Вот после целого месяца такой беготни вверх-вниз мне и пришло в голову зазвать студенток из магистратуры к себе домой – и там, на свободе, рассуждать о русской драматургии в совершенно свежей рубашке. Девочки принесли (ласточки!) разных сластей к чаю (у меня очень правильные студентки – они уже все были в России на стажировках), трогательно вытягивали шеи, боролись с желанием все услышанное законспектировать и старательно пили чай. Но когда я уже вывалила на них все сведения о современных русских драматургах и выдала на руки по два-три текста для перевода – на выборку, как говорила бабушкина няня, – из девочек вдруг посыпались вопросы на самую неожиданную тему: о материнстве. Вопросы, в сущности, сводились к одному: стоит ли заводить ребенка? И самое главное, что надо делать, чтобы, родив ребенка, из гомо сапиенс (они сказали essere umano, «человеческое существо») не превратиться в… как бы это повежливее?.. я обычно говорю – в мамочку, а Толстой радостно обозвал в эпилоге свою поэтическую Наташу «самкой», и я прямо вижу, как он потирал руки, ожидая истерических воплей со стороны лучшей части человечества, уже настроившейся на полную и бесповоротную эмансипацию.
Я тоже боялась, и все мы боялись, как эти девочки, но дело в том, что предмет наших ночных кошмаров совсем не один и тот же. Итальянские девочки даже не представляют себе, как прелестные русские феечки на тоненьких ножках за пару лет декрета превращаются в угрюмых теток. Муж мой, кстати, очень полюбил слово «баба», как только разобрался в том, что это такое, и внес его в свой активный словарь вместе со словами «дача», «спутник» и «матрешка»… Я регулярно предлагаю ввести в наш семейный словарь слово «зануда», но в последнее время мне стало казаться, что Сандро думает, что у него такая же смысловая нагрузка, как, скажем, у обращений «зайчик» или «Масечка», но всему свое время, раз уж мы «баба» прояснили, то и со всем остальным рано или поздно разберемся…
Сначала мне и в голову не приходило оценивать степень эмансипации итальянок, но очень скоро пришлось задуматься о собственной эмансипированности. Началось все с выходных. Я, например, считаю, что воскресенье у работающей мамы должно быть таким же выходным, как и у всех членов семьи. В свой первый год в Италии я все время пыталась вытащить семью на дальнюю прогулку, и каждый раз все заканчивалось тем, что мы оставались без обеда. Сандро пытался мне что-то объяснить – про католическую страну, про святой день воскресенье, про нежелание рестораторов и негоциантов ссориться с католической церковью, про воскресный обед, который мама начинает готовить прямо с утра, чтоб всю семью собрать за праздничной трапезой… Я, правда, никогда до конца не понимаю, серьезно мой муж такие вещи говорит или шутит. Не исключено, что шутит, конечно, только как выйдешь на улицу Бальби в воскресенье (на которой одних только баров, кафе и ресторанов не меньше двух десятков) – так там пустыня Сахара. Все закрыто железными ставнями, из прохожих попадаются только нарядные негры, и ветер по улицам какие-то клоки метет. Справедливости ради надо сказать, что за те пять лет, которые я здесь живу, кое-что изменилось. Походив минут 20–30, теперь уже можно найти, где выпить кофе. Сугубо туристические заведения торгуют разогретой в микроволновке псевдопиццей. Открыли новую сеть супермаркетов, которые работают по утрам в воскресенье, но только до 12:30. Это уже большое достижение, но как насчет выспаться хоть раз в неделю? Впрочем, даже если прибежать в какой-нибудь супермаркет до 12:30, все равно там не найдется гастрономического отдела, в котором можно купить все готовое и скормить семье. Может, Сандро не шутил, и действительно в Италии обед непременно нужно готовить, воскресный семейный обед с пятью переменами блюд, а не покупать разные там суши или котлеты по-киевски? Впрочем, я погорячилась: в нескольких точках города все же есть гастрономические магазины – в принципе можно специально запланировать поездку туда, отстоять получасовую очередь и купить нечто готовое. Заранее. Потому что, во-первых, как уже было сказано, в воскресенье (святой день в католической стране) приличные магазины и заведения закрыты, а во-вторых, концепция совсем другая – там покупают деликатесы, а не готовую еду, которой можно перекусить на скорую руку.
В обычные дни, кстати, супермаркеты работают до 19:30. Мне потребовался год, чтобы привыкнуть к тому, что еду можно купить только в определенное время суток. В своей московской жизни, даже в ее «мамском» варианте, я, по-моему, ни разу не попала в супермаркет до 19:30. Вообще не представляю себе, как это можно сделать, если ты работаешь целый день и если под работой не подразумевается должность конторщицы, которой все до лампочки, или преподавателя на полставки. Но может, это просто жизнь в мегаполисе накладывает на меня свой отпечаток?
Или вот еще. Когда у нас в Генуе идет снег или кому-нибудь в муниципалитете кажется, что может пойти снег, то все школы и детские сады закрываются. В прошлую зиму эту операцию проделывали как минимум пять раз. Магазины открыты, кафе – тоже, в офисах кипит работа, все государственные службы работают, а детские сады – закрыты. И когда я в который раз начинаю вопить «почему?», мамочки мне спокойно объясняют: во-первых, чтобы никто не поскользнулся и вчинил иск муниципалитету, а во-вторых, чтобы разгрузить движение на городских улицах за счет тех родителей, которые вынужденно останутся дома с чадами. При этом мы сидим с этими самыми чадами и мамочками в кафе и пьем горячий шоколад. Все – в полном восторге, и лицо подергивается нервным тиком только у меня. Ну что ты так переживаешь, говорят, ты позвони на работу и скажи, что сегодня не можешь, или с собой ребенка возьми…
Казалось бы, мы же все в одной лодке, проблема у нас одна и та же. Неужели мне одной видится полное неуважение местных властей к работающим матерям? Хорошо, допустим, мои переводы какие-нибудь или лекции для филологов-русистов имеют сравнительно низкую социальную значимость, но если я бы была хирургом и у меня была плановая операция, почему я бы все равно не могла рассчитывать на такую простую услугу, как детский сад? Или мой ребенок должен был бы ошиваться вместе со мной в операционной? Хотя, наверное, те немногочисленные мамы, которые действительно относятся серьезно к своей работе, уже пережили с утра двухчасовой кошмар поисков внепланового бэби-ситтера, видимо, что-то нашли и, видимо, уже оперируют. С легким сердцем, ясной головой и полной концентрацией. Ну да.
Правда, чтобы меня успокоить, один папа однажды пошутил, что в следующий раз, когда найдет школу закрытой, приведет детей в здание мэрии (еще один палаццо синьориле – великолепный дворец Турси) и оставит их на попечение чиновников. Мне эта мысль очень нравится, только я думаю, что, когда я по снегопаду дойду с двумя своими бармалеями в Палаццо Турси, мы как раз с этим самым папой там и встретимся, а ни одной мамы там все равно не будет. Они и без снегопада детей разбирают из детского сада около четырех часов пополудни. Я помню, что, записывая Петю в детский сад, очень удивилась, что вечернее время в детском саду, с 16:30 и далее, называется servizio speciale – специальной услугой, а потом поняла, что ее можно было бы назвать и экстраординарной – из сотни детишек нашего сдержанно буржуазного детского сада после 16:30 оставалось два-три ребенка, и те, по-моему, не были итальянцами.
С точки зрения большинства моих знакомых, все, чем я так активно возмущалась, никоим образом не является ущемлением прав женщин. Всему есть свое объяснение, говорят, во-первых, ты же вот сама уже сказала – страна католическая (многие добавляют – ужас, позор); во-вторых, здоровье детей – ты и сама должна понимать – это важно, а кухня итальянская неслучайно самая знаменитая в мире. Мы к ней все серьезно относимся – и женщины, и мужчины.
Я долго не могла понять, что именно меня так раздражает в этих предлагаемых обстоятельствах, а потом вспомнила: церковь, дети, семья – это ли не Кирхе, Киндер и Кюхе? Получается, что вся структура общества недвусмысленно подталкивает меня к тому, чтобы внимательнее относиться к своим обязанностям матери, жены и хозяйки. Оно, может, и неплохо, а в моем конкретном случае, может быть, это было даже необходимо, но не знаю, как вы, а я вот очень раздражаюсь, когда меня к какому-то решению подталкивают.
Когда я в шестнадцать лет читала о волшебном превращении Наташи Ростовой в… мамочку, мне казалось, что я очень понимаю и разделяю идеи Толстого. Оказавшись здесь, я поняла, что все не так просто, как я думала. Одно дело самостоятельно решать, какое место в жизни отводить семье и детям, а другое – когда уже все решили за тебя.
Внимательно приглядевшись к итальянкам и их образу жизни, я в первый раз подумала, что у советской власти есть свои заслуги перед русским обществом. Как минимум перед русскими женщинами. Мысль меня испугала. Точнее, я очень испугалась, что могла вообще такое подумать. Обычно на это Сандро мне говорит: видишь, как положительно повлияла на вас (русских) советская власть. А я, конечно, доказываю, что это мы, русские, сами на себя повлияли, а советская власть нам при этом только мешала. Но про то, как русским женщинам раздали сразу все права и обязанности, вы и сами все знаете, а вот исследование вопроса женской эмансипации в Италии меня заставило задуматься.