— Я её придумал. А тебе-то кто рассказал?
— Придумал? — повторил Март.
— Ну да. Другого пути выманить тана на поединок не было. Кому не захочется укрепить свою власть древним пророчеством?
— Погоди. А пергамент? Неужто местные алхимики не смогли распознать подделку?
— Нет. — Сигверт довольно улыбался, как мальчишка, которому удалось провести учителя. — Пергамент вправду был старым. Я нашёл его в книгохранилище, когда мы с Картом ждали похода. Помнишь, я порезался книжной застёжкой, ты пришёл обработать рану и забыл бутылку маревника? Это я её взял, чтобы состарить чернила. Не ожидал даже, что получится так хорошо. Не зря я потратил половину детства на чистописание!
— И ты вёз свиток с собой из Силлиона? Всё это время, пока мы шли через горы?
— Да. Знаю, я должен был рассказать. Но не смог. Я не хотел, чтобы… вы шли со мной. Даже Карталикс не знал.
— Ещё бы. Ты хотел, чтобы победа принадлежала одному тебе.
Сигверт промолчал, но его торжествующий взгляд был достаточно выразителен.
— А как ты переправил свиток на остров?
— С лодкой, что приезжала в первую ночь. Я и представить не мог, что ты окажешься рядом. Повезло, что ты ничего не заметил.
— В замке есть верный тебе человек?
— Верный? О нет, — рассмеялся было Сигверт и тут же выругался от боли. — Но он согласился помочь.
— Не та ли самая служанка, которая и нашла свиток в танской библиотеке? Опасное дело — делить женщин с правителями.
— Откуда тебе это известно? — Сигверт удивился так искренне, что лекарь невольно усмехнулся. — Да. Мы с ней знакомы с моего прошлого приезда. Я ждал, что она захочет встретиться, и не ошибся.
— Твой план висел на волоске, — сказал Март. — Если бы нам не удалось сбежать, если бы кто-то из воинов порфирогенета нашёл бы пергамент, тебя бы убили сразу.
— Несомненно, — ответил кунг. — Но нам и так не дали бы дойти даже до имперских границ. Дорога шла через предгорья, где мы когда-то сражались с местными племенами, и было бы на кого списать шальную стрелу или даже удар ножом. Не так уж я и рисковал.
Март только покачал головой.
— Ты рисковал жизнью и честью, и не только своей.
— За вас я не волновался, — возразил Сигверт. — Веринги — хорошие воины. Вы бы вернулись.
— А сам ты был готов умереть за право владеть мечом?.. — тихо спросил Март.
— А ты иначе последовал бы за мной?
Вместо ответа Март приподнял повязку и осмотрел шов. Рано было делать выводы, но весь опыт Марта говорил, что опасаться больше нечего. Он снова встретился глазами с Сигвертом и уловил в них последнее сомнение.
— Сам расскажешь остальным правду о легенде. Если захочешь. — И добавил негромко, замыкая ещё один круг, начатый в канун Йоля ненужной никому ссорой здесь же, на корабле: — Теперь ты сам станешь легендой. Спи.
* * *
За ночь небо очистилось от облаков, и Март, забыв нелюбовь к сумеркам, встретил неторопливую северную зарю на палубе. Ветер стих, но воздух был стылым, а обледенелые камни брода мерцали искрами. Бледные горы на другом берегу окрасились розовым и золотистым; под лучами солнца камни наливались красками, будто возвращались к жизни. Когда Сигверт проснулся и с преувеличенно непроницаемым лицом потащился к борту, лекарь уже потребовал в лагере кипятка и колдовал над очередным целебным сбором.
— Наконец-то прояснилось, — сказал кунг, вдыхая морозный воздух. Он был бледен, как лунный лик, и держался за борт, но в глазах горел привычный озорной огонёк. — Хоть зиму увидим, а то утомил этот мрак.
— Я для чего столько шёлка извёл? — сердито спросил Март. — Мне ниток не хватит каждый день тебя по новой шить. Ложись давай!
— Нас в Нарранморе ждут.
— Ближе могилу тебе выкопать негде?
Сигверт поморщился, но всё-таки забрался обратно под полог. Март полез следом; похоже, выздоравливающий обещал доставить массу хлопот.
— Что на завтрак?
Март молча сунул ему дымящуюся кружку.
— Не густо. А как же праздничный пир? Где кубок победителя и первый кусок жаркого?..
— Вот твой кубок на ближайшие три дня, — Лекарь кивнул на кружку. — Пей и помалкивай. Надо было заодно язык тебе пришить…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Март, как хочешь, но мне надо в Нарранмор, — сказал Сигверт уже серьёзно. — Нельзя оставлять замок. Вчера мы ушли, потому что иначе веринги всё там разнесли бы, но сегодня надо вернуться.
— Ты не дойдёшь до замка, — покачал головой Март. — А если дойдёшь, там и останешься. Подумай, кого можно послать.
Сигверт с досадой откинулся на изголовье.
— В замке наверняка известно что-нибудь о прежнем тане. Он может быть в темнице, может скрываться в горах… Ему нужна помощь.
— В замке одни недоумки остались? Если они верны старому правителю, то как-нибудь сообразят, где его искать. Отлёживайся и не дури.
Сигверт отмолчался, но Март приметил упрямое выражение в его глазах и мысленно пообещал себе не отходить от кунга ни на шаг. Впрочем, вскоре вопрос решился сам собой: с того берега пришла лодка с письмом. Хагар, тан Тёмных земель, горячо благодарил Сигверта, интересовался его здоровьем и сообщал, что в ближайшие дни лично выразит свою признательность. Вместе с письмом передали и сундучок с драгоценностями; многие из них были старыми и сломанными, но вес был солидный, и это должно было примирить верингов с тем, что им не дали разграбить замок.
— Быстро они разобрались, — удивился Сигверт, откладывая письмо. — Будто ждали…
— Ещё бы, — хмыкнул Март. — Так что с Тёмными землями? Кто будет ими владеть?
— Тан Хагар, разумеется. Поэтому я и не вошёл в замок сразу после битвы. В Нарранморе мы не хозяева, а гости.
Март подавил замечание, что не очень-то и подобает победителю быть внесённым в замок на окровавленном плаще. И ещё подумал, что Сигверт слишком уж беспокоится за тана Тёмных земель.
— Тёмные земли ждут перемены, — продолжал Сигверт. — Знал бы ты, сколько тайн хранят…
— Избавь меня от разговоров! — оборвал его Март. — Завтра сможешь перебраться в палатку, там наговоришься вдосталь. Сегодня — пей и спи.
* * *
Время, до того тянувшееся в ожидании, теперь бежало быстро. Залитая солнцем пустошь завораживала зимней красотой: снег переливался всеми оттенками голубого и золотистого, на ветвях горели искры. Выздоравливающий Сигверт часами просиживал у костра и безостановочно болтал обо всём, пока Март не загонял его в палатку отдыхать.
На третий день после поединка часовые донесли, что со стороны Империи приближается войско. Воинов было сотни две, и солнце сияло на шлемах и остриях копий.
— Толнедрийцы, — безошибочно определил Сигверт. — Знать бы, с ними ли…
Не нужно было задавать вопросов, чтобы понять, чьё имя замерло у его на губах. Март потянулся за сонным сбором:
— Спать. Без споров! Пока они доберутся, как раз отдохнёшь.
Однако надежды Марта не оправдались; пока он готовил настой, пока Сигверт его пил, в лагерь примчался всадник на горячей орзорумской лошади, оставивший позади войско и свою охрану. Принц Карталикс — раскрасневшийся от мороза и быстрой езды, счастливый и как-то неожиданно повзрослевший, — на радостях обнял Сигверта, Марта и заодно верингов, что оказались поблизости.
— Мы знаем о битве побольше вашего! — смеясь, прервал он рассказ кунга. — Деревни полны слухами, как два войска сошлись на облаке в лучах света согласно пророчеству… Полуденные боги! Как я рад, что ты жив, друг! Камилла была сама не своя, всё вспоминала ту змею и боялась, что ты погиб.
— Он пытался, — объяснил Март, — но выбрал для кончины неподходящее общество. Теперь бояться нечего, так и передай принцессе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Скажешь ей сам, — улыбнулся Карталикс, — ведь это она ведёт войско. Сигверт, сиди! Они будут здесь через пару часов.
— И за это время герой-победитель успеет выспаться, — закончил Март, подталкивая кунга в сторону палатки.
Имперское войско возглавляли трое; двое крайних спешились и приняли с седла третьего; тот скинул шлем и рассыпал по плечам медноцветные волосы.