Мужчины переглянулись, и Марк резко поднялся, посмотрев на выход.
— Эй, ты куда? — Злата не хотела оставаться наедине с Филиппом. Она рассчитывала на крышесносный секс, а не на задушевные беседы. Она пока не готова к ним.
— Надо позвонить Марго, — усмехнулся Марк, подмигнув. — Буду слёзно умолять, чтобы мой верный секретарь вернулась на работу раньше времени и избавила нас от присутствия Лизочки…
Он весьма натурально передёрнулся. Злата криво усмехнулась, но не стала комментировать очевидное. Лизочка не просто так строила грандиозные планы в отношение Марка. Еще до того знаменательного момента, когда Золотова стала Кузнецовой, когда они с Марком были просто друзьями, он переспал с настырной блондинкой, и, судя по всему, даже не помнит этого. Зато Лиза трогательно хранила светлые воспоминания и была весьма впечатлена его способностями в постели. Всю эту информацию Кузнецова узнала из сплетен, которые активно курсировали в офисе. Ей практически сразу донесли, что её муженек в свое время успел многих сотрудниц осчастливить своим вниманием. Оксана, её помощница и администратор кафе, провела тщательное расследование и довольно быстро дала полный отчет о прошлых похождениях Кузнецова.
Муж тем временем подошел к ней и ласково поцеловал в щеку:
— Вам надо поговорить, — серьезно сказал он, — и не только…
Злата скривилась. С Марком после ухода Филиппа их отношения стали только ближе, и муж знал все её страхи и сомнения. Похоже, он устал ждать, пока она сама решится на активные действия, и решил свести её и Филиппа.
— Какой же ты…— она не закончила и покачала головой, но Кузнецов понял без слов.
— Какой уж есть, — усмехнулся он, — и вы любите меня таким, так что меняться я не собираюсь.
Еще раз поцеловав её только уже в губы, он вышел из конференц-зала. Послышался щелчок закрываемого замка.
— Он, что, — она округлила глаза, — нас закрыл здесь?
— Похоже на то, — Филипп этим обстоятельством, кажется, был доволен. Он накрыл её руку своей большой ладонью. — Думаю, нам давно пора нормально поговорить и наконец расставить всё по местам.
Злата посмотрела на него взглядом затравленного кролика.
— Может, просто сексом займемся? — предложила Кузнецова. К сексу с ним она уже давно была готова, а вот услышать подробности причин, из-за чего Филипп бросил их, Злата не слишком хотела. Трусость, конечно, но она боялась услышать болезненные и неприятные вещи.
— О, мы обязательно займёмся любовью, — многообещающе произнес Мельников, — но для начала я должен знать… Ты простила меня?
Вот так просто и в лоб. И что она должна ему ответить?
— Фил, — начала Злата и тяжело вздохнула, — ты живешь со мной в одном доме, мы едим за одним столом и я достоверно знаю, что Марк в отличие от меня уже занимался с тобой сексом. Думаешь, я бы позволила всему этому происходить, если бы не простила?
— И тем не менее…? — подталкивал её к откровению Мельников. Когда Филипп хотел, он становился весьма и весьма въедливым. Легче сказать правду, иначе измучает её и душевно, и физически.
— И тем не менее, — послушно продолжила Кузнецова, — мне до сих пор больно и обидно. Я не могу по щелку пальцев заставить себя забыть. Это уже второй раз, когда ты уходил от меня, и каждый стал испытанием на прочность, которое я бы не хотела снова проходить.
— Я понимаю, — серьезно сказал он, — правда, понимаю, Злат, но проблема в том, что держа меня на расстоянии, ты не сможешь преодолеть все свои страхи. К сожалению, я их в тебе породил. Мне их и исправлять. Но если ты не дашь мне приблизиться к тебе, действительно приблизиться и в сексуальном, и в моральном смыслах, то у нас не получится восстановить доверие.
— Филипп, я действительно хочу тебе поверить, — грустно произнесла она, — но мне действительно страшно…
Он взял её ладошки в свои большие руки и сел перед ней на корточки.
— Знаешь, что я понял за то время, что провёл вдали от вас? — спросил он просто. Она отрицательно покачала головой. — Я понял, что у других женщин в мире нет ни единого шанса занять твоё место в моей жизни. Ты, Марк и Милана — самые дорогие мне люди. Вы действительно моя семья. Но мне трудно притворяться, что это не так. Тяжело на людях делать вид, что вы мне не принадлежите, сохранять отстраненность и отвечать что-то нейтральное интересующимся моей личной жизнью. Но то время пока я думал, что ты села в тот самолет… Это были самые страшные минуты в моей жизни, но они на многое раскрыли мне глаза. Неизвестно, что ждет нас впереди, но своё настоящее я хочу разделить с тобой и Марком, а всё остальное я преодолею. Ты веришь мне?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она хотела. Очень хотела.
— Ты мне веришь? — повторил он вопрос, проведя большим пальцем по тонкой коже на её запястья, отчего Злата вздрогнула.
Посмотрела ему в глаза. Там было столько всего… Вина, любовь, страсть и надежда. Много-много различных оттенков эмоций. Ничего скрывал. И она тонула в этом водовороте чувств.
Медленно, очень медленно кивнула.
— Позволь мне поцеловать тебя, — прошептал неожиданно хриплым голосом. Фил сказал это так, что становилось понятно, что не только поцелуй имелся в виду.
— Заставь меня довериться тебе, — неожиданно бросила вызов. — Заставь меня отбросить все страхи и сомнения!
Едва стоило её словам растаять в воздухе, как на её губы накинулся оголодавший мужчина. Её мужчина. Не было прелюдии. Он просто притянул Злату к себе и стал пожирать её губы. Язык проник ей в рот и стал разбойничать там, заставляя девушку задыхаться от разгорающейся страсти. Слишком откровенно, почти пошло. Влажно. На грани. Этот поцелуй не имел ничего общего с нежностью. Нужда на грани одержимости.
Не отрываясь от её губ, он содрал с неё блузку. Она словно сквозь вату слышала, как отскакивали оторванные пуговицы от пола, но не обратила на это внимания, слишком погружена была в ощущения. Филипп с силой провёл по груди, облачённой в кружево, отчего она бесстыдно застонала.
Ей было легче показывать свои чувства, а не говорить о них. Пока этого было достаточно. Чуть позже, когда Филипп своими ласками изгонит страхи и покажет, что любит её, она признается во всем. Как тяжело ей без него. Как трудно дышать, когда не рядом он. Как ломает без его касаний. Но это будет потом. Пусть пока страсть говорит за них.
Мельников ловко расстегнул бюстгальтер и бесцеремонно закинул себе за голову, заскользил языком вниз по шее и дальше, к затвердевшим вершинкам. Злата выгнулась и откинулась назад, стоило ему её сосок глубоко в рот. Чуть сжал зубами чувствительный комочек, отчего её лоно судорожно сжалось, требуя заполнить пустоту внутри.
— Ты невероятно красивая, — прошептал Филипп, одновременно подразнивая ставший чрезмерно чувствительным сосок.
В ответ она только хныкнула, требуя продолжения. Фил скользнул рукой под юбку, нежно прошелся пальцами по внутренней стороне бедра. Добравшись до уже влажных шелковых трусиков, стал потирать клитор сквозь тонкую ткань. Она раздвинула бедра шире, закинула ногу на подлокотник кресла.
— Пусть так будет всегда, — выдохнула она, откидывая голову назад и закатывая глаза от наслаждения.
Фил сдвинул мешающую ткань в сторону, провел двумя пальцами вверх-вниз по мягкой влажности и проник в жаркое лоно.
— Так будет всегда, — подтвердил он, трахая её пальцами. — Ты, я и Марк.
— Что если мы снова поссоримся? Что если ты снова захочешь нормальной жизни? — спросила и всхлипнула от остроты ощущений. Она едва сохраняла ясность мысли.
— О, мы обязательно будем спорить, — произнес он довольно. Пальцы покинули гостеприимное лоно и спустились вниз. — Будем ругаться. Но мы будем решать наши разногласия. Вместе. Я больше не покину тебя, не покину вас.
Скользкий палец скользнул в узкое отверстие, и она изогнулась, приподнимая и отрывая попу от поверхности.
— Мы будем решать все проблемы вместе. Я люблю тебя, Золотинка, уже очень долгое время. И ничто в мире не сможет изменить моих чувств к тебе.