знать — почему?
— Вот орать на меня не нужно, — голос дрогнул, и интонация вышла жалобная. Не этого я хотела.
— Извини. Я просто за тебя переживаю, — виновато улыбнулся, — расскажи, вдруг я помогу?
Я вздохнула и начала с букета. Я ведь не обязана ему рассказывать все? Когда я дошла до голубя, меня передёрнуло.
— Саш, — Сергей присел перед диваном, глядя на меня снизу-вверх, — все нормально?
— Да, — я глубоко вздохнула, — просто все это на нервы действует.
— Ну для этого все это и делается. Я могу чем-то помочь?
— Дождись со мной Михаил Семеныча, — наступила я на горло собственной гордости. Мысль, что я останусь одна была невыносимо страшной.
— Ты действительно считаешь, что я могу тебя бросить тут одну на грани истерики? Кем ты меня считаешь, Санечка? — покачал он головой.
— Извини. Встань, пожалуйста, тебе же неудобно.
Сергей поднялся.
— Я сейчас гадость скажу, — достал зажигалку и похлопал себя по карманам, — но ты не допускаешь мысли, что фотографии тоже могут быть присланы тем же человеком?
— А смысл? — спросила я, пододвигая ему пепельницу и пачку сигарет. Топольскому думается что ли лучше, глядя на дым? Он же может даже забывать затягиваться, но закурить в процессе размышлений это святое.
— Напакостить? Если за твоим домом следят, то это вполне себе вариант.
— Леша считает, что это кто-то из твоих фанаток.
— Не лишено смысла.
— Были случаи?
Сергей поморщился:
— Неприятно с тобой об этом говорить. Было, но давно — я еще женат был. Правда не фотографии и цветы, а угрозы и истерики в подъезде.
— Насколько давно?
— Лет семь назад. Но у девушки, которая тогда Оксане угрожала, справка была, диагноз. Сезонное обострение и навязчивая идея, что я ее судьба. Ненормальная, одним словом.
Последнюю фразу Сергей произнес с легкой брезгливостью и пренебрежением. Меня кольнуло — я ведь тоже ненормальная, просто без навязчивых идей.
— Как ее звали? Ту девушку? Или ты не помнишь? — спросила я.
— Помню. Просто сочетание было адовое — Вирджиния Иванова. Классика просто. Но я ее с того времени не видел, так что сильно вряд ли, что это она тебя достает сейчас.
— У тебя время есть? — спросила я, смирившись с неизбежным
— Сейчас Михаил Семеныч приедет, можешь его дождаться и про эту девушку ему рассказать?
— Могу. Если что, Саш, у меня много знакомых, я тоже могу помочь.
— Не больше, чем у прокурора области, — пожала я плечами, — спасибо, но я сама разберусь.
— Зря. Я без подтекста.
— Верю. Но не нужно. Чай будешь?
Топольский удивленно поднял бровь. Я сумела его огорошить.
— Буду. Ты меня иногда в тупик ставишь своим поведением.
— Я могу, — не стала я спорить, доставая еще одну чашку.
— Саш, у тебя регистратор камер в доме? — спросил Топольский.
— Да, — спохватилась я, — думаешь…
— Не знаю. Давай посмотрим?
— Пошли.
— Это я приехала — полдесятого, — показала я на экран, где моя шкода въезжала в ворота, — потом я все закрыла и больше не выходила, значит, смотреть нужно отсюда.
Он наклонился к экрану, пытаясь разглядеть фигуру лучше. Ткань его рубашки коснулась моего плеча, и я покрылась мурашками. Слишком меня раскачало сейчас, чтоб хладнокровно держать себя в руках. А еще очень живо я помню, какие у него губы и руки.
— Отмотай еще раз, — попросил Сергей.
«Господи, да отодвинься ты уже от меня…» — мысленно взмолилась я, но видео перемотала.
— Черт, правда ничего не разглядеть. Смотри, вон там в углу как будто движение. Это который час?
— Половина четвертого. Самая темень.
— Вот и я о том же, — Сергей повернул голову и оказался со мной нос к носу почти.
Классика — слишком близко темные внимательные глаза, слишком явно читается по моему лицу то, что я думаю. И я в своих эмоциях сейчас даже слова против не скажу.
Но Сергей меня удивил.
— Не бойся, — он протянул руку, заправив мне за ухо прядь, выбившуюся из косы, — сейчас приедет следователь, скажет что-то конкретное. И я тебя одну не оставлю, не бойся.
— Спасибо тебе, — да, я могу обижаться сколько угодно, но его заботы обо мне это не отменяет.
— Глупости. Так что там с чаем?
В прихожей зазвонил домофон.
— У тебя совершенно не складывается с чаем в моем доме, — улыбнулась я и пошла открывать.
После стандартных приветствий Михаил Семенович спросил:
— Сергей, вы венок трогали?
— Да, — кивнул Топольский, — переставил во двор. А что?
— Пальчики ваши снимем, не против? Саша, где можно с вами наедине поговорить?
— Пойдемте наверх, в кабинет, — я кивнула на лестницу.
Михаил Семенович выбрал одно из кресел у кофейного столика, я село напротив и спросила:
— Порадуете меня чем-то?
— С удовольствием, но пока нечем. Неуловимый Джо какой-то — на всех камерах только силуэт — ни лица, ни каких-то примет.
— Ясно. Мы успели мои записи посмотреть — там то же самое.
— Записи я заберу, у меня есть специалист, может что выудит оттуда. Больше ничего в эти дни не было подозрительного?
Я встала и достала из ящика стола конверт с фотографиями:
— Вот это. Передали Сергею, как вы понимаете — все это голимый фотошоп.
— Кто передал, он, конечно, не в курсе?
— Увы.
— Саша, а ведь кто-то снимал вашу спальню. У вас же нет там соседей?
— Нет, там лес.