Читать интересную книгу Алфи – невероятный кот - Рейчел Уэллс

– А что такое? – спросил Джонатан, – По-моему, с ним все нормально.

– Ты вообще ничего вокруг не замечаешь, – огрызнулась Клэр. Кажется, она все еще была не в настроении. – Вот уже несколько дней он почти не ест. Вчера мне пришлось выкинуть лососину.

– Серьезно? – заинтересовался Джонатан.

– Да! Я беспокоюсь за него. Он лежит на одном месте и почти не выходит на улицу. Если не лежит, то смотрит в окно. С ним что-то не так, Джон.

Клэр правильно беспокоилась: мне в самом деле было плохо. С тех пор, как Снежка изгнала меня из своей жизни, мне кусок не лез в горло. Я потерял интерес ко всему, и даже Тигрицу видеть не хотел. Я выходил на улицу только для того, чтобы справить нужду под кустом. Тигрица ждала меня у задней двери, но я всякий раз говорил, что мне нездоровится, и она уходила. Я совсем расклеился и не притрагиваться к еде, что совсем на меня не похоже. Но аппетит исчез, как не было. Куда только делась моя бурная энергия? Я стал вялым и только лежал, свернувшись калачиком, или смотрел в окно. Больным я себя не чувствовал, но что-то во мне надломилось. И я не понимал, что со мной не так.

– Давай отвезем его к ветеринару? – предложил Джонатан. Я хотел протестующе взвыть, но даже на это у меня не хватило сил.

– Если к завтрашнему дню он не оклемается, повезу его в клинику, – кивнула Клэр. – Может, у него депрессия?

– У кошек бывает депрессия? – спросил Джонатан.

– Не знаю, но он похож на меня, когда я сюда приехала. Весь такой подавленный, вялый…

– Ну и ну, кот в депрессии, кто бы мог подумать. А может, он просто влюбился и страдает.

– Думаешь, кошки могут страдать от безответной любви? – спросила Клэр. Джонатан пожал плечами, и они отошли от меня.

Но диагноз был верный. Я страдал от любви. Джонатан попал в точку.

Я был подавлен, опечален и безутешен. Наверное, я просто жалел себя, но согласитесь, я имел на это право, ведь мою любовь жестоко отвергли. Когда Снежка прогнала меня, я решил, что потерял ее навсегда. Признаться честно, она никогда и не была моей, но теперь я потерял последнюю надежду ее завоевать. А таким котам, как я, нельзя терять надежду.

Я навострил уши. Клэр продолжала говорить о ветеринарах, но ехать к ним мне совершенно не улыбалось. В клинике тебя мнут и вертят, суют нос куда не надо. Может, ветеринары и приносят какую-то пользу, но для меня это люди, которых без крайней нужды лучше не навещать. И вообще, у меня накопилось столько дел, что жалко было тратить время на врачей, тем более, что я уже понял: причина моей таинственной болезни – нелюбовь другой кошки. Нет, к ветеринару мне категорически не хотелось. Пора быстренько брать себя в лапы, понял я.

Я сосредоточился и начал рассуждать. Да, Снежка попросила меня уйти, но разве она говорила, что это навсегда? И проблемы ее семьи никуда не делись, так? Нет, на самом деле, я нужен им даже больше, чем прежде, пусть белая кошка этого пока не понимает. А ведь если я сумею помочь семье, Снежку это безумно обрадует, и в конце концов она захочет со мной подружиться. Пока я должен уважать ее желания и держаться поодаль, но теперь я знаю, что так будет не всегда. И даже не очень долго.

Ко мне начала возвращаться прежняя уверенность, хотя аппетит так и не появился. Однако я понимал, что силы мне понадобятся. Поэтому я кое-как встал с матрасика, подошел к Клэр и замяукал, намекая, что пора подкрепиться. Клэр воспрянула духом и стала нахваливать меня за то, что мне лучше. Честное слово, иногда похвалы достаются нам слишком уж просто.

Я заставил себя поесть – нет, меня не тошнило, просто еда не лезла в горло. Но, поев немного и как следует напившись воды, я почувствовал себя немного крепче. Я знал, что должен справиться с хандрой: уныние ни к чему хорошему не приведет. Я и так провалялся четыре дня, пришла пора подниматься.

Первым делом я отправился к Тигрице. Поискав в ее саду и не обнаружив, я побрел туда, где мы любили отдыхать. Там она и была, с Нелли, Рокки и Элвисом. Они коротали время, греясь на солнышке, и я к ним присоединился.

– Тебе лучше? – спросила Тигрица. Я кивнул.

– А что с тобой было? – осведомилась Нелли.

– Сам не знаю, просто нездоровилось, – отмахнулся я, страстно желая сменить тему. Если я тосковал от неразделенной любви, то чем меньше людей и кошек про это знали, тем лучше. В конце концов, я должен был держать марку.

– А знаешь что, Алфи? – спросил Элвис.

– Что? – я насторожил уши.

– Том запал на нашу Тигрицу, – пропищал Рокки.

– Заткнись, – зашипела Тигрица.

– Подарочек ей подбросил, мышку, – сказала Нелли. Тигрица промолчала.

– Он так и увивается вокруг нее, и, хотя нас всех это веселит, мне его, честно говоря, даже немного жаль.

– Ну все, хватит! – прикрикнула Тигрица. – Может, Том и грубоват, но он перестал с нами враждовать и оказался неплохим котом.

– А почему же он так поступил со Снежкой? – спросил я.

– Этот случай и привел его в чувство! Но лично я считаю, что там больше виноват Лосось. Ты же знаешь, Алфи, как Том помогал нам искать Снежку. Мне кажется, надо дать ему шанс, он это заслужил.

Я вопросительно встопорщил усы. Складывалось впечатление, что Тигрица и сама неравнодушна к Тому, если так заступалась за него и предлагала «дать ему шанс». Впрочем, она права, этот кот исправился. Я от души порадовался за подругу. Когда любишь – даже безответно – невольно хочешь, чтобы и все остальные разделяли твои чувства.

– Том исправился и стал хорошим парнем, – поддержал я подругу. Тигрицу это, кажется, сконфузило.

– Раньше ты так не считал, – поддела меня Нелли.

– Раньше он меня постоянно задирал и пытался цапнуть, но больше так не делает и сказал, что завяжет с драками, – ответил я великодушно.

– Рада, что ты в это веришь, Алфи. Но заметь, даже если я ему вдруг понравилась, это еще не означает, что я чувствую то же самое, – заявила Тигрица так смущенно, что я убедился: мои подозрения верны.

– Но ты же чувствуешь? – спросил я.

– Хватит, идем лучше ловить бабочек! Кто со мной? – Тигрица резко сменила тему.

Я пошел с Тигрицей, хотя бабочки меня в тот момент интересовали меньше всего. Мне просто хотелось поговорить с нею с глазу на глаз.

– Ты правда болел? – спросила она, когда мы вошли в парк и выбрали кусты, вокруг которых вилось больше всего бабочек.

– Честно говоря, просто расклеился.

– Как люди, когда у них депрессия? – уточнила Тигрица.

– Да, немного похоже. Я не хотел есть и чувствовал себя невероятно усталым.

– А теперь-то?

– Получше. Честно скажу, я даже не понимал, до чего все скверно, но когда моя семья начала обсуждать поход к ветеринару, поневоле пришлось что-то делать. Вот я и заставил себя подняться и выйти.

– Ох, Алфи, на тебя это не похоже, не такой ты кот. Это что, из-за Снежки? – Она говорила недовольно, но без ревности.

– Да, знаю, даже самому противно. Может, не по-мужски так говорить, но это действительно из-за Снежки. Мне ужасно грустно, потому что я ей совсем не нравлюсь.

– Вот что, Алфи, тебе нужно заняться делом, иначе снова захандришь из-за этой противной кошки, которая не стоит кончика твоего хвоста, – разбушевалась Тигрица.

– Не сердись, Тигрица. Ты права, мне необходимо чем-то заняться. Может, отвлекусь от своих сердечных страданий.

– Господи, какой ты пафосный. Но знаешь, я тебе помогу. Не уверена, что ты этого заслуживаешь, но помогу!

Тигрица подмигнула мне. Удивительно, почему я не влюбился в нее? Она всю жизнь обо мне заботилась, и с ней мне было бы намного проще. Но люди правы: сердцу не прикажешь. Мы не выбираем, кого любить. Любовь просто сваливается нам на голову.

Глава двадцать восьмая

– Алфи, пойдешь на улицу играть в мяч? – спросил Алексей, направляясь к двери на веранду.

Я побежал за ним. Мои семьи снова собрались у нас дома; я оправился от кошачьей депрессии и стал почти, как раньше. На людях – и кошках – я вел себя в точности, как прежде, но стоило остаться в одиночестве, и меня снова охватывала тоска. Сердце ныло, едва я представлял себе Снежку – и ведь понимал, что это бесполезно, но ничего не мог с собой поделать. Тем не менее, я снова ел, не пренебрегал физическими упражнениями и в общем и целом чувствовал себя намного лучше. Пару раз я видел Снежку издали, но подходить к ней не спешил. Пока.

За нами вприпрыжку несся маленький Томаш, за ним – несколько менее охотно – шагал Генри. Мальчики начали пинать мяч, а я просто наблюдал за ними, не вступая в игру, тем более что мяч был почти с меня. Томаш налетел на Алексея, так что тот потерял равновесие, а сам что было силы ударил по мячу.

– Томми, прекрати, – сказал Алексей, потирая ушибленную ногу.

– Извини, Алексей. Я не хотел сделать тебе больно.

– Мяч улетел, – сообщил Генри, махнув рукой в сторону забора. Мы все повернулись в сторону исчезнувшего мяча.