Я никогда не разрешал сестре ночевать с отчимом, если меня нет. Но меня, сука, не было рядом, чтобы напомнить ей об этом.
Таисия Викторовна говорила что-то о том, что девочки поссорились вечером, и Арина ушла к себе. Не захотела ночевать у них.
Блядские совпадения складываются вместе, приводя к беде.
Они никогда не ссорились раньше. А я должен был быть дома.
И у меня только один вопрос: почему она?
Мир был бы лучше, если бы вместе с этим алкашом сгорел я.
Мама, прости, я не уберег ее.
И никогда не смогу исправить это.
Я надеюсь, что Таисия Викторовна неправа, и Бога не существует. Надеюсь, я просто сдохну однажды и перестану существовать в любом виде. Потому что, если у меня все-таки есть душа, то я не вынесу встречи с тобой, мама. Не хочу увидеть, как ты во мне разочарована.
Я хороню сестру рядом с тобой, чтобы больше никогда не прийти на ваши могилы. Потому что я недостоин того, чтобы тревожить вашу память.
Таисия Викторовна отправляет меня в больницу, отвезти Ясе какую-то хрень в пакете. И это еще одна жертва на моем счету.
Моя девочка тоже пострадала. Она надышалась дымом и получила ожоги, когда пыталась вытащить подругу из горящей квартиры.
Но это я должен был быть там и спасать Арину.
Все это только моя вина.
Яся спит. И я позволяю себе полюбоваться ею немного. Я знаю, что не имею на это права. Только не после того, что случилось.
Зачем ей рядом такое чудовище, как я?
Только испорчу ей жизнь. Вот и все, что я в состоянии дать. А она достойна чего-то хорошего и светлого. Она еще может быть счастлива, я уверен, если, конечно, рядом с ней не будет такого урода как я.
Так что я выбираю единственный правильный путь, который вижу. Съебываю куда глаза глядят из поселка, в котором вырос. Подальше от тех, кого люблю, чтобы не отравлять своим присутствием их будущее.
38
Он контролирует каждый мой шаг, и это пугает все больше. Я не могу выйти из дома. Он забрал мой сотовый. Я даже не могу поговорить с бабушкой.
Мы старательно притворяемся, что это хоть сколько-то нормально, но это не так. То, что происходит, пугает меня.
На следующий день после несостоявшегося побега приехала бригада рабочих и установила на всех окнах в доме железные решетки.
Что это теперь, если не тюрьма? Как долго Макар планирует продержать меня здесь, не выпуская на волю? А что, если всю жизнь?
А главное — я начинаю терять веру в то, что мне удастся сбежать.
И мне становится страшно.
Макар больше не трогает меня. И не сидит круглосуточно в доме. Он уезжает работать, а я остаюсь сидеть под замком и смотреть в окно через решетку.
Я пробовала докричаться до охраны, но они меня игнорируют. Анна Павловна не пришла за эти дни ни разу. На мой вопрос об этом Макар сказал, что отправил ее в отпуск.
Кажется, прошло уже две недели. И я не знаю, что делать дальше …
Это потихоньку сводит с ума.
Все сложнее удержаться от истерики. Я то плачу по любому поводу, то смеюсь как ненормальная, хотя мне ни разу не весело.
В один из вечеров Макар приходит и заявляет, что до сих пор не развелся, потому что его жена все-таки раздобыла где-то свою дурь и попала в клинику с передозом.
— Она в плохом состоянии и либо сдохнет, либо очнется и подпишет бумаги, — обещает он.
И это настолько дико, что у меня сдают нервы. Я начинаю хохотать так, будто он рассказал мне самый смешной на свете анекдот. А спустя минуту уже рыдаю, осознав насколько плохи мои дела.
Но даже уехав из дома, Макар не оставляет меня в покое.
В один из дней я решаю, что именно сегодня обязательно должна придумать план побега. И мне кажется, что если я смогу как следует сосредоточится, то обязательно найду выход.
Я выпиваю кофе, чтобы взбодрить отупевший в заключении мозг. А потом еще кружку и еще.
А потом открывается входная дверь и один из охранников передает мне свой сотовый.
Я вижу, как на экране отсчитывалось время текущего звонка с абонентом «Макар Андреевич».
Прикладываю трубку к уху, чтобы услышать:
— Не пей столько кофе, это вредно. Ты и так не в себе в последнее время.
Молчу в трубку, с ужасом осознавая, что за мной наблюдали все это время.
Охранник уходит, забрав обратно свой телефон. А я провожу остаток дня в поисках камер наблюдения.
Оказывается, они тут везде кроме спален и ванных комнат, возможно.
Теперь я точно чувствую себя зверьком, закрытым в клетке зоопарка. И это настоящая пытка.
Я ухожу в свою спальню, ложусь на кровать и не собираюсь спускаться оттуда, пока что-либо не изменится.
Макар приносит мне еду, но на своем присутствии не настаивает.
Ждет, пока мне станет настолько скучно, что я буду рада и его обществу? Хорошая тактика. Я уже близка к этому.
— Ты не должна сидеть в одной комнате, — заявляет Макар, — зайдя вечером в мою спальню.
К этому времени я уже достигаю полного безразличия к тому, что вокруг происходит, и провожу весь день тупо лежа на кровати. Потому что мне незачем вставать.
Не дождавшись ответа, Макар подходит и поднимает меня на руки. Я не сопротивляюсь, пока он несет меня вниз и усаживает за стол на кухне.
А какой смысл вырываться? Он уже доказал мне, что сделает то, что считает нужным и без моего согласия.
Равнодушно смотрю на накрытый ужин.
— Мне это не нравится, — говорит Макар, усаживаясь за стол рядом со мной. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя плохо.
Поднимаю на него глаза.
— Тогда отпусти, — без особой надежды прошу я.
Но он качает головой.
— Нет, не могу, извини. Я не буду трогать тебя, если ты не хочешь. Прости за тот раз. Но будет лучше, если ты останешься здесь, под моей защитой.
— Что мне может там угрожать? — не понимаю я.
Макар пожимает плечами.
— Все, что угодно.
Глупый разговор. Не вижу смысла его продолжать.
— Знаешь, как я познакомился со Светой? — спрашивает Макар.
— С твоей женой?
— Да. Я выкупил ее у придурка, который приехал продавать девушек ночью в клуб. В мире полно плохих людей, Яся, которые желают тебе зла. И я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.
— Ты ее любишь? — слетает с моих губ вопрос, который я вовсе не собиралась задавать.
— Нет, — не колеблясь отвечает Макар. — И никогда не любил. Просто, когда увидел ее, то подумал, что мы можем попытаться не сдохнуть, держась друг за друга. Видишь ли, мы оба не очень-то ценили свои жизни в то время. Но мой план не сработал. Нихрена мы друг другу не помогли.
— А сейчас? — спрашиваю я. — Сейчас тебе нужна твоя жизнь?
Макар смотрит на меня серьезно и пристально.
— Сейчас в моей жизни есть смысл, — говорит он. — И я его не отпущу.
Он улыбается мне так, что сердце в моей груди сжимается.
— А твоя жена не смогла найти свой смысл?
— Она и не пыталась. Я правда пробовал вытащить ее из наркотиков. Но свой выбор Света уже давно сделала. Мы не смогли прожить вместе и двух месяцев. Когда она свалила, мне по большому счету было плевать. Пока на моем пороге не появилась ты, мне было не важно женат я или нет.
— Тебе следовало сказать мне! — строго напоминаю я.
— Ладно, — соглашается Макар, — следовало. У тебя есть машина времени, чтобы я мог вернуться назад и исправить этот косяк?
— Ты мог бы хотя бы извиниться! — злюсь я. — И перестать держать меня взаперти, как чокнутый маньяк!
Извини, — неуверенно произносит Макар, глядя мне в глаза. — Прости меня, Ясенька, и не уходи от меня.
39
Я сижу взаперти в доме Макара уже больше трех недель.
Выходить наружу можно только для того, чтобы прогуляться по саду в сопровождении Макара.
Меня пугает будущее.
Я больше не прошу Макара отпустить меня, надеясь, что покорность он примет за согласие.
Я больше не хочу сбежать из упрямства или обиды. Теперь я просто хочу оказаться на свободе.
Так жить просто невозможно.