Толпа медленно разошлась, а карабинеры повели Джованни в управление генуэзской полиции.
В нескольких шагах позади шли мистер Вандендаллес и его преданный телохранитель. В руке своей Чезаре нёс злосчастный чемодан…
– Откуда у тебя этот чемодан? – спросил инспектор полиции молодого рыбака.
Он раскрыл чемодан, чтобы посмотреть, как он выглядит внутри. Джованни обомлел: вот сейчас на паркет вывалится полсотни килограммов рыбы! А потом ещё и ещё!.. Пропал тогда ни за что ни про что чудесный подарок вчерашнего старика!
Нс, сверх всякого ожидания, чемодан оказался пуст. Читатели уже, вероятно, догадались, что рыба в нём появлялась лишь тогда, когда его раскрывали Джованни, Пьетро или Христофоро. Для остальных он был обыкновенным чемоданом – правда, совершенно исключительной работы.
– Мне его подарили, – сказал Джованни, облегчённо вздохнув.
– Ах, подарили? – издевательски подхватил инспектор. – Так-таки прямо и подарили?
– Ну да, – простодушно подтвердил Джованни.
– Когда подарили?
– Вчера вечером.
– Кто?
– Один старик подарил.
– Ах, старик? А как его зовут, твоего щедрого старика?
– Не знаю.
– И где он проживает, ты тоже не знаешь?
– Нет, не знаю.
– И чем он занимается, тоже тебе неизвестно?
– Нет, неизвестно.
– И давно ты с ним знаком, с этим загадочным стариком?
– Мы с ним познакомились вчера вечером, синьор инспектор.
– И он тебе сразу подарил этот драгоценный чемодан, это чудо человеческих рук?
– Сразу, синьор инспектор. Только он мне не один подарил, а…
Тут Джованни смекнул, что сболтнул лишнее, и замолчал. И сколько инспектор ни бился, он не смог больше заставить Джованни говорить.
– Мне всё ясно, – сказал тогда инспектор, вытирая пот со своего полного лица (оно было у него нездорового, жёлтого цвета; густые седые брови торчали на нём, как усы). – Никто тебе чемодана не дарил. Ты его просто украл у нашего уважаемого гостя.
И он почтительно кивнул головой в сторону мистера Вандендаллеса, который сидел на бархатном диване, шумно отдувался и опрокидывал в себя стакан за стаканом воду из большого графина.
– Как вы смеете называть меня вором! – полез на инспектора с кулаками Джованни. – Я никогда в жизни и пальцем не тронул чужого добра!
– Ах, ты, оказывается, не только вор, но и хулиган! – с удовольствием отметил инспектор.
Он распорядился, чтобы Джованни отвели пока в тюрьму, и сел писать протокол.
XXXIX. Сосуд с Геркулесовых столбов[2]
На этот раз Хоттабыч оказался точным. Он обещал вернуться через два-три часа, и действительно – без четверти девять его сияющая физиономия вынырнула из воды.
Старик был счастлив. Он быстро выбежал на берег и, размахивая высоко над головой каким-то очень большим, в полчеловеческого роста, металлическим сосудом, обросшим водорослями, орал:
– Я нашёл его, о друзья мои! Я нашёл сосуд, в котором столько веков томится мой несчастный брат Омар Юсуф ибн Хоттаб, да не померкнет никогда солнце над его головой! Я обшарил всё море и уже начал отчаиваться, когда у Геркулесовых столбов заметил в зеленоватой бездне этот волшебный сосуд.
– Чего же ты медлишь? Открывай поскорее! – азартно крикнул Женя, первым подбежавший к изнемогавшему от счастья Хоттабычу.
– Я не смею открывать его, ибо он запечатан Сулеймановой печатью. Пусть Волька ибн Алёша, освободивший меня, выпустит из заточения и моего многострадального братика. Вот он, сосуд, в мечтах о котором я провёл столько бессонных ночей! – продолжал Хоттабыч, потрясая своей находкой. – Возьми его, о Волька, и открывай на радость мне и брату моему Омару!
Прислушавшись на мгновенье, он радостно захохотал:
– Ого-го, друзья мои! Омар подаёт мне знаки изнутри сосуда.
Женя не без зависти смотрел, как старик передал сосуд явно польщённому Вольке, вернее – положил его перед ним на песок, потому что сосуд оказался очень тяжёлым.
– Что же ты, Хоттабыч, говорил, что Омара заточили в медном сосуде, когда сосуд, оказывается, железный? Да ладно уж… Где тут печать? Ах, вот она где! – сказал Волька, осматривая сосуд со всех сторон.
Вдруг он побелел и изо всех сил крикнул:
– Ложись! Женька, ложись!.. Хоттабыч, сию же минуту кидай сосуд обратно в море и тоже ложись!..
– Ты с ума сошёл! – возмутился Хоттабыч. – Столько лет мечтать о встрече с Омаром и найти его только для того, чтобы снова предать морским волнам!
– Швырни его подальше!.. Нету там твоего Омара!.. Швыряй скорей, или мы все погибнем! – молил между тем Волька, и так как старик всё ещё колебался, он отчаянно завопил: – Я приказываю тебе! Слышишь?!
Недоуменно пожав плечами, Хоттабыч поднял тяжёлый сосуд и, размахнувшись, забросил его метров за двести от берега.
Не успел он после этого обернуться к стоявшему рядом с ним Вольке, как на месте падения сосуда раздался страшный грохот, большой водяной столб поднялся над спокойной гладью бухты и с шумом рассыпался.
Тысячи оглушённых и убитых рыбёшек всплыли животами кверху на поверхность воды.
Откуда-то уже бежали к берегу люди, привлечённые взрывом.
– Скорей удирать отсюда! – скомандовал Волька.
Наши друзья поспешно выбрались на дорогу и зашагали к городу.
Позади всех шёл, то и дело оглядываясь назад, расстроенный Хоттабыч. Он всё ещё сомневался, не зря ли он послушался Волькиного приказа…
– Что ты там такое прочитал на этой штуке? – спросил Женя, догоняя далеко ушедшего вперёд Вольку.
– «Made in USA»[3] – вот что я прочитал!
– Американская бомба, значит, эта штука была?
– Мина, а не бомба, – поправил его Волька. – Это понимать надо! Подводная мина.
Хоттабыч печально вздохнул.
XL. «Вот он, этот старый синьор!»
– Будем считать, что всё в порядке, – подвёл итоги Волька. – С одной стороны, Омара не нашли. Это, конечно, жалко. Зато, с другой стороны, чуть не погибли, но спаслись. Это уже хорошо.
– Теперь в самый раз пойти позавтракать, – сказал запыхавшийся от быстрой ходьбы Женя.
Женино предложение было признано в высшей степени разумным.
Проходя мимо мрачного здания полиции, они увидели, как оттуда вышел под конвоем двух карабинеров их вчерашний знакомец, весёлый рыбак Джованни.
Джованни тоже узнал их и крикнул, указывая на Хоттабыча:
– Вот он, этот старый синьор, который подарил мне чемодан! Он кому угодно подтвердит, что я не вор, а честный рыбак!
– В чём дело, о Джованни? – осведомился Хоттабыч, когда рыбак, которого крепко держали за руки полицейские, поравнялся с нашими друзьями.
– О синьор, – чуть не плача, отвечал бедный рыбак, – мне не верят, что вы подарили нам чемодан! И вот у меня отобрали чемодан и сказали, что я вор. Сейчас меня ведут в тюрьму. Помогите, синьор, объясните синьору инспектору, что я ничего не украл!
– Кто смел обвинить этого благородного рыбака в воровстве? Кто этот негодяй, который посмел забрать у него вещь, подаренную мною, Гассаном Абдуррахманом ибн Хоттабом!.. Идём к этому недостойному человеку, и я ему всё скажу в его подслеповатые глаза!..
И вот инспектор, не успевший ещё составить протокол допроса, удивлённо поднял голову, услышав, что кто-то вошёл в его кабинет. Он не любил, когда ему мешали. Он даже мистера Вандендаллеса, которого бесконечно и преданно уважал, попросил пройти на время, пока он покончит с протоколом, в соседнюю комнату, где в его распоряжение были предоставлены мягкое кресло и чашка кофе.
– Это ещё что такое?! – проскрипел он, увидев, что арестованный рыбак в сопровождении конвоиров снова очутился перед его столом. – Вы должны были уже к этому времени доставить арестованного в тюрьму!
– Синьор инспектор! Вот он, этот старик, который подарил мне вчера чемодан! – победоносно воскликнул Джованни, указывая на вошедшего вслед за ним Хоттабыча. – Он вам подтвердит мои слова.
– Интересно, очень интересно! – протянул инспектор, окинул Хоттабыча испытующим взглядом, и коварная улыбка зазмеилась на его жёлтом, плохо выбритом лице. – Значит, этот… как его… Джованни Сапеньо не врёт? Вы действительно подарили ему этот чемодан? Судя по вашему скромному одеянию, вы не так богаты, чтобы швыряться такими дорогими вещами.
– Мудрость учит, что тот, кто судит о людях по одежде, часто ошибается! Да, это я подарил вчера этому благородному рыбаку чемодан, который ты у него без всяких оснований отобрал, и ещё один, который тебе не удалось и никогда не удастся отобрать. И я подарил бы ему десять, двадцать, сто, десять тысяч таких и даже во много раз более дорогих чемоданов, если бы он только согласился принять их от меня! – хвастливо заявил Хоттабыч, не замечая предостерегающих знаков, которые делал ему всполошившийся Джованни.