война для Рима не задалась. Галлы под предводительством свирепого вождя Бренна (в переводе Ворон) взяли Рим. Та часть горожан, что укрылась в «Кремле» на Капитолии, была вынуждена заплатить выкуп, чтобы галлы ушли восвояси. Это был полный крах.
Но тут Фортуна совершила свой очередной кульбит. На Северную Италию, то есть на галльские тылы, обрушилось очередное нашествие. Переселялись венеты. Это не были чистые кельты. А народ смешенного происхождения. Частью с большой долей славянской крови, а частью с иллирийской. Галлы вынуждены были уйти из Этрурии и делить с венетами комнаты в «коммунальной квартире». Кроме того, не забываем, что в Северной Италии сохранились еще и аборигены лигуры- дикий древний народ, еще не индоевропейского происхождения.
В это время Рим «переварил» разобщенных этрусков и стал соседями галлов. Но воевать с ними побоялся и оставил кельтов в покое на целых двести лет. Не тронь- вонять не будет. Но и галлы успокоились. Это произошло потому, что они распробовали продукцию местных виноградников Ломбардии и забросили свои мухоморы. А когда захваченные этрусские рабы научили их ухаживать за виноградниками и делать вино, то галлам стало как-то не завоеваний. Совсем. Слишком уж большие объемы вина надо было выпить каждый год. Счастья, хотя бы на время, хочется всем, а эти галлы в детстве ничего слаще моркови не едали…
А Рим, в поисках позитива, направил свои территориальные захваты по линии наименьшего сопротивления. При этом республиканский Рим часто платил галлам золотом, чтобы они не совершали на него набеги. Но когда была завоевана вся Италия южнее реки Рубикон, встал закономерный вопрос: «что делать дальше». Хороший вопрос, верно? Дальше римляне разобрались с Карфагеном в первой пунической войне и на волне эйфории принялись за предальпийских галлов.
Конечно, галлы как и всякие варвары были крупнее, сильнее и даже умнее цивилизованных людей, в том числе римлян. Но и на стороне Рима играли многие факторы. Во-первых, колоссальное численное преимущество. Можно сказать ошеломляющее преимущество продвинутых оседлых земледельцев с развитой урбанизацией над охотниками с зачатками земледелия. Во-вторых, тотальное преимущество в вооружении и доспехах. А многие галльские ополченцы еще сражались дубьем и полуголыми. В-третьих, римские крестьяне генетически уже были приучены к тяжелой монотонной работе, отсюда прекрасно овладели стратегией распределения сил и экономии усилий. Да они и так уже какие-то мутанты! Из-за повторяющихся рабочих нагрузок у римлян в телах даже произошли костные изменения под влиянием повседневного труда. Рост меньше, спина сутулая, колени подогнуты, зубы страдают железодефицитной анемией. Тут поневоле будешь усилия экономить. И четвертое — строй.
Тут надо заметить, что в древних армиях, сражающихся в рукопашную, воевали в основном люди в первом ряду. Немного ими помогали из второго, действуя из-за плеч и голов товарищей. То есть, в независимости от численности сходящихся армий, в определенный момент времени сражались лишь первые ряды. Отсюда чисто математически, кто мог втиснуть в первый ряд больше людей — тот получал колоссальное стратегическое преимущество. Крупные галлы, «вольные птицы», не любили «толкаться локтями», действовали размашисто. И оружие у них было под стать — секиры, дубины, длинные мечи, копья, в тесноте ими орудовать было неудобно.
Кроме того, свободолюбивые галлы не любили муштру, а действовать в тесноте «все как один», при этом не мешая товарищам, надо было долго учиться. В общем-то в этом галлы были в своих предпочтениях не одиноки. Даже в армии Ганнибала немного обучены строю лишь фаланги из старых ливийских солдат. Остальные же нумедийцы, иберы и кельты, составляющие большинство армии, так и сражались толпой.
А вот римляне умели сражаться плечом к плечу. То есть на каждого галла, размашисто бившегося в первом ряду, у них приходилось сразу двое бойцов. Двое на одного. И пока один легионер отвлекал галла, второй втыкал ему короткий меч в левый бок. Непременно втыкал, так как вечно экономящие усилия римляне знали, что при рубке расходуется намного больше усилий, чем при уколах. Итак, двое побеждали одного, а затем просто повторяли эту же нехитрую операцию против следующего галла. И опять двое на одного. Как правило, когда они убивали третьего, галлы проигрывали. Таким образом, в индивидуальные поединки римляне не вступали, а всегда нападать кучей на одного, легко и приятно. А кучей даже «батьку» легче бить не то, что — галлов.
Кроме этого, строй лишает каждого солдата его индивидуальности, с которой любому командующему некогда и невозможно считаться.
В довершении напомним, что галлы уже попали в плен крепких вин. О вино, вино! Глоток солнца в фиале, дар божественной виноградной лозы! Ради этих терпких, и сладких, и горьковатых на первый вкус напитков, вселяющих веселье, смиряются вожди колен, кланов и поселений с тем что временно ржавеют их мечи в прадедовских ножнах. И как эти южане, считающие себя разумниками, портят божественные вина, разбавляя их едва ли не пополам безвкусной водичкой?
Война в Северной Италии закончилась только в прошлом году. Галлов побили, они согласились платить дань, дали в качестве гарантий заложников, и позволили создать на своей территории римские крепости, напичканные чужеземной солдатней. Но тут тупые римляне, наполненные зверскими инстинктами вперемешку с вожделением, просчитались. И перегнули палку.
В преддверии нашествия Ганнибала они решили еще больше укрепить свои позиции в Предальпийской Галлии и приступили к лихорадочной колонизации. Бойи и инсумбры и так были недовольны недавним разорением своей страны римлянами, а уж захват своих нив, виноградников и прочих земель поселенцами из Плаценции (Пьяченцы) и Кремоны и вовсе восприняли как события выходящее за пределы границ добра и зла. А римлян жадность обуяла, как мартышку с апельсином в ловушке. «Лисица видит сыр, лисицу сыр пленил…»
Бойи и инсумбры, и вообще не желающие терпеть римского господства, основание Кремоны и Плаценции восприняли как прямую угрозу как своим имущественным интересам, так и остаткам своей независимости. Было ясно, что римские колонисты в самое ближайшее время вытеснят нынешнее коренное население из долины Пада (По). А от такой наглости даже у святого терпение лопнет.
В начале галлы еще пытались действовать увещеваниями, обращаясь к разуму колонистов:
— Мы вас не звали. Повинуясь жадности, которая у вас, римлян, в крови, пришли вы отнять у бедных галлов все. Наши деревни сожжены, наши отцы и братья гниют в болотах, пробитые дротиками; женщины изнурены постоянными переходами и болеют. Вы преследуете нас. За что? Разве в ваших владениях мало полей, зверя, рыбы и дерева? Вы спугиваете нашу дичь; олени и лисицы бегут на север, где воздух свободен от вашего запаха. Вы жжете леса, как дети играя пожарами,