Ситуация осложнилась после того, как Мельников после смерти отца перевез мать в столицу, поближе к себе. Ксения Мельникова очень переживала за будущее неустроенного чада, искренне желала ему счастья и… внуков. Неосознанно давила на сына, и с каждым годом это давление всё возрастало. Ксения, искренне желающая Филиппу счастья, постоянно пыталась его сверти с хорошими девушками. Мать Мельников любил, она осталась единственной живой его родственницей. По сути, ни Марк, ни Злата не являлись его родственниками, и случись что… Все трое пытались не думать о подобном развитии событий, но реальность была слишком жестокой.
Случай, когда новенький охранник не пропустил Фила домой, заставил посмотреть на их отношения с новой стороны, четко увидеть недочёты. Мельников на тот момент находился в командировке несколько недель, проверяя качество информационной безопасности в филиалах, именно в этот промежуток времени сменился один из работников, служащих в охране дома. Вернувшись поздней ночью, он хотел сделать сюрприз любимым, но наткнулся на молодого, но дерзкого парня, преградившего ему путь и проигнорировавшего объяснения Филиппа о том, что он здесь живет и является хозяином. Ответ был прост — хозяин сейчас спит в своей спальне на втором этаже со своей женой, а на счет него — Мельникова — никаких распоряжений не поступало.
Ту ночь Фил провел в доме по соседству, в доме принадлежащем ему юридически. И, похоже, многое для себя решил. Злата отчетливо запомнила отсутствующий взгляд и горькую усмешку на губах. Он даже заступился за лажанувшего охранника.
— Но ведь парень по сути прав, — хмыкнул Мельников тогда, — я действительно не имею прав на эту собственность, да и частью вашей семьи не являюсь…
Эти слова тогда привели её в ужас. И не её одну. Схожие эмоции испытал и Марк. Отражение своих чувств она увидела в глазах мужа. Они, конечно, попытались возразить, слишком исполнительного сотрудника уволили, а Кузнецов предложил переписать часть дома на Фила, но его предложение было воспринято в штыки. Тот случай окончательно что-то сломал в их отношениях.
Мельников стал более отстраненным, появилась небольшая, но ощутимая эмоциональная дистанция, словно невидимая стена, которая разделила их. Это сводило с ума, хотя Злата и делала вид, что всё хорошо. Но если делать вид, что проблемы нет, она не исчезнет… Елена стала лишь закономерным итогом проблем, появившихся в их семье. Такую красавицу наверняка оценит его мать, с ней он сможет появляться на публике, она сможет ему родить официальных детей… Злата не могла ничего из этого ему дать, как и Марк ничего изменить. Осознание этого причиняло жуткую боль и вызывало еле сдерживаемую агрессию.
— Я, пожалуй, отойду в дамскую комнату, — пробормотала Злата в плечо мужа, сдерживая эмоции из последних сил. Немного резкими движениями она всё-таки отстранилась от мужа, пытаясь взять себя в руки. Целенаправленно не смотрела в сторону Филиппа.
— Ему нужно время, Злат, — тихо сказал Марк.
Она вымученно улыбнулась и кивнула, но не стала отвечать. Да ответ и не нужен был. Развернувшись на каблуках, девушка побрела по направлению выхода из банкетного зала. Злата отчаянно кусала губы, чтобы позорно не расплакаться посреди пестро одетой толпы. В противовес её тоскливому настроению все вокруг веселились и радовались предстоящим новогодним праздникам. Ей кивали, даже пытались заговорить. Она даже не помнила, что отвечала. Ей необходимо было уединиться, чтобы банально поплакать.
В кабинку туалета она буквально залетела, едва не снеся дверь, и дрожащими пальцами закрыла защелку. Опустила крышку унитаза и буквально осела на неё сломанной куклой. Ноги не держали, так же как и руки, они мелко дрожали от сдерживаемых чувств.
Она всё-таки заплакала, почти беззвучно. Только иногда прорывались горестные вздохи и всхлипы. Долго лелеять свою боль Злата не могла, она всё-таки была организатором вечера, Марка необходимо было поддержать. Она дала себе десять минут на горе, чтобы оплакать разрушенные отношения. Если до этого ей удавалось в большей степени игнорировать проблему, то теперь это было сделать невозможно. В один момент разрушилась важная часть её жизни, и Злата теперь не знала, что делать с этими развалинами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
По истечении отведенного времени, она в значительной мере смогла прийти в себя. Часть боли вышла со слезами, осталось лишь глухое отчаяние. Если бы не Марк, она бы покинула вечер. Но ей не стоило оставлять надолго мужа, он наверняка волновался за неё. Покидая уединенную кабинку, Злата на несколько секунд почувствовала сожаление, что не может здесь остаться до конца вечера, но сразу же отмела недостойное чувство. Что бы не приготовила ей судьба, она пройдет свой путь достойно, не станет прятаться, ведь у неё остался любимый муж и дочь, ради которых она должна преодолеть все невзгоды.
Подойдя к умывальнику и взглянув на себя в зеркало, Злата скривилась. Несмотря на то, что она попросила визажиста сделать стойкий макияж, кое где всё же появились сильные разводы. Тушь и подводка потекли, превращая ей в огородное пугало. Хорошо ещё, что она всегда носила с собой небольшую косметичку с необходимыми средствами. По крайней мере, она сможет хоть как-то исправить ситуацию.
Влажными салфетками Кузнецова стёрла тёмные разводы вокруг глаз, обновила слой тонального крема и дорисовала смазанные стрелки на веках. Конечно, если приглядеться, то можно было увидеть следы недавней истерики, но, по крайней мере, она перестала выглядеть, как жертва нападения. Повезло ещё, что в дамскую комнату не пожаловали посетители, пока Злата приводила себя в порядок, иначе бы различные домыслы и сплетни разлетелись среди гостей в мгновение ока.
Её одиночество всё же прервали, но уже в момент, когда Злата поправляла прическу. По иронии судьбы, это сделала та самая Елена, новая девушка Фила. Кузнецова мысленно подивилась своей везучести. Уж с кем ей не хотелось встречаться, так это с новой пассией Мельникова.
— Здравствуйте, — проявила воспитанность замершая у входа блондинка и улыбнулась. Широко и открыто.
Всколыхнувшаяся было злость почему-то утихла. Наверное, от понимания того, что не Лена виновата в их бедах. Проблема заключалась в окружающих их людях, не способных понять и принять не вписывающиеся в стандарты тройные отношения. Девочка стала лишь попыткой Фила стать нормальным, таким как все. Она не виновата в том, что Злата не может во всеуслышание заявить о том, что Мельников принадлежит ей и Марку.
— Привет, — кисло ответила Кузнецова, когда пауза стала затягиваться, и снова вернула свое внимание к чуть растрепанным волосам. Руки нужно было хоть чем-то занять.
Девушка неуверенно помялась на входе, но всё же зашла внутрь и подошла к умывальнику, по пути пару раз обернулась, словно раздумывая над тем, чтобы сбежать. Злата мысленно закатила глаза. У неё появилось стойкое чувство, что девчонка её боится.
— Вы ведь Злата, правильно? — тихо поинтересовалась Елена, когда зашумела вода. Она немного дёрганными движениями мыла руки и украдкой рассматривала Кузнецову, отчего той становилось немного не по себе. — Филипп мне много о вас рассказывал.
Злата замерла и буквально заставила себя спокойно выдохнуть. Она не хотела разговаривать с новой девушкой Фила. Не желала, но выбора, похоже, не было.
— Надеюсь, только хорошее? — выдавила из себя Кузнецова, сопроводив вопрос улыбкой, от которой девушка едва не отшатнулась. Жест, который должен был выразить доброжелательность, больше походил на агонию. Не улыбка, а змеиный оскал.
— Да-да-да, — закивала, словно болванчик Елена. — Филя всегда говорит о вас с таким восхищением! Мне, наверное, никогда не получить от него столько восхищения…
Последнего признания девчонка испугалась, явно не планировала произносить его вслух. И было столько ранимости в ней, столько затаённой боли, что Злате стало жаль погрустневшую девочку. Лена была именно девочкой, еще не доросла до женщины. Нежная, открытая, наивная. Такую холить, лелеять и защищать надо. Любить. А Филя не любил её. Нет. Злата чувствовала это на интуитивном уровне. Бедная девочка стала суррогатом, заменителем.