и плащ.
– Тебе тоже сарафанчик этот идет.
– Спасибо. Ты что так озираешься-то? – Девушка тихонько засмеялась и потрепала любовника по плечу. – Расслабься! Все хорошо. А будет еще лучше. Мы с тобой обязательно отсюда выберемся.
– Конечно, выберемся, – отрывисто кивнул молодой человек. – Кто бы сомневался. Мне б только позвонить… Пока не началось, я тут поговорю… вон со студентами.
Переводчица махнула рукой:
– Напрасные хлопоты! Если тут кто что и знает, то, пожалуй, латынь да еще греческий.
– Ну-ну, – поднимаясь на ноги, скептически улыбнулся Аркадий. – Пожалуй, английским пока обойдемся… Кстати, ты-то не сможешь по-венгерски телефон спросить?
– Да говорила уже! Нет здесь никаких телефонов! Пятый век!
Пятый век… Ну что тут скажешь? Не хочет помогать – не надо, справимся и без нее. Неужто ни у кого смартфончика не найдется среди такого-то скопища?
Оглядевшись по сторонам, Иванов выбрал компанию совсем уж юных девчонок, лет по шестнадцати. Уж эти-то точно зрительницы, и без гаджетов никуда: такое уж поколение.
Девчонки были одеты, как и все прочие – в сарафаны, в длинные, до пят платья, а одна, сероглазая брюнетка, так и вообще в какую-то непонятную хламиду с глубоким вырезом, в коем нет-нет да и проскальзывала грудь с аппетитным сосочком. Однако, раскрепощенная девушка! Даже весьма.
– Хай! – подойдя, вежливо поздоровался Иванов. Девчонки глянули на него явно заинтересованно, с любопытством. Слегка поклонились. Ой… Брюнетка, та, что с разрезом, могла бы не кланяться: грудь-то обнажилась совсем! Впрочем, сие обстоятельство девочку ничуть не смутило.
Аркадий заговорил по-английски: похвалил одежку девушек, а потом уже попросил позвонить. Увы! Юные красотки его явно не поняли. Брюнетка, правда, что-то переспросила на каком-то полузнакомом языке – наверное, на итальянском или испанском.
– Телефон! Телефонаро! Ферштейн? – как мог, старался Аркадий. – Эх… Ио нон каписко итальяно… Не понимаю, жаль… Ты что, тоже не понимаешь? Ну, телефон! Понятное же слово!
Девчонки переглянулись и расхохотались разом. Веселушки, блин. И что тут нашли смешного?
Что ж, с этими не прошло. Почему – непонятно! Совсем-совсем непонятно. То ли они все здесь больные, то ли… То ли Эля права! Права… Пятый век, что ли?! Ага, как же. Ну-ну. Лучше в больных поверить. Так и то… Что, все здесь сумасшедшие? Нет, ну некоторые определенно да. Но не все же!
Неужели… Да нет. Слишком уж невероятно…
Внезапно затрубили рога, зазвенели литавры! Все вокруг пришли в возбуждение, закричали, замахали руками, приветствуя появившегося из-за деревьев славного короля Ардариха с многочисленной свитой. В глазах зарябило от разноцветных плащей, туник и фальшивых драгоценностей.
Все поспешили к столу, Аркадий тоже. Уселся рядом с подружкой, улыбнулся, скосив глаза на уставленный яствами стол, пошутил:
– Кушайте, кушайте, Марфа Васильевна. Все оплачено! Ч-человек! Почки верченые три раза!
Переводчица никак не отреагировала на шутку, хотя вообще-то была девчонкой веселой, как Иванов уже успел убедиться. Почему не пошутила в ответ? Типа «все-то вы в трудах, великий государь». Что, не смотрела классического фильма? Хм… А может, и не смотрела! Ей лет двадцать всего – поколение пепси. Вот «Гарри Поттера» она точно смотрела, а старые советские комедии вполне могла и пропустить. Молодому-то поколению они непонятны и малоинтересны. Хотя… кому как.
Между тем все вдруг резко притихли. Встав во главе стола, главный распорядитель конвента поднял правую руку.
– Славный король Ардарих поздравляет всех со скорым началом великой битвы, – перевела Эля, прошептав Аркадию в ухо. – В этой битве примут участие все! И, несомненно, великие боги даруют нам победу!
– Аой! – закончил свое краткое выступление «славный король».
– Аой!!! – рявкнули, подхватив, все.
– Аой-ой-ой-ой… – прокатилось над озером протяжное затухающее эхо.
Сверкнуло прощальным золотом садящееся за дальним мысом солнце.
Глава 4
Славный король Ардарих
Вечерело. Длинные тени буков, вязов и лип пересекли поляну, легли на расставленные буквой «П» столы с пирующими гепидами. Скрывалось за деревьями солнце. Еще ярче запылали костры. Забили барабаны, заиграли флейты. Под эту музыку на поляне вдруг появились юноши с короткими копьями в руках. Полностью обнаженные, они двигались в такт барабанам, все более убыстряясь и потрясая копьями, или дротиками: римляне называли такие «фрамея».
Музыка становилась все громче, танец – все воинственней. Парни уж не трясли копьями, они по очереди принялись метать их в ствол старого вяза. Нечего сказать, били метко, да и одежда их – точнее, ее полное отсутствие – никого из присутствующих не смущала.
– Аой! – метая копья, громко выкрикивали юноши.
– Аой! – хором отзывались все, включая славного короля Ардариха и хевдинга Гундульфа.
Как пояснила Эльвира, «хевдинг» означало «военный вождь», что-то типа ротного или даже выше. Произносить это следовало с уважением, поставив должность сразу за именем, и ни в коем случае не наоборот: не хевдинг Гундульф, а Гундульф-хевдинг.
– Аой!
Покружив вокруг вяза, парни принялись прыгать через костры. Вскоре к ним присоединились и девушки – тоже без одежды. Те самые юницы, у которых Аркадий пытался попросить телефон.
Надо сказать, сложены юные девы были прекрасно, их телодвижения и прыжки вызывали настолько явные сексуальные желания, что все присутствующие выражали их криком:
– Аой!
Иванов покачал головой: однако, нравы тут весьма вольные. Голые парни с девчонками скачут через костер, и никого это особенно не смущает. Да что там особенно, вообще никак! Все, как и должно, как принято.
Ишь, как прыгнула юница! Как разбежалась, как тряхнула обнаженной грудью… Прыгнула, едва не опалив гриву огненно-рыжих волос.
– Аой!
Плечи и спины девушек прокрывали татуировки, среди которых молодой человек, к своему немалому изумлению, вдруг заметил скрещенные под прямым углом стрелы. Знак фашистской группировки Ференца Салаши! Вон у рыженькой – между лопатками, у другой – на животе возле пупка. Что же, выходит, эти симпатичные голенькие девчонки – неофашистки?! Что за странные симпатии к лидеру одиозной группировки, давно канувшей в Лету? Или вовсе не канувшей? Те парни в кожанках, на «Паннонии», и пухлая девка с пирсингом, они ведь тоже… И там – все по серьезному. А здесь?
Барабаны между тем били все громче, гости кричали, как сумасшедшие, пили брагу из больших рогов. Подобный рог поднесли и Аркадию, и Эльвире. Брага оказалась неплохая: забористая, душистая, пахнущая лесными ягодами и медом.
Переводчице, впрочем, не понравилось, она лишь сделала глоток, пригубила, а потом передала рог Иванову:
– Подержи. Можешь даже выпить. Гляжу, у тебя хорошо пошло.
Молодой человек повел плечом:
– Бражка как бражка. Пивали и куда хуже пойло. Слушай, а что тут такое творится-то?
– Да ничего такого, – хмыкнула девушка. – Обычный пир. Ну, с состязаниями в честь местных богов