— Подожди немного, я там кое-что приготовлю, — попросил Лютер и быстро сбежал в дом.
Включив фронтальную камеру, он оскалил зубы, оттянул веко. Глаза все еще красные, но если смотреть издалека и при плохом освещении — сойдет.
Телефон опять зазвонил, и Лютер, выйдя из спальни, ответил.
— Ты совсем обнаглел? — взвизгнула Джессика. — Ты просрал все сроки, Лютер. И не надо мне врать про засаду.
Триша не соврала: ванну установили. Она была несколько старомодной, большой и круглой, с массивными львиными лапами. Лютер включил воду во весь напор, и из крана полилось нечто бурое.
— Пробей Корделию Боулден и вышли мне всю информацию, что найдешь, — сказал он.
— Не заговаривай мне зубы, Лютер. Лучше покажи свои, — потребовала она.
— Знаешь, эти проверки унизительны, — сказал он, стаскивая джинсы одной рукой.
Нужно устроить отвлекающий маневр. Зубы, глаза — все это Джессика видела и не раз. Но если он покажет ей что-нибудь еще, приправив это порцией романтики, которую она так любит, то все получится.
Быстро метнувшись в спальню, Лютер схватил пару горящих свечей и побежал назад.
— Это совершенно обычная стандартная процедура, которую ты регулярно проходишь уже который год, — вещала Джессика. — И только сейчас вдруг увидел в этом унижение? Звучит подозрительно.
Вода посветлела, и Лютер заткнул пробкой слив.
— Мир изменился, — сказал он. — Я требую к себе уважения. Если я не такой как все, это не значит, что я не человек!
— Ну-ну, — ответила Джессика. — Давай, упрекай меня в нетолерантности. А дальше что? Захочешь оскар? Или на обложку журнала для девочек? Лютер, ты вампир, ходячая угроза.
— Еще недавно ты хотела сбежать со мной вместе и стать такой же, — напомнил он, ставя свечи на край ванны.
— Это был порыв, — вздохнула Джессика.
— Всего-то? — наигранно обиделся Лютер. — Я думал, у нас все куда серьезнее. Я никак не пойму, что ты чувствуешь ко мне…
Обычно после этих слов Джессика седлала любимого коня и начинала бесконечный монолог, и в этот раз поступила так же.
— Понимаешь, Лютер, когда мы только познакомились, двадцать лет назад, а как будто сейчас, я подумала, что мы сможем стать друзьями…
Положив телефон на пол, Лютер снял остальную одежду и влез в ванну.
Горячая вода обжигала, но так даже лучше — камера запотеет.
— … а потом я вдруг поняла, что не только я помогаю тебе, но и ты мне. Кажется, ты единственный, кто по-настоящему слышал меня, видел меня…
О да, и сейчас она посмотрит и на него тоже. Лютер быстро расчесал пальцами волосы, Джессике они нравились. Облизнул губы, тронув языком клыки. Вроде бы не торчат.
— … а потом, когда я разводилась, ты поддерживал меня как никто…
Вот она ему тогда вынесла мозг, конечно. Он просился на каждое дело, только бы оказаться подальше. Все же телефон можно отложить в сторонку и заняться своими делами.
— …и поэтому мы не сможем быть вместе, — проговорила Джессика. — Роберт никогда не поймет. А он мой малыш, и всегда им будет.
— Как скажешь, — ответил Лютер.
Хоть бы Рокси сейчас не пришла. Она вряд ли станет ждать долго. Не с ее характером.
— Включи видеосвязь, — попросила Джессика.
— Только я не одет.
— Мне нужны только твои глаза и… — Джессика сдавленно пискнула, когда он включил камеру, специально повернув телефон вниз.
— Я принимаю ванну, — ответил Лютер. — Поэтому не включал видео, чтобы не смущать тебя зря. Непищевые удовольствия, как ты и говорила. Ты же знаешь, как мне важно все то, что ты говоришь, Джессика, правда?
Она молчала, и он видел, как расширились ее глаза. Хорошо, что он был в прекрасной форме в момент обращения.
— Прости, руки мокрые, скользят, — Лютер повернул телефон, но скосил его чуть в сторону.
— Там свечи? — пискнула Джессика.
— Электричества пока нет. Я в доме, который купил по твоему совету. Еще одно непищевое удовольствие, которое обошлось мне совсем не дешево. Наверное, оно того стоит. Но мой дом пуст, и я так одинок. Ох, прости… Как бы не выронить его вовсе, — снова мазнул камерой по торсу и ниже. — Жаль, что тебя нет рядом, — решил он ее добить. — Здесь полно места и на двоих. Свечи, ванна, романтика… Я бы помассировал тебе плечи, вымыл волосы… У тебя прекрасные волосы, Джессика.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Лютер, я, конечно… — пролепетала Джессика. — Просто у меня есть обязанности… Субординация…
Он горько вздохнул, заодно прикрыв глаза рукой.
— Вот именно. Я всего лишь часть твоей работы. Строчка в отчете. Сухие буквы. Смотри же на зубы, как ты хотела, — слегка вздернул губу, — ты считаешь меня животным, да? Хищным зверем.
— Лютер, это вовсе не так…
— Да ладно, я привык. Сто лет одиночества. И неизвестно, сколько еще впереди, — он слегка потряс телефоном, как будто у него задрожали руки от эмоций. — Созвонимся утром. Корделия Боулден, не забудь. Целую…
Он нажал на отбой и быстро выбрался из ванной, поглядывая на телефон, но он больше не звонил.
Может, с поцелуями и перебор, но зато Джессика и думать забыла о его глазах. При свечах она вряд ли разглядела красноту, тем более он щедро разнообразил картинку. Оглядевшись вокруг, Лютер вытерся собственной майкой и услышал легкие шаги.
В спальню вошла Рокси, удивленно приподняла брови. Повернулась в сторону ванны и понятливо усмехнулась.
— Я впечатлена, — сказала она. — Решил подготовить все по высшему разряду? Свечи, лепестки… Это очень мило, Лютер.
Жаль, музыку Триша забрала с собой. Наверное, из телефона играла.
Лютер подошел к Рокси и, уронив майку, обнял девушку и привлек к себе. Без музыки даже лучше. Он услышит звук ее сердца, ее дыхание и каждый стон. Рокси положила руки ему на плечи. Встав на цыпочки, потерлась носом о его щеку. Зрачки в янтарных глазах вытянулись, а потом медленно расширились. Черный круг и золотая каемка — словно солнечное затмение. Странно и завораживающе прекрасно.
— Я больше ничего не боюсь, — прошептал Лютер и поцеловал ее в губы.
Глава 16. Рассвет
Смятая простыня валялась в углу, лепестки роз пожухли. Свечи сгорели дотла, и розовые полосы рассвета расцарапали небо. Рокси спала, свернувшись в калачик у него под боком, а Лютер лениво поглаживал ее волосы, смотрел в окно и думал… ни о чем. В голове было пусто, в теле — легко, укусы саднили, но ничего, терпимо. В пик удовольствия Рокси совершенно теряла контроль и впивалась в него зубами.
Лютер осторожно, чтобы не разбудить девушку, поднялся и подошел к окну. В смутном отражении насчитал на себе три отпечатка зубов. Не так уж плохо для вампира, который сто лет не занимался сексом. А, вот еще один, на бедре. Четыре.
Мизерная плата за то, что он испытал этой ночью.
Рокси потянулась как сытая кошка и повернулась на другой бок.
Цветочница. С острыми зубками, жаждущими крови альтернативных. Она покусала Криса не просто так. И к Лютеру ее тянуло, как ни прискорбно признать, вовсе не из-за харизмы столетней выдержки. Кровь вампира вызывала в ней подъем жизненных сил, повышала остроту восприятия и будила сверхспособности, как она это называла. И теперь Рокси без нее не могла, хоть пока этого и не осознавала.
Выходит, он нужен ей, как и она ему. Это даже радовало.
Рокси наверняка расцветит их ситуацию романтичным флером, назовет их командой супергероев — пусть. На самом же деле они — два монстра, которых по счастливой случайности замкнуло друг на друге. Или, может, это какой-то высший замысел? Шутка богов? Алый валет встретил черную даму, и теперь они пойдут рука об руку, со смертью за плечами.
Сердце ровно билось в груди, кровь бежала по венам, а щетина отросла еще сильнее. Лютер потер подбородок, мысленно делая пометку купить бритву и всякие пены и лосьоны. У него началась жизнь, полная того нового, что являлось хорошо забытым старым. К примеру, постельное белье. То, что купила Триша, — никуда не годилось. Скользкое какое-то и холодное. А он, как выяснилось, теперь мог замерзнуть. Еще надо купить зубную щетку и пасту. Одну пиццу они с Рокси, проголодавшись, съели ночью, и теперь от него пахло сыром и ветчиной.