Читать интересную книгу Братство убийц. Звездная крепость - Норман Спинрад

— Естественно, — продолжал Чинг, по-прежнему обращаясь к Кустову, — я попрошу вас еще некоторое время остаться моим гостем на другой базе Братства. По истечении шести месяцев вас отпустят. Ваше неожиданное появление вызовет у Джека Торренса реакцию… Реакцию довольно хаотичную! — Кустов побледнел.

— Вы не можете так поступить со мной! Совет подумает, что я сотрудничал с вами! Торренс уже неоднократно намекал на это. Они… казнят меня!

— Может быть, — отвечал Чинг. — А может нет. Ведь мы позволили Торренсу захватить власть, поэтому мне кажется справедливым сохранить вам жизнь: вы можете сказать Совету, что казнь экс-Координатора может нанести урон интересам Гегемонии, — особенно, если пойдут слухи, что этот Координатор всегда был агентом Братства. Ведь тогда придется признать могущество Братства. И даже сам факт вашего устранения из Совета тоже был бы ошибкой по тем же соображениям: очень трудно было бы дать удовлетворительные ответы на все вопросы, которые станут задавать себе Опекаемые.

Я уверен, что с вашими талантами вы без особого труда сумеете выдержать наскоки Совета и со временем снова претендовать на пост Координатора…

Чинг нажал кнопку.

— Стража может увести господина Кустова.

Через несколько секунд дверь отворилась и стражники вошли в зал. Чинг посмотрел вслед Кустову с чувством полного удовлетворения. Социальная Энтропия значительно усиливалась: пока Торренс будет исполнять обязанности Координатора, Кустов станет очагом оппозиции в Совете. Возникнет новый источник междоусобиц. И задолго до того, как Кустову удастся восстановиться, “Прометей” вернется, доставив ощутимые доказательства того, что Галактика является необъятным скоплением цивилизаций, каждое из которых уникально в своем роде: а это открытие чревато такими революционными потрясениями, что невозможно будет отрицать его, или долго скрывать. Гегемония развалится и дадут плоды многовековые старания и Факторы Случайности. И царство Хаоса будет увековечено!

Когда дверь затворилась за спиной свергнутого Координатора, Константин Горов раскрыл рот:

— Так я не ошибался. Действия Братства, с виду лишенные смысла, были составной частью общего плана, предусматривавшего воплощение в жизнь идей Марковица. Идей, интересных, которые однако содержат определенное количество скрытых пороков, обрекающих ваши попытки на провал.

— Смотрите-ка, — сказал Чинг с удивлением. — Объясните же, Горов, почему так. Я не сомневаюсь, что человеку вашего ума вполне под силу выявить все пробелы какой-либо теории, вот уже три столетия ежедневно подтверждаемые фактами реальной действительности…

— Безусловно, — подтвердил Горов, без смущения. — Видите ли, основным пороком теории является ее увлечение универсальностью и бесконечностью, которыми проникнуты все идеи Марковица. Если говорить абстрактно, то я готов признать, что такая замкнутая система как Гегемония, в конце концов должна отступить перед Факторами Случайности по мере того, как Порядок стремится к абсолютизму. И все это в течение длительного времени — очень длительного. Но мы имеем дело с конкретными событиями, а не с абстракциями. Да, если рассматривать бесконечно длительный отрезок времени — Гегемония обречена. Как это бывает со всеми формациями и в той мере, что однажды наступит конец всего человечества. Однако, время является фактором, работающим против нас, который Теория Социальной Энтропии отказывается принимать во внимание. Ваша стратегия может увенчаться успехом, если впереди вечность. Но это не так. Человеческая раса, как и другая угаснет, как только Солнце остынет. И угаснуть она может задолго до этого по причинам, которые мы не можем предвидеть. И угасание произойдет задолго до того, как вы свергнете Гегемонию, так как она будет скоро контролировать все — всю Солнечную систему, все места, где живет человек. Система будет замкнутой. И такая система будет хуже переносить появление Факторов Случайности, также справедливо и то, что будет труднее внедрять такие факторы. И господство Гегемонии будет продолжаться еще миллионы лет, пока не угаснет вся человеческая раса. И вы сами видите это, вы не единственные, кто думает, исходя из этого — и именно в этом заключается основной недостаток вашей стратегии.

Чинг не мог избавиться от чувства восхищения: Горов только что коснулся проблемы, которая в течение веков волновала самые великие умы Братства — до тех пор, пока не увенчался успехом проект “Прометей”. И снова он поздравил себя с тем, что похитил этого человека из вражеского лагеря: может быть, в силу обстоятельств, удастся привлечь его к сотрудничеству.

— Вы не разочаровали меня, Горов, — сказал Чинг. — Вы только что сделали блестящий анализ замкнутой социальной системы, который произвел бы впечатление на самого Марковица. Но только при условии, что Человек будет обречен на вечное пребывание в этой системе. Однако подумайте о Галактике, о миллионах Галактик, из которых состоит Вселенная. Ведь она бесконечна, значит и открыта для всех. В таком случае упорядоченная песчинка, как Гегемония, не может надеяться на долгое существование.

— Вы сворачиваете в сторону! — запротестовал Горов. — Мы оперируем фактами, а не вымыслами. Мы говорим о колыбели человечества, о Солнечной системе, а не о гипотетически достижимой бесконечности.

— Вот мы и подошли к самому главному, — сказал Чинг. — Но почему вы думаете, что человек обречен на вечное прозябание в рамках Солнечной системы, и его раса — на исчезновение в результате охлаждения Солнца? Почему человечеству не разбить раковину, в которой оно до сих пор вело эмбриональную жизнь?

Чинг заметил, что выражение лиц Горова и Джонсона стало задумчивым.

— Мне кажется, — продолжал он, — что теперь самое время показать вам нечто, что коренным образом изменит ваши взгляды, как это было со мной… и это точно так же изменит отношение к этой проблеме всей человеческой расы. — Он повернулся к итерфону.

— Подготовьте демонстрационный зал.

Находясь под впечатлением от только что услышанного, Джонсон направился вслед за Горовым, Чингом и четырьмя стражниками по коридору. Он смутно чувствовал, что получит ключ к тайне, ответ на вопросы, которые даже до сих пор не смог сформулировать. Он был уверен, что Чинг имел в виду самое главное — и теперь вел их за собой, чтобы подтвердить наглядно… Шагая по коридору, он почувствовал, что как будто яркий луч осветил все до этого момента загадочное. Всю жизнь он ненавидел Гегемонию, будучи не в состоянии объяснить причины ненависти. Его постоянно вдохновляло неистребимое желание сражаться с врагом, однако он не задавался мыслью о целях своих действий.

Но ему только что дали понять, что другие люди разделяли его взгляды — люди, которые имели доступ к забытой, отброшенной мудрости прошедших веков. Люди, разбиравшиеся в особенностях своего противника, которые знали способы, с помощью которых они могли причинить ему зло, и главное — у них было определенное мнение о судьбах человечества, мнение о невероятно отдаленном периоде развития, в котором даже свержение Гегемонии было уже пройденным этапом…

Вот чего не хватало Лиги: ей было вполне достаточно быть против чего-то. Она ничего не могла предложить взамен. Сама Демократия воспринималась как отсутствие Гегемонии, а не утверждение какого-либо проекта.

А у Братства было нечто такое, что оно называло “Хаос” — понятие, которое было трудно воспринять в силу необъятности открываемой им реальности.

Итак, вся группа вошла в лифт, который бесшумно заскользил вниз. Через несколько минут они шли по узкому коридору, который уперся прямо в дверь, ведущую в скалистую стену. Все это время Джонсон не сводил глаз с Чинга. Он думал, что перед ним необыкновенный человек, который мог объять взором всю глобальность проблемы Вселенной. Он начал понимать, откуда взялось почти религиозное поклонение этому человеку Дунтовым: не каждый мог разобраться в сущности Хаоса, а Роберту Чингу это удалось. Нельзя было осуждать человека, лишенного этой возможности, который так слепо поклонялся этому самому Чингу…

Они очутились в зале, на одной из стен которого висел экран, напротив был установлен проектор. Чинг пригласил всех садиться, сам сел рядом с оператором, и не говоря ни слова, кивнул ему.

Экран осветился.

Джонсон увидел темное небо, усеянное звездами. Затем одна из них начала скачкообразно увеличиваться, превращаясь в более широкий диск…

— То, что вы сейчас видите — это монтаж фильмов, снятых автоматическим межзвездным зондом.

Джонсон расслышал удивленное восклицание Горова:

— Межзвездные полеты… Сверхсветовая скорость. Невероятно! Только Шнеевайс мог бы… Но он покончил с собой, когда несмотря на мое противоположное мнение, Совет лишил его возможности продолжать исследования… Скажите, он действительно мертв?