Мои глаза в этот момент стали, наверное, как в поговорке - по пять рублей. Неужели он сказал то, что я меньше всего ожидала от него услышать? А может я неправильно его поняла?
Торопливо поднеся фужер с вином к своему рту, я сделала огромной глоток пряной жидкости, стараясь запить им свою нервозность. Каким чудом не подавилась, не знаю. Да и зря пила. Вино нисколько не помогло. Я поспешно поставила его на кухонную поверхность и обхватила себя руками, чувствуя, как от совершенно бессмысленного разговора дают трещину все мои выстроенные стены и блоки.
А Матвей тем временем тоже убрал вино и засунув руки в карманы, приблизился ко мне так, что я ощущала тепло, исходящее от него.
- Все правильно, Катя, - тихо резюмировал он, склоняясь к моему уху, - ты все правильно поняла.
Рядом с Соколовым я не чувствовала себя расслабленной. Одно его присутствие заставляло меня остро ощущать замедляющееся время и сгущающийся воздух вокруг. А когда он вот так нагло нарушал мое личное пространство, моя голова переставала соображать и мне было очень трудно уловить суть разговора.
Вместо того, чтобы ответить что-то Матвею, я незаметно втягивала его свеже-мужской запах и боролась с желанием прикрыть глаза от наслаждения.
- Ты мне нравишься, Катя, - продолжил Соколов, щекоча мою шею своим дыханием, - очень сильно нравишься. Настолько, что хочется послать ко всем чертям этот ужин, утащить тебя на свой диван и не отпускать до завтрашнего утра.
От его слов мои ноги предательски задрожали, и я была готова прошептать ему, что не против. Но слава богу, еще не все мозги отсохли. Достаточно того, как мы поприветствовали друг друга в прихожей. И я не буду врать, что мне не понравилось и что я против. Но мое согласие не решит наших проблем. Его красивые слова и заманчивое желание оказаться с ним в горизонтальной плоскости не избавят меня от переживаний за свое будущее.
Это было трудно, но я справилась с дурманом и своим привычно -уверенным тоном произнесла:
- Я бы все-таки поужинала...
К моему удивлению Матвей тут же согласился со мной, и отступив от меня на шаг, ответил:
- Разумеется... Но ты должна мне помочь.
Я кивнула.
- Я музыку включу. Вряд ли получится сейчас поговорить.
Матвей развернулся и прибавил звук на стереосистеме. Довольно громко для разговора, но услышать отдельные фразы вполне реально. Затем он вернулся к картошке, а я вдруг ощутила непонятную пустоту внутри. Мне вдруг показалось, что Матвей обиделся. На меня, из-за меня. Глупо. И странно. Обычно такие мелочи меня не волновали. А сейчас было как-то грустно и тоскливо.
Я еще раз оглядела повернувшегося ко мне Матвея с ног до головы, и совершенно бесконтрольно остановила свой взгляд в районе его бедер. На месте ширинки выделялся внушительный бугорок, который говорил о том, что и Соколов, кажется, был ко мне не равнодушен.
С трудом отведя взгляд и краснея до ушей, я вернулась к своему сыру.
У меня все мысли из головы вылетели. И про пустоту, и про обиды, и про тоску. На мгновение даже захотелось подойти к Соколову и самой утащить его на диван. И только музыка и не обращающий на меня внимания Матвей заставили меня продолжить натирать сыр, пряча довольную улыбку на своем лице.
Оказалось, что готовить - не так уж и сложно. Особенно под его руководством и рядом с ним. Он отдавал приказы, а я послушно их выполняла.
- Помой!
- Подай!
- Почисти!
- Порежь!
Я даже не задумывалась о том, что делаю это впервые и у меня может что-то не получиться. Просто делала, пытаясь привести мысли в порядок. Но это было плохой затеей. Потому что мы периодически сталкивались с Матвеем, случайно прикасались друг к другу, и смотрели друг на друга. Я - смущенно, Матвей - внимательно и проникновенно. И мне казалось, что что-то должно произойти. С нами. Вот прямо в эту секунду. Но мы продолжали готовить ужин, и решив, что я все-таки перенервничала за этот день, я просто забила на все, расслабилась и начала наслаждаться музыкой и обстановкой, изредка позволяя себе украдкой поглядывать в его сторону. А если быть точнее, то на его трико. Было стыдно, но я не могла удержаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А потом и вовсе натворила дел.
Матвей сложил овощи в большую стеклянную чашу, поставил противень с мясом по-французски в духовку, выставил таймер и вытирая руки полотенцем, посмотрел на меня.
А я что?
Я замерла посреди кухни, глядя на него. Только не в глаза.
Сама не знаю почему, но только от взгляда от его бедер я отвести не могла.
А когда все же подняла глаза, то пропала. Матвей смотрел на меня с таким желанием, что дрожь побежала по всему моему телу от его взгляда. Низ живота скрутило в приятном спазме, а ноги просто едва держали меня в вертикальном положении. Матвей пожирал меня глазами, словно был голоден и вот-вот проглотит меня, предварительно просмаковав каждую мою клеточку.
Это все, что я успела подумать, перед тем как оказалась подхваченной под ягодицы и прижатой к его животу. А еще через пару секунд лежащей на диване под его крепким, сильным телом.
- Как же я тебя хочу! - просипел Соколов, протискиваясь между моих ног. - До мурашек...
11
Катя
Мне никогда не быть героиней любовного романа, в котором девушки проявляют стойкость и находят в себе силы оттолкнуть понравившегося парня. Я слишком слаба для этого. Для того чтобы потерять контроль над собой мне хватило одного чувственного головокружительного поцелуя Матвея.
Устроившись между моих бедер, Соколов прижался ко мне так, что я ни на секунду не могла усомниться в его желании. Уперевшись руками в диван и оставляя мне немного воздуха, он неторопливо, но уверенно и совсем несдержанно терзал мой рот, заставляя тянуться к нему и отвечать ему с не меньшей страстью.
Комната потеряла свои очертания и кроме губ Матвея я ничего не чувствовала. Разве что еще закипающую кровь в моих венах и приятную дрожь по всему телу.
Матвей оторвался от меня только тогда, когда нам обоим перестало хватать воздуха. Он навис надо мной такой красивый и сильный, с потемневшими от страсти глазами и сбившимся дыханием. Вот он как раз походил на героев тех самых роликов, глядя на которых у девочек мокнут трусики.
Я не исключение.
А уж когда Матвей нагло протиснул руку между нами и пальцами скользнул под мои трусики, я еще и стыд потеряла, громко застонав и призывно прогнувшись спиной ему навстречу.
- Блять, какая же ты горячая..., - пробормотал Матвей, скользнув языком по моей щеке к уху, а потом вниз по шее. По телу прошла сладкая дрожь.
Надетая на мне футболка остановила его непривычную для меня ласку. Но лишь на секунду. Матвей резко сел, рывком приподнял меня и вцепился в край тонкой материи. Все произошло так молниеносно, что я едва успела прижать майку к своему телу, не давая Матвею стащить ее с меня.
Во мне боролись стыд и смущение. И несмотря на то, что это не первая моя близость с Матвеем, я оказалась не готова оказаться под его прямым взглядом обнаженной.
А может просто боролась с собой и прикрывала все свои страхи своей стеснительностью? Ведь между нами столько еще недосказанности и нерешенных вопросов.
- Нет, Барби, поздно, - Матвей покачал головой, давая понять, что чтобы в моей голове не творилось сейчас, он уже не остановится, - мы идем за твоим оргазмом...
Его низкий голос прошелся по моему телу легкой вибрацией, а взгляд заставил отпустить свои руки. Но теперь не спешил Матвей. Чуть прищурив глаза, он внимательно посмотрел на меня, а потом тихо попросил:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Просто будь собой, и делай то, что ты хочешь делать.
Ему бы укротителем змей работать. Под его гипнотизирующим взглядом не только футболку снимешь, но и из окна сиганешь.
Расхрабрившись, я сама потянула ее вверх, а Матвей помог, тут же откинув ее в сторону.
Меня захлестнула волна смущения и желания, но покраснеть я тоже не успела. Матвей толкнул меня на диван, и с протяжным стоном бесстыже впился в мою грудь губами.