на небольшие конвои сопровождаемые одним или двумя военными кораблями. Не более того.
Кирилл, базировавшийся с начала весны в Новом Карфагене и пытавшийся протолкнуть армию Ганнибала дальше по дороге, понял, что больше ничего не сможет сделать. Он решил не тратить силы напрасно. Все суррогаты флота, что он попытался собрать, были уже уничтожены и добыть что-то новое он не мог. Так что парень со спокойной совестью письменно на прощание пожелал удачи уходящим в поход «братьям» Сафону и Бостару и уехал обратно в Гранаду, продолжать развивать свои производства. И искать людей для маленькой личной армии. Конкурируя в этом вопросе с наместником Гасдрубалом, который так же безуспешно искал команды для экипажей недостроенных судов. Новые корабли пытались строить так интенсивно, что даже пилы и другой инструмент перегревался.
Армия Ганнибала налегке довольно быстро прошла по своей территории до реки Эбро, а потом и преодолело небольшой участок пути до Пиренев, поставив на колени местных горных князьков. Без особых проблем. Если не считать того, что в дороге насильственно мобилизованные ополченцы набранные Ганнибалом для массовости из различных иберийских племен, как мясо войны, по пути начали стремительно разбегаться и дезертировать. А так как армия передвигалась с большой скоростью, то ловить их было некому. Этот поход Ганнибала подобным обстоятельством напоминал отступление Наполеона из Москвы. Кроме того, карфагенский полководец был вынужден оставлять на землях покоренных племен и в городах небольшие гарнизоны. Из африканских ливийцев, что еще более ослабляло его армию.
А те из иберийцев, кто не сумел убежать (потому что за ними особо приглядывали, к примеру те же карпентаны) были на грани бунта. Когда войско подошло к Пиренеем и иберийские воины поняли что они уходят из Испании — свирепые карпентаны опять взбунтовались. Вот режь их здесь — не пойдут они дальше. Так как испугались длительного похода в Италию и неприступности Альп. Огромные, звероватые, вооруженные обоюдоострыми топорами, страшные, лохматые, заросшие волосами, с татуировками, покрывающими лицо, руки и грудь, с мышцами, словно свитыми из стальных канатов, карпентаны были непреклонны в своем решении. Головорезов стая… чья жизнь прошла не в мраморных городах и плодородных долинах, а в постоянной борьбе с дикой и жестокой к человеку природой.
Ганнибал, словно человек попавший в невидимые сети, мучительно думал как выпутаться из этого кризиса. Положение складывалось для полководца Карфагена весьма неприятное: уговорить взбунтовавшихся солдат вернуться на службу не удавалось, а применить к ним силу он также не мог, если не желал вызвать недовольство у других своих воинов. А даже самые храбрые, находя предприятие слишком рискованным, уже начали колебаться, спрашивая себя, что будет дальше. И кроме того, если уничтожить карпентанов как мятежников (благо в войске их оставалось всего три тысячи человек) — значит тогда опять взбунтуются их земляки, проживающие на суровом плоскогорье.
А возвращаться, чтобы подавлять новый бунт нет никакой возможности. И в Испании у Гасдрубала войск осталось маловато для этого. Отпустить карпентанов восвояси — тогда возмутятся и остальные иберийские ополченцы и захотят уйти.
И действительно солдаты уже шептали:
— Запасов провианта почти нет. Если мы явимся в Галлию до конца июля, все житницы будут пусты, а если мы уничтожим в бою ополчение местных племен, некому будет жать хлеб… А зимой мы Альпы не перейдем. А в это время римляне завоюют здесь наши деревни. Зачем нам идти дальше?
Оставалось искать компромисс. Как выпутаться из этой кучи дерьма. Лицо главного карфагенского военачальника внезапно озарилось, словно у человека, чей любимый клуб в один день выиграл все чемпионаты по футболу, баскетболу и хоккею, чей сын в тот же день с отличием окончил МГИМО и чьи купленные акции неожиданно взлетели выше облаков.
Ганнибал решил что карпентаны- отрезанный ломоть и сосредоточился на удержании других своих иберийских ополченцев. Посулами и обещаниями карфагенский военачальник, прекрасно знающий кельтский, иберийский, лигурийский, греческий, нумедийский языки, лично уговаривал своих разноплеменных воинов продолжить поход. Без устали, словно «Кролик Энерджайзер». Заговаривал зубы. А так же всячески высказывал своим бойцам дружеское расположение и выражал доверие….
— Племена галлов готовы к войне! — патетично заявлял карфагенский полководец, опьяненный величием своих планов. — Мы ринемся на восток из Иберии, подобно лавине, набирая мощь и скорость. С огромной армией воинов мы ворвемся в Галлию — втопчем аборигенов в пыль и присоединим их воинов к нашим рядам! Италия не в силах противостоять нам, и по телам легионеров мы вступим в побежденный Рим! Римская Республика обречена. Так распорядились боги! Судьба Италии в ваших руках! Ваш ждут почести, золото, мое покровительство. Сражайтесь же во имя вчерашней славы и завтрашнего величия. И вы услышите грохот оружия, шелест знамен на горном ветру; увидите бесплодные усилия защитников и кровь мучеников. Сражайтесь за родные нагорья, за черноволосых женщин, за костры в родовых очагах и барабаны будущих империй!
«Гений проявляется в мелочах». И большинство из оставшихся воинов завороженно смотрели ему в рот, словно маленькие роботы. Ганнибал был прирожденный лидер. Мог уговорить кого угодно сделать что угодно…
До резни дело не дошло. Ганнибал принял смелое решение: он сделал вид, будто добровольно отпускает карпетан, и заодно отправил на родину еще семь тысяч пехотинцев, о которых было известно, что они тяготятся службой. Напоследок военачальник отвел душу, прилюдно обозвав уходящих трусами и обузой.
Но в результате всех этих пертурбаций еще недавно стотысячная армия Карфагена, еще не вышла за пределы Испании, а уже уменьшилась вдвое. Теперь в распоряжении пунийского военачальника осталось всего пятьдесят тысяч пехотинцев и около девяти тысяч всадников. И 37 слонов.
Это был конец всем планам. Армия еще не покинула Испанию, преодолев только начальный самый легкий этап и уже стала меньше римской, собранной в результате первой волны мобилизации. А ведь еще предстояло преодолеть высокие Пиренеи, таща запасы на своем горбу. А дороги с каждым шагом становились все хуже и хуже.
Затем надо было пробраться сквозь враждебную землю Галлии, куда уже перебрасывается двадцати пяти тысячная римская армия, которая быстро удвоит свою численность за счет союзных греков и ополчения дружественных галльских племен. Причем предстоит пройти Галлию без снабжения, без еды, так что солдаты будут умирать от голода и лишений. Далее надо как то преодолеть Альпы, которые сторожат союзные Риму племена, контролирующие все ущелья, спустится в Северную Италию, где его уже поджидает вторая римская армия.
А какие преграды ожидают их на этом пути! Реки без мостов, болотистые трясины, обрывы, снежные горы, воинственные племена дикарей. Они явно очутились по уши в дерьме!
Тут больше всего подходит слово