полнейший хаос, потому что я утратил контроль, она истекала кровью. Тут я услышал, что Кевин сбежал. Внезапно передняя дверь дома распахнулась, и он вырвался наружу. Я подумал, что сейчас примчится полиция. Решил, что мне конец. Меня сейчас поймают. Я видел, как Кевин бежит по улице. Поэтому я быстро прибрал за собой и ушел. Кэтрин еще стонала, и я думал ее застрелить, но мне хотелось скорее сбежать. Кевин все равно мог опознать меня, и не имело значения, живая она или нет. Насколько я помню, я забрал водительские права Кэтрин. Они присоединились к моим ценным трофеям в Тайнике.
У меня были ключи от их машин. И я думал, что взял правильный для той машины. Я сел туда, в пикап, и попытался его завести, но ключ не подошел. К тому моменту Кевин уже сбежал. Он оставил дверь открытой. У меня были проблемы. Я вышел через заднюю дверь, порезал брюки и ногу о разбитое стекло. Я потерял серый лыжный шлем. Я побежал на восток, а потом пошел на север по Холойоки к кампусу университета, где стояла моя машина.
Я боялся, что полицейские поймают или остановят меня на Холойоки. Помню, я так бежал, что еще несколько дней у меня болели легкие от холодного воздуха.
Из университета я поехал домой, успел до возвращения жены, вымылся и разложил испачканную кровью одежду по целлофановым пакетам. На ботинки тоже попала кровь. Я все это отвез домой к моим родителям и спрятал у них в гараже. Пистолеты я спрятал в ящике с опилками, а все остальное на чердаке над гаражом или в старом курятнике. Родители оба были на работе, так что времени у меня было достаточно. Позднее, через несколько дней, я забрал и сжег ботинки, брюки и перчатки. Пистолеты перепрятал в более надежное место у них дома. Заодно, как после Отеро, я избавился от многих журналов из моих Тайников и вынес из дома все, связанное с бондажом. Трофеи из дома Отеро я перевез к родителям. Они хранились в зеленой металлической коробке с надежным замком. Я часто прятал вещи у родителей дома и там же занимался бондажом, когда они уезжали в отпуск. Их дом был моим большим Тайником, а в подвале там находилась моя воображаемая камера пыток, где я подростком связывал себя».
На свободе
Происшествие попало во все новости. «В новостях по телевизору сказали, что Кевин выжил, и я понял, что он все расскажет. Кэтрин умерла. Кевин упоминал, что я был весь в поту, и я правда очень потел. Мешала теплая ветровка, а еще на мне был свитер и черный лыжный шлем. Даже сегодня от волнения я потею, правда, с годами стало лучше, и я потел уже меньше. С некоторыми я вообще не волновался и полностью все контролировал.
Я волновался из-за Кевина. Я узнал, что он был братом Кэтрин. Я кое-что проверил и узнал, что Брайты живут в Вэлли-Сентер. Я думал как-нибудь подобраться к Кевину и прикончить его. Но у меня не складывался подходящий план. Шли месяцы и годы, и я убедился, что никто меня не поймает. Может, Кевина подвела память. Он неплохо описал меня полиции, и фоторобот в газетах был похож на меня. Но никто за мной не пришел».
Хотя детективы предполагали, что два нападения в домах в 1974 году могут быть связаны между собой, следствие пришло к выводу, что связи нет. Модус операнди[13] слишком различался. Человек, убивший Отеро, принес с собой веревки, чтобы их связать. Кэтрин и Кевина связали веревками из дома Брайт. У Брайт преступник ждал в доме, чтобы напасть. Он не перерезал телефонную линию. Он убил ее ножом, а не задушил. Он стрелял в Кевина. Никого из Отеро он не убил ножом и не застрелил из пистолета; мужчину и мальчика он задушил пакетами. Узлы были завязаны по-другому (он не использовал выбленочный узел, как у Отеро). Убийство Отеро имело выраженный сексуальный подтекст, в то время как на Брайтов, судя по рассказам Кевина, напал обычный грабитель, но потом его план дал сбой.
Рейдер подробно описал тот случай в своем дневнике. Вторая попытка убийства стала катастрофой, и он не был удовлетворен. Он старался быть осторожным, но снова случайность встала на его пути.
«Позднее, собирая вырезки по КБ, я приклеил одну картинку из детективного журнала на папку из Тайника – на картинке была девушка с руками, связанными спереди, как я хотел сделать с КБ. Я хранил вырезки по КБ в той папке и даже написал рассказ с фантазиями о ней. Насколько я помню, я приклеил кусок скотча поверх рта жертвы на картинке вместо кляпа. Это добавило картинке сексуальный подтекст. Помню, я как-то читал, что Бостонский душитель привязал одну жертву к кровати, растянув на четыре стороны. Эти фантазии я хотел разыграть с КБ».
Летом, по-прежнему безработный, Рейдер разрабатывал еще «проекты» и вламывался в чужие дома. Многие люди подвергались угрозе; кто-то знал об этом, кто-то нет. В так называемом проекте «Студентка» он нацелился на девушку из своей группы в университете. Он проследил за ней после лекций и узнал, что она живет с родителями. «Я планировал похищение, но потом передумал». У проекта «Майло» был муж или парень. Когда Рейдер вломился к ней в дом, то нашел больше мужских вещей, чем женских. «Я немного подождал и ушел».
Он не собирался останавливаться, стремясь заново испытать тот же восторг.
Эротическое порабощение
В результате изучения серийных убийц из прошлых лет мы знаем, что у них могут быть разные мотивы и катализирующие факторы: некоторыми убийцами движет похоть или злоба, некоторые – психопаты, некоторые считают, что на них лежит особая миссия, а кто-то стремится к обогащению. Они убивают с практическими целями (чтобы устранить свидетеля другого преступления) либо стремятся к контролю, а то и просто уничтожают людей ради удовольствия. Некоторые из них сдаются сами, некоторые испытывают раскаяние. Сочетая разные теории, я могу предложить свое объяснение этого механизма. Я называю его эротическим порабощением. Оно явно присутствовало у Рейдера.
Многие эксперты сходятся во мнении, что в формировании серийного убийцы играют роль и биологические, и средовые факторы. Они влияют друг на друга таким образом, что человек начинает в определенных ситуациях выбирать насильственное решение, но насилие осуществляет собственным, индивидуальным путем. (В этом смысле мне нравится работа Эдриана Рейна и Дебры Нихофф.) У некоторых убийц может иметься генетическая или физиологическая предрасположенность, но, каким