Читать интересную книгу «Царствуй на славу!» Освободитель из будущего - Петр Динец

Насчет самой реформы существовало множество мнений. Но даже самые либерально настроенные министры ратовали лишь за освобождение крестьян без земли или с минимальным наделом. Но это сводило на нет всю суть преобразований. Так как для всех крестьянская реформа являлась скорее актом социальным, или просто: «Чтобы было как в Европе». Для меня же крестьянская реформа была прежде всего реформой экономической. В долгосрочной перспективе она должна была повысить урожайность и высвободить рабочие руки для развития промышленности. А без ликвидации чересполосицы[18] и увеличения надела реформа ничего реально не меняла. Недаром после освобождения крестьян в моей реальности Александром II их уровень жизни лишь упал. Поэтому мы установили минимальный размер участка в пять десятин на душу. Помещикам при этом оставлялась усадьба и такой же кусок земли, как и остальным. Соответственно, существующих наделов на всех не хватало, отчего мы решили предоставить государственные земли в обработку, особенно за Уралом и в северноказахских степях.

Земля крестьянам предоставлялась бесплатно, за счет помещиков, разумеется. То есть помещики оказались пострадавшей стороной. С другой стороны, треть поместий и так была заложена, а множество мелких помещиков по уровню жизни не особенно отличались от крестьян. Хотя земли раздавались бесплатно, я надеялся, что с повышением благосостояния крестьяне отдадут свое налогами и повышенным потреблением.

В помещичьей среде эта реформа вызвала шок и негодование. Как же, государь батюшка предал своих верноподданных, ломает устои общества, завещанные его прародителями! Но помещики как класс составляли около одного процента населения империи, а посему хотя и имели место случаи противодействия с их стороны, многого сделать они не могли. Я же рассчитывал, что эта хоть и малая, но более образованная прослойка населения со временем составит часть государственных служащих и управленцев нижнего звена.

Если помещики вели себя относительно тихо, то среди крестьян начались сильные волнения. Нет, не так. Село попросту лихорадило, и по стране прокатилась волна крестьянских бунтов, как и повелось на Руси – бессмысленных и беспощадных. Потому как земли на всех не хватало, около двадцати процентов крестьян подлежали отселению. И, хотя заранее был создан крестьянский банк для выдачи ссуд на переселение, начался полный беспредел. Спорили и дрались за все: за лучший участок, кто должен выйти из общины, кому какой инвентарь достанется. Сначала спорили, потом начали драться, и очень скоро дошло до убийств и поджогов. Под расчет попадали и помещичьи усадьбы – разгулялась Русь.

Впрочем, чего-то подобного я ожидал. Благо за прошедший год только в жандармский корпус было набрано более ста тысяч человек. Сокращение армии позволило довольно быстро набрать нужный минимум людей. Кроме этого, мы создали летучие отряды из казаков и драгун – для быстрого реагирования. Забегая вперед, скажу, что страну лихорадило более двух лет и крестьянская реформа стоила ей около пятидесяти тысяч убитыми и еще более увеченными.

Параллельно крестьянской реформе мы ввели новое Уложение, подготовленное графом Сперанским (г-н Сперанский получил этот титул за свой эпический по объему труд). Основными мотивами нового кодекса являлись равенство всех граждан перед законом и неприкосновенность частной собственности. Оба положения революционные для Руси. Соответственно, была создана иерархическая система судопроизводства для реализации данного Уложения. Мы понимали, что новые законы не изменят обычаи и образ мышления, которые складывались веками, но надеялись, что через поколение или два новый кодекс создаст прочный остов империи.

Помимо крестьянской и гражданской реформ своего часа дожидались и другие. Они случились немного позже, чтобы не добавить еще больше сумятицы в тот котел, который представляла собой империя после реформ. Так, с середины 1828 года мы ввели новую систему налогообложения. Подушный налог был снижен до двух рублей с человека, но заодно были введены новые косвенные налоги и акцизы. Егор Францевич Канкрин, наш министр финансов, рассчитывал ввести и налог на землю, с предоставлением скидок тем крестьянам, которые внедряли новые культуры, такие как картофель, кукуруза и подсолнух.

А с первого января 1829 года мы озвучили еще три нововведения: переход на григорианский календарь, переход на метрическую систему и орфографическую реформу, заключавшуюся в изъятии изживших себя яти (Ѣ), фиты (Ѳ) и твердого знака в конце слов. Потому как планировалось значительное увеличение грамотности путем обучения призывников и открытия целой сети школ по всей стране, обучение стоило начинать с обновленного алфавита, дабы не переучивать впоследствии.

Вкупе все эти нововведения стали сродни революции. Огромная страна забурлила, заклокотала. Маховик реформ привел в движение массы народа, которые не особо представляли себе, что делать с вдруг появившимися возможностями. Я же опасался, как бы ситуация не вышла из-под контроля. Но начало было положено.

Глава 18

Сентябрьское утро выдалось довольно холодным. В лесу холод чувствовался особенно остро, ибо деревья с трудом пропускали тусклые лучи осеннего солнца. Группа всадников, затаившаяся в лесу, зябко куталась в шинели, а лошади, фыркая, перебирали ногами пожухлую листву на мокрой земле.

– Когда Николай должен проехать? – спросил лейтенант Извольский.

– Через полчаса, – ответил князь Дулов. В такой холод разговаривать не хотелось, да и дело предстояло серьезное, не до разговоров.

После той памятной встречи у князя Гагарина прошло более полугода. За это время группа заговорщиков составила план по устранению императора. Благо надежных офицеров, желающих поквитаться с этим сатрапом, ведущим империю к катастрофе, имелось предостаточно. Для реализации замысла заговорщики создали две группы, независимые друг от друга. Каждая группа включала двадцать человек – все офицеры, в основном гвардейцы. Кроме этого, в рядах Семеновского и Выборгского полков находилось много офицеров, примкнувших к заговору. Их черед действовать настанет позднее, когда с царем будет покончено.

План, разработанный той памятной ночью, был прост. Главное – подстеречь и устранить императора Николая, а после, опираясь на сочувствующие части гвардии и Петербуржского гарнизона, объявить императором девятнадцатилетнего цесаревича Александра. В качестве совещательного органа при неопытном юнце они рассчитывали использовать Сенат, в который вошли бы видные представители заговорщиков. Такие как князь Гагарин, князь Дулов и другие, не менее достойные патриоты. А там часть реформ можно будет отменить, а часть попросту засунуть под сукно. Чай, не впервой-то на Руси. Имелись опасения, что генералы Дибич, Паскевич и Милорадович, лояльные Николаю, окажут сопротивление. Тем более что они были популярны в армии и, главное, за ними стояли реальные боевые корпуса. Да и генерал Бенкендорф – Николаев цербер был начеку.

Но, как говорил Наполеон, главное – ввязаться в битву, а там посмотрим. Без Николая вышеуказанным господам будет некому хранить свою лояльность, разве что наследнику престола. А кто сможет более влиять на Александра Николаевича, это еще надо посмотреть. Может, под шумок удастся продавить своих людей на ключевые посты. Все потребное для этого имелось: деньги, связи, опыт и – главное – происхождение.

Императора охраняли очень серьезно, а посему штурмовать дворец или любую другую резиденцию было сродни самоубийству. Да и в столице напасть на конвой было нереально. Оставалось только одно: подкараулить Николая по дороге из или в Петербург, что значительно увеличивало шансы нападающих. Ведь вдоль дороги можно спрятать гораздо больше людей – где-нибудь в лесу или на хуторе. Да и подмога находится дальше и не поспеет. Поэтому в последние полгода за государем скрытно велось наблюдение, дабы приметить подходящие места для засады. В итоге остановились на дороге, ведущей в Гатчину. Мать императора, Мария Федоровна, осталась жить в Гатчине, а посему раз в месяц Николай как хороший сын ехал навестить императрицу-мать. Вдоль дороги рос довольно густой лес, идеально подходящий для задуманного.

Обычно Николай ехал со всей семьей, но в этот раз Александра Федоровна приболела, а юный Александр остался на занятиях в кадетском корпусе, поэтому государь поехал один. Это очень подходило заговорщикам, так как они не хотели лишней крови, да и цесаревич был надобен им в дальнейшем. О том, что император выезжает обратно, они узнали от вестового, который находился на посту недалеко от Гатчины. В засаде участвовали обе группы. Отряд полковника Дулова расположился в лесу, по обеим сторонам дороги, а в полуверсте от них находился другой отряд. Ежели императору удастся вырваться или возникнут непредвиденные сложности, второй отряд мог мгновенно среагировать и подстраховать.