class="p1">Дыхание и поцелуи Дениса мягко накрывают меня своей ласковостью, когда его пальцы проникают в меня.
– Очень мокрая… – хрипло выдыхает он мне в рот.
Цепляюсь за его плечи, потому что упаду без его поддержки и разлечусь на тысячи осколков. Жадно хватаю ртом воздух и о, ужас, сама начинаю насаживаться на его пальцы. Откидываю голову назад и позволяю мужчине делать со мной, что угодно.
Он накрывает губами мою грудь – одну, затем другую, чуть покусывает соски, облизывает их, посасывает, и мне кажется, я сейчас вот-вот взорвусь.
А затем его пальцы начинают ласкать мой клитор – слишком интенсивно, что я вскрикиваю и не могу понять, что сейчас произойдёт.
– Ангел моя, ты такая мокрая, как же я хочу попробовать тебя на вкус.
От этих слов и работы его пальцев я краснею, но при этом не могу уже сдержаться и непроизвольно начинаю стонать, хныкать. Мой жар удовольствия всё сильнее и сильнее пульсирует, скручивает, напрягает все мои мышцы.
Сама закидываю одну ногу на бедро Дениса, и он позволяет мне использовать его пальцы, будто это член.
Кошмар. Я порочная и падшая женщина. И буду гореть в Аду.
– Давай, моя сладкая, кончай, – шепчет он мне на ухо и целует мою шею – сильно, немного больно и так греховно сладко, что я ещё сильнее дрожу.
– Пожалуйста… – хнычу я, не в силах достигнуть разрядки и он начинает так быстро и яростно двигать пальцами, что весь мой сгусток нервов стягивается и сжимается в такую невообразимо тугую точку, что взрывается нестерпимо резко, больно, сладко, ярко.
Со стоном кончаю, ощущая, как в конвульсиях содрогаются мышцы моего живота, и опускаю лоб ему на грудь. Всё ещё покачиваю бёдрами навстречу его руке. Всё ещё чувствую остатки сладкой судороги. Моё дыхание тяжёлое. Сердце бьётся часто и так быстро, что не представляю, как оно ещё живо.
Денис вытаскивает руку из моих трусиков, но не отпускает, он держит меня крепко.
Поднимаю к нему своё красное от стыда лицо, но мои глаза затуманены сладкой негой, и он видит это.
Улыбается мне мягко и очень довольно. Поднимает свои пальцы и подносит их ко рту, облизывает их. Я обескуражено распахиваю глаза шире, не веря, что он это делает. Пробует меня на вкус.
– Ты очень сладкая, Ангел, – говорит он и только что не мурчит от удовольствия, словно только что попробовал вкуснейший деликатес.
То, что сейчас произошло можно назвать грешностью и святостью восторга.
Глава 16
АНГЕЛИНА
Осознание произошедшего приходит мгновенно, едва мой разум проясняется.
Денис стоит, смотрит на меня и улыбается, словно кот, обожравшийся свежих сливок.
А я стою перед ним в одних трусах!
Голая!
И он трогал меня, довёл до оргазма одними лишь пальцами, и я как дура стояла, принимала его ласки и стонала!
Неожиданно, из тёмных глубин моей души поднимает голову злость. Злость на себя, на мужчину, на нас обоих.
Как же он меня бесит. И до бешенства раздражает собственная беспомощность и глупость.
Толкаю его в грудь, чтобы отошёл от меня и быстро хватаю одежду с пола. Натягиваю под его чуть насмешливым взглядом поло, затем джинсы, быстро надеваю носки и обуваюсь.
– Пять секунд и ты одета. Быстрая, малышка, – усмехается он.
– Отвали, – отвечаю грубо. И мчусь в подсобку за своими вещами.
Чёрт бы меня побрал остаться сегодня дольше и поиграть в долбанный боулинг!
Фурией врываюсь в подсобку, быстро переобуваюсь. Мои движения рваные, резкие, пальцы плохо слушаются. Хватаю из гардеробного шкафа куртку, сумку и, пыхтя точно паровоз от снедаемой изнутри злости, бегу на выход.
Дверь естественно заперта. Хмыкаю и достаю из кармана джинс свой комплект ключей.
Вдруг слишком громкое дыхание обдаёт мою шею.
– И куда ты так спешишь, мой Ангел?
Блин. С чего я решила, что он меня так легко отпустит? Медленно оборачиваюсь.
Денис улыбается мне и произносит:
– Так чего ты так спешишь? Я отвезу тебя домой, малышка. И на работу завтра привезу. У тебя ведь завтра смена, верно? Больше тебе не нужно ездить на метро и маршрутках.
Я глухо смеюсь, качаю головой и говорю ему:
– Денис, а ты настойчивый.
– Очень, – соглашается он самодовольно.
Я резко прекращаю улыбаться и холодно произношу:
– Знаешь, я дала бы тебе шанс, как ты просил, но я узнала о тебе одну вещь, которая перечёркивает в тебе всё хорошее.
Он складывает руки на груди, наиграно хмурится и интересуется:
– И что же такого страшного ты обо мне узнала, малышка?
Как же меня бесят эти его «малышка», «Ангел».
Набираю в лёгкие побольше воздуха, с силой в одной руке сжимаю ручки сумки, в другой – ключи, и выдыхаю:
– Ты – бандит, Денис. Ты работаешь на мафиози по кличке Швед. Ты его верная собачка, которая выполняет грязную работу. Не мне тебя судить, но в своей жизни я не желаю видеть и работать на того, кто связан с преступным миром.
Ну вот, сказала.
Мой голос звучит холодно, даже имеются металлические нотки и нотки презрения.
Лицо мужчины в этот миг меняется. Больше нет улыбки на его губах. Больше нет ярких и жизнерадостных искорок в его голубых глазах. И его волевое лицо приобретает жёсткие и резкие черты.
– Надеюсь, ты примешь мою позицию, мои принципы и не станешь настаивать на своей любви ко мне и наших возможных отношениях. Они изначально обречены на провал.
Смотрю в его каменное лицо, в его яркие глаза, которые темнеют от гнева и уже не выглядят как ясное небо. Теперь это грозовая хмарь.
Сглатываю нервно. Переступаю с ноги на ногу, так как он молчит, и решаю окончательно расставить все точки над i.
– Я никогда не свяжу свою судьбу с тем, кто плюёт на закон и живёт как преступник. И я не стану на тебя работать, Денис. Точнее, отработаю положенные мне две недели и на этом всё. И гостинка, в которой живу… Я съеду в ближайшее время.
Я замолкаю, а Денис вдруг начинает смеяться.
Только смех его звучит совсем недобро. Это страшный смех. Пугающий до дрожи, до мурашек, которые возникают в минуты ужаса. Я отчётливо вижу, как в нём пробуждается нечто тёмное – жуткое бешенство.
От ужаса у меня всё внутри сжимается.
Кажется, я перегнула палку.
Я не успеваю подумать о том, что будет после этих моих слов, и не успеваю толком понять, что произошло.
Просто вот я ещё стою перед выходом, зажимаю в руках ключи и сумку,