— Что? — Эйден решил, что ослышался.
— Ты обнаглела, девочка?! — не выдержал Полкан.
— Вы решили забрать артефакты из тайника, не дожидаясь никого и ничего. В итоге, мы оба едва не погибли. Вы-то восстановились, а я сегодня не готова работать физически. Вы даже готовой еды мне не оставили, пришлось готовить самой! Сами накупались, а я хожу в грязи из тайника, у меня даже одежды нет! Не удивлюсь, если потребуете вернуть даже халат! Нужно было умереть в том тайнике, чтобы вы оказались довольны! — ее голос задрожал, на глазах выступила влага, и девушка умолкла, обняв себя руками.
Эйден впервые почувствовал себя неуютно в собственном доме. Стало некомфортно от присутствия друга, от того, что он стал свидетелем ее слов. Ей плохо? Тогда почему она не сказала ему об этом? Стоило задаться этим вопросом, как он вспомнил, что ушел ни свет ни заря, и у Эльвиры просто не было возможности сказать о своем состоянии. А с магией браслета не поспоришь. И ей действительно следовало помыться, но он ей этого не предложил.
Но он ведь вернулся днем! Она и тогда промолчала. Правда, Эйден вряд ли стал бы ее слушать. Днем он был так зол, что слова о плохом самочувствии воспринял бы как попытку отмазаться от работы.
— Ты могла… — начал был он и запнулся, подбирая варианты. Они должны быть! Не может же оказаться так, что он заставил ослабленную изможденную девушку работать по дому! Девушку, которая спасла ему жизнь, и оттого пострадала. Пока Эйден подыскивал слова, Эльвира развернулась и понеслась к выходу. Но дверь кухни загораживает Полкан своей массивной фигурой. Когда она прошла мимо него, Эйдена обдало шлейфом аромата розового масла.
— Отойди! — севшим голосом приказала девчонка. Еще немного и расплачется.
— Тебя никто не отпускал! — жестко осадил ее Полкан.
— Пропусти, — бросил Эйден короткое. Оборотень нехотя подчинился и сделал шаг вправо. Раздался торопливый топот по лестнице, хлопнула дверь, а затем тишина. — Драконья клоака! — сквозь зубы прорычал герцог. Аж аппетит пропал.
— Да ладно тебе, — фыркнул Полкан. — Она заслужила. Пусть спасибо скажет, что ты ее к себе взял, а не оставил в казематах гнить, — произнес он, и его клыки немного заострились.
— Она спасла мне жизнь, — негромко ответил ему Эйден.
— Такие, как эта Эльвира, доброту они воспринимают как слабость, — заявил Полкан. — Она нуждается в твердой руке и воспитании.
— Ну что, доволен, воспитатель? — раздался насмешливый голос Маргуса. Эйден обернулся. Зверь развалился на диване в вальяжной позе. Притаился и все это время наблюдал за происходящим. — Как тебе результаты педагогической деятельности?
После слов фамильяра Эйден почувствовал себя последним мерзавцем, неблагодарной свиньей и просто идиотом. Мог ведь и догадаться, что девушке нужен отдых после пережитого. Но он сам чувствует себя вполне приемлемо, поэтому был уверен, что и она оправилась… М-да, только теперь Эйден понял, как это глупо. Он был так занят свалившимися на него делами с тайником и чернокнижниками, что ни о чем другом думать не мог.
Или не хотел.
— Ты-то почему мне не сказал, что ей не здоровится? — рыкнул Эйден на фамильяра. — Я наказал тебе присматривать за ней и обо всем докладывать мне!
— Нашел крайнего! — буркнул Маргус и облизнулся. — А зачем тебя дергать, если мы сами все решили? Слуг дом в порядок привели, а девочка еды на неделю наготовила. Ты чувствуешь, какой аромат? — он с наслаждением вдохнул воздух. — Я такой вкуснятинки в жизни не ел!
— Она и тебя накормила?! — поразился Эйден. Фамильяр всегда сам добывал себе пропитание, охотясь на мелкую дичь. Кормить эту зверюгу со своего стола?! Герцогу этого даже в голову не приходило!
— Я объелся, хозяин, — признался Маргус. Только сейчас Эйден заметил и его вздувшееся пузо, и довольное выражение морды. — Теперь в сон клонит. Я пойду, а вы тут…пожинайте плоды своих педагогических изысканий, — ухмыльнулся Маргус и шатающейся походкой пошел на выход. — Не объешьтесь только, воспитатели, — не удержался зверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Едва за ним закрылась дверь, как желудок свело болезненным спазмом.
— Драконья клоака! — выругался Эйден и поспешил к печи, на которой стоит кастрюля. — Если я сейчас не поем, то живот лопнет, — он открыл крышку, и его обдало умопомрачительным запахом тушеной говядины. Он такого прежде не пробовал. Эльвира смешала травы, которые ему и в голову не пришло бы добавлять в мясо, но получилось нечто божественное. Забыв обо всем, герцог наложил себе полную тарелку. Заглянув в печь, не удержался от удивленного: — Она и хлеб испекла?! — и вытащил еще теплую буханку.
— Все-таки есть от нее прок! — произнес Полкан и тоже взялся за тарелку. Ему не нужно приглашение к столу. В этом доме он может ходить, где вздумается и брать, что вздумается. Положил себе в рот первый кусочек и едва не проглотил язык.
Мужчины сами не заметили, как умяли все, и наложили себе еще добавки. Увы, но ее оказалось немного, хоть они и соскребли остатки со стенки кастрюли. Мясо тает во рту, растекаясь по языку сладко-острый вкусом лука, перца и чего-то еще, что мужчины так и не смогли опознать. Невероятно вкусно. Такого мяса они не ели даже в лучших ресторациях.
«Все-таки объелся» — констатировал герцог, когда тарелка опустела. «И желудок перестал болеть» — вдруг понял он, с удивлением отметив, что неприятных ощущений нет и в помине.
Но вместе с сытостью пришло и чувство вины. Эльвира приготовила для него такой вкусный ужин, а он наорал на нее. И убедить себя в собственной правоте не получается, как ни крути. Остается посмотреть правде в глаза: Эйден не озаботился состоянием девушки, которая спасла ему жизнь, и обошелся с ней несправедливо.
Извиниться перед ней? От этой мысли все внутри сворачивается в тугой узел! Герцог Арренский, глава тайной полиции, будет просить прощения у воровки? Пусть даже она подставила ему свое плечо в тот момент, когда он в этом нуждался…
— А-а-а-а! — пронзительный женский крик заставил герцога вздрогнуть. Полкан мгновенно принял боевую форму: острые длинные когти, желтые глаза, укрупненное тело. Кричит Эльвира. Забыв обо всем, мужчины побежали наверх.
* * *
Глава 28
Я вылетела с кухни, с трудом сдерживая слезы. Да что со мной?! Никогда не позволяла себе плакать при посторонних, а сегодня чуть не разревелась прямо перед этим напыщенным псом. Наверное, все дело в том, что еще никогда со мной не обходились так несправедливо. Сначала вчерашние обвинения в воровстве, похищение, теперь это… Арестом Арренский спас мне жизнь, сам того не осознавая. Но сегодня мои нервы сдали. Безусловно, я виновата в том, что залила его дом, но убирать все это вручную у меня не было сил. Две профессиональные служанки едва успели к ночи, а я одна не справилась бы и с первым этажом.
Войдя в комнату, я обняла себя руками и подошла к окну. Слезы хлынули из глаз, и удержать их не было никакой возможности. Я простояла у окна несколько минут, пытаясь успокоиться. В конце концов, ничего особенно страшного не произошло. Ну, наорали на меня как на нерадивую прислугу. Ну, проигнорировали мое самочувствие и мои старания. Да, сделал все это мужчина, которого я на себе вытащила из взрывающегося ада.
Переживу. Потянувшись к волосам, я сняла полотенце и распустила свои влажные локоны.
Ничего не видя от застилающих глаза слез, я завалилась на кровать.
И заорала изо всех сил.
Подо мной как будто что-то взорвалось. Нечто пушистое, теплое, когтистое и подвижное взметнулось, оцарапало меня и стрелой слетело с кровати. От страха я едва не потеряла сознание. Сердце зашлось в груди так, будто захотело выпрыгнуть.
«Аша?!» — мысленно ахнула я, когда смогла хоть немного соображать. Фамильяр вернулась в дом и забралась в кровать, ничего мне не сказав…? Я даже не успела додумать свою мысль. Дверь в комнату распахнулась, в мою спальню вбежал Эйден на пару с ищейкой. Герцог держит в руках пылающий шар, а Полкан…на него даже смотреть страшно. Крупный, как медведь, с пылающими янтарными глазами и когтями-лезвиями.