сучков и повернулся на бок.
– Вот нахал! Сотрудников уголовного розыска по матери посылает! – восхитился Пётр и рывком стащил официанта на пол.
Теперь тот проснулся и обвёл нас удивлённым взором.
– Вы кто такие?
– А что – не узнаёшь? – Пётр опустился на его койку. – Кореша твои лепшие, вчера познакомились.
– Мы что – вместе пили? – Сучков поискал взглядом бутылку и, не найдя, попросил:
– Мужики, пивка на опохмел не найдётся?
– Всё найдётся, но только потом. Сначала дела, – Пётр поставил себе на колени саквояж. – Как барахлишко делить будем?
– Не твоё, не замай! – кинулся к портфельчику Сучков, но, получив по рукам, вяло осел на пол.
– Не моё, говоришь, – хмыкнул Пётр. – А чьё тогда?
– Тебе то что?! Ну моё! – с вызовом ответил Сучков.
– Прекрасно, так и запишем: гражданин Сучков признался в том, что найденные во время обыска вещи принадлежат ему, – засмеялся напарник. – И пистолетик приобщим. Он ведь тоже твой?
– Мой, – важно кивнул официант, до конца не понимая происходящее.
– Раз так – собирайся. С нами поедешь.
– Это куда ещё?
– В уголовный розыск. Там тебе, красивому, самое место.
Сучков сразу протрезвел, стал серьёзным.
– Слышь, начальник, а может того – договоримся? Вы забирайте себе цацки, а я исчезаю из города навсегда… Ну как?
– Да ни как, –