было засунуть свою ублюдскую ревность куда подальше и всем было бы лучше. А еще ты бы не страдал сейчас тут, а был бы с ней рядом, и она бы не смотрела на тебя, как на предмет интерьера — холодно и равнодушно. Идиот.* * *
Александра.
Пока я добиралась до дома, пока мыла котенка и приводила себя в порядок я старательно гнала от себя назойливую мысль, крутящуюся в голове. Только на меня все равно догнала, когда я потушила свет и осталась один на один с собой. Мне было больно. И тоже очень плохо без него. Без звонков по вечерам, без теплого голоса, без внимательных глаз. Плохо. Случайного касания пальцев сегодня хватило, чтоб у меня все внутри перевернулось. Я успела по-настоящему влюбиться. Верить ли? Действительно все так, как он говорит? Ревность ничего не доказывает, это может быть банальное чувство собственности, уязвленное самолюбие. Но вот взгляд… Тот самый, который я выхватила случайно, через отражения в зеркале — столько там было печали и нежности… Плохо. Но я ведь не могу сделать вид, что ничего не было? И простить не могу. Наверное, самым правильным будет подумать об этом завтра, когда я чуть остыну и успокоюсь.
* * *
Звонок Топольского застал меня в саду — клубника сама себя не соберет, а овсянка с ней в разы вкуснее.
— Привет! Не разбудил?
— Нет, — я присела на траву и медленно выдохнула.
— Это хорошо. Саш, я насчет кота…
— Да, я помню, можешь заехать.
— Десять минут, — пообещал он и отключился.
Я положила трубку, встала и одернула свой видавший виды мятый льняной сарафанчик. Когда-то он был нежно голубым, а теперь вылинял до белизны, но в жару ему нет цены, поэтому пока он не расползется по швам я буду его носить. И если, по мнению кого-то, встречать в нем мужчину, неприлично, то можно пойти со своим мнением куда подальше. Тем более, что долгих разговоров я вести не собиралась — отдам кота, перескажу рекомендации ветеринара и в добрый путь.
Мы с Сергеем не виделись неделю, пока я доводила кота до того состояния, когда его было бы не стыдно отдать. Котенок, кстати, был очень славным, если бы не черный социопат Майбах, который бил всех других котов смертным боем, я бы, наверное, оставила себе кошачьего ребенка.
Я успела почистить всю клубнику от листьев, когда застрекотал домофон.
— У тебя что-то случилось? — как — то странно глядя мимо камеры, сказал Сергей.
— Нет. А почему ты спрашиваешь? — удивилась я.
— Выйди, посмотри. Может по ошибке к твоим воротам поставили.
Я чертыхнулась, и, не найдя второй шлепанец, прямо босиком отправилась к воротам. Хорошо иметь чистые каменные дорожки — могу позволить себе не искать обувь.
— Что… — начала я, открыв калитку и запнулась, увидев, что имел в виду Сергей.
Похоронный венок. Земля качнулась, я схватилась за стойку ворот.
— Саша? — Топольский сделал шаг ко мне, но я его остановила.
— Все нормально, — я старалась быть спокойной, но просевший голос выдал меня с потрохами — я разглядела надпись на ленте.
— Так, — Сергей переставил венок по другую сторону забора, — пошли.
— Я сама, — слабо сопротивлялась я.
— Ну конечно, — Сергей наклонился, подхватывая меня на руки, — ты одна?
— Одна. Отпусти меня, пожалуйста.
— Чтоб ты прямо тут упала в обморок?
Сергей опустил меня на диван в гостиной и спросил:
— Воды? Сигарету?
— Не надо ничего, — я попыталась подняться.
— Сиди, пожалуйста, — он поморщился и вышел из комнаты, и почти сразу вернулся со стаканом воды, — пей и дыши. А потом расскажешь мне, что это все значит.
Я бы поспорила о последнем, но меня трясло так, что стакан в руках ходил ходуном и стучал о зубы.
— Тише, — Сергей придержал мою руку, подождал, пока я сделаю несколько судорожных глотков и забрал стакан, поставив его на столик, — Совсем плохо?
— Страшно, — не стала я врать. Именно близость очередного подарка к дому меня пугала больше всего.
— Иди сюда, — он присел рядом, обнял меня за плечи.
Наверное, это неправильно, но я не отстранилась. Мне страшно, я ищу защиты, что в этом такого, да? Кроме того, пожалуй, что я хочу сейчас прижаться к нему еще ближе.
— Тише, моя хорошая, — Сергей погладил меня по волосам, как маленькую, — я с тобой, не бойся. Ничего не бойся. Все решаемо, Санечка.
Меня правда слегка отпустило — голос Сергея имеет на меня какое-то магическое влияние. Особенно, когда он такой тихий и спокойный.
— Легче? — спросил он, когда я отстранилась.
— Немножко. Спасибо. Просто это жутко, когда находишь такое у дома.
— Это как-то с тем букетом связано?
— Я сейчас звонок один сделаю, потом поговорим, — я поднялась — земля больше не уходила из-под ног.
Телефон так и лежал на столике в кухне. По-хорошему, мне бы выйти на улицу, чтоб Сергей не слышал, но какая уже разница?
Я набрала номер Михаила Семеновича
— Доброе утро, Саша! — он снял трубку после первого же гудка, — Опять подарки?
— Опять, — согласилась я, краем глаза замечая, как хмурится Топольский, — теперь под дверь принесли. Похоронный венок, а на ленте надпись: «Вечная память Александре».
— Занятно. Адрес продиктуйте, мы минут через тридцать будем. Венок не трогайте пока.
— Что значит «опять»? У тебя проблемы? — спросил Сергей, едва я положила трубку.
— Есть такое, — не стала я спорить, — но это мои проблемы.
— Хватит! — в голосе Сергея лязгнул металл, — Потом будешь гордой и неприступной, в чем-то более безопасном и я тебе даже подыграю. Рассказывай!
Он действительно был зол. Очень. Хотела бы я