– Нет! – крикнула я. Если я позволю Натаниэлю отправить меня в Саусалито, то не смогу спасти его… как не смогу и возвратиться в свое время.
Он нахмурился.
– Я не понимаю. Ты, что, передумала? Ты хочешь вернуться к прежнему ремеслу?
– Нет, это совсем не… Я не та, за кого ты меня принимаешь, Натаниэль. Я не проститутка… и никогда ею не была.
Натаниэль сдвинул брови.
– Тебе не нужно этого отрицать. Я не осуждаю тебя за твое прошлое.
– Ты не понимаешь… У меня вообще еще нет прошлого! Я еще только появлюсь на свет через шестьдесят лет.
Он опустил чашку, и несколько капель выплеснулось на траву подле одеяла…
– Что ты сказала?
Я заставила себя продолжать.
– Понимаю, в это трудно поверить, но правда состоит в том, что я из будущего. Видишь ли, в октябре 1989 года я находилась на чердаке твоего дома… только это был уже не твой дом и там никто не жил… когда началось землетрясение. Оно, должно быть, вызвало нарушения в действии геомагнитных сил; следующее, что я помню, ты открыл дверь и я оказалась в твоей спальне в 19О6 году.
Опустившись подле меня на колено, Натаниэль приложил ладонь к моему лбу.
– Ты перегрелась на солнце… должно быть, высота повлияла на твою способность рассуждать здраво.
– Я не сумасшедшая! – Я вскочила на ноги. – Тебе придется выслушать меня до конца. Подумай, ведь только так и можно объяснить… мою необычную одежду… молнию. – Я почувствовала, что краснею, вспомнив ту сцену.
– Вероятно, обычное одеяние распутной женщины, – он вновь нахмурился.
– Лекарство, которое я дала Виктории, – торопливо продолжала я, не слушая его. – А Аполлон, моя собака? Эта порода будет ввезена в Америку лишь в семидесятые или восьмидесятые годы. А то, что я говорила об аэроплане? В мое время летательные аппараты стали обычным явлением – они теперь огромны и перевозят громадное число пассажиров. У нас даже есть уже ракеты, которые могут доставить человека на Луну…
Он покачал головой и протянул руку, явно собираясь схватить меня.
– Тебе немедленно нужно показаться врачу.
Я увернулась и, сунув руку в карман брюк, достала катушку зажигания, которую вытащила из мотора «роллс-ройса».
– Я не больна – и я не чокнутая.
– Успокойся, – проговорил он более мягко, хотя по глазам его я ясно видела, он думает, что я свихнулась. – Я не сделаю тебе ничего плохого. Но мне кажется, врач…
– Никаких врачей. – Я стиснула катушку в пальцах и подняла над головой.
– Что ты задумала? Машина не поедет без нее.
– Я знаю.
– Послушайте, мисс Джеймс, вы ведете себя в высшей степени неразумно…
– Никаких врачей. – Свободной рукой я расстегнула на блузке две верхние пуговицы.
Глаза Натаниэля стали круглыми, как колеса его «роллс-ройса».
Я посмотрела ему прямо в глаза и как можно более спокойно произнесла:
– Тебе придется выслушать меня, если ты, конечно, не захочешь силой забрать у меня катушку. Ну, так как, – я опустила катушку за воротник и она легла у меня между грудями, откуда, я была уверена, он не рискнет ее забрать, – ты готов меня выслушать?
Глава 8
Он сложил руки на груди, как коп, собирающийся поджарить преступника на медленном огне, и проворчал:
– Хорошо. Я тебя слушаю.
– Я родилась в 1966 году и…
– Абсурд, – прервал он меня.
– Я ученый, историк, – продолжала я медленно, держась одной рукой за пуговицу на блузке. – Вот почему я так много знаю о твоем доме. Я познакомилась с твоей сестрой Викторией, когда она была старой восьмидесятилетней женщиной…
– Ты явно рехнулась!
– Я такая же нормальная, как и ты. А теперь, может, ты прекратишь перебивать меня на каждом слове и дашь, наконец, договорить до конца? – я побарабанила кончиками пальцев по выпуклости на блузке, где лежала катушка.
С явным усилием он взял себя в руки.
– Продолжай.
– Виктория обратилась ко мне с просьбой записать ее мемуары. Она рассказала мне всю вашу семейную историю и подробно обрисовала ваш дом. Послушай, я не буду сейчас вдаваться в детали… Давай скажем так: я знаю, что произойдет в будущем. Твоем будущем.
– Итак, сначала цыганка-гадалка, а теперь значит путешественница во времени? – произнес он насмешливо.
– Натаниэль, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, – я говорю тебе все это с единственной целью – предостеречь тебя.
– Предостеречь?
– Да. В следующую среду произойдет ужасное землетрясение. Если ты ничего не предпримешь, то твоя компания будет уничтожена, а сам ты, вероятнее всего, погибнешь.
Его глаза превратились в щелочки.
– Ты работаешь на Руфа? Не шпионка ли ты моего врага – подосланная ко мне с целью дискредитировать меня, разрушить мой бизнес? Это кажется невероятным, но…
– Неужели, ты думаешь, шпионка не придумала бы более правдоподобной истории?
Лицо его выразило сомнение.
– Так-то оно так, и все же…
– Я не шпионка. Я самая что ни на есть обычная женщина, которая чувствует себя здесь чужой, поскольку живет в восьмидесятых годах! – воскликнула я, приходя в отчаяние. – Пруденс выйдет второй раз замуж за Феннивика, и они все разрушат. И если ты мне не поможешь, не попытаешься вместе со мной изменить ход событий, твоя сестра получит ужасные ожоги во время землетрясения. Ты обязан спасти ее – ее и себя! – Я сорвалась на крик. – Ты должен…
Внезапно он прыгнул и сбил меня с ног, прежде чем я сообразила, что происходит. Прижав меня одной рукой к земле, он сунул другую; мне за ворот и вытащил катушку. Меня словно обожгло огнем, когда его пальцы на мгновение коснулись моих грудей. Он придавил меня к земле всем телом, не давая вздохнуть.
– Ты причиняешь мне боль… – с трудом выдавила я из себя.
– Никогда не пытайся больше играть со мной, – проговорил он с угрозой в голосе.
Его лицо было прямо над моим и, когда он говорил, я чувствовала острый пряный запах вина. Он слегка переменил позу, и я вдруг перестала ощущать какое бы то ни было неудобство. Может, я и в самом деле сумасшедшая, подумала я, испытывая растущее возбуждение.
Продолжая прижимать меня к земле, он сунул катушку зажигания в карман жилета.
– Это для твоего же собственного блага, – поставил он меня в известность. – Ты несомненно страдаешь галлюцинациями… Вряд ли тетя Фейс сможет справиться с твоими приступами безумия… Тебе место в сумасшедшем доме.
Заглянув ему в глаза, я похолодела. Он определенно думал, что я чокнутая. Что если он и вправду отправит меня в сумасшедший дом? В свое время мне довелось читать о положении дел в сумасшедших домах в начале века. Пациентов там нередко приковывали наручниками к кроватям, не давали им никакой одежды и постоянно одурманивали наркотиками… И у них не было никакой надежды вырваться на свободу… Вряд ли бы мне удалось улизнуть оттуда… во всяком случае до землетрясения в среду, когда уже будет слишком поздно спасать Натаниэля и Викторию, и я сама упущу единственный шанс вернуться домой, в свое время.