Читать интересную книгу Над Москвою небо чистое - Геннадий Семенихин

– Мою машину ко мне немедленно. Техсоставу прогревать моторы.

Не успел он положить трубку, как раздался звонок. Командующий ВВС, видимо, обзванивал все аэродромы.

– Здравствуй, Демидов. Гитлер начал генеральное наступление на Москву. По радио одни победные марши передают, сволочи. Тебе на сегодня задача: двумя эскадрильями прикрой передний край нашей обороны в районе Юхнова. Одну держи в готовности для обороны аэродрома и города. Всех немедленно по кабинам, чтобы с рассветом поднялись, иначе немцы на земле накроют.

– Я уже отдал такое приказание.

– Молодец. Докладывай каждые два часа.

У дома затормозила штабная «эмка». Демидов вдруг почувствовал, что раненая нога не напоминает больше о себе. «Эк она вовремя утихомирилась», – обрадовался он, выходя из дому.

Он прибыл на командный пункт, когда Петельников наносил на карту изменения в линии фронта. Демидов взглянул на его угрюмое лицо и все понял:

– Продвигаются?

– Под Юхновом на десять километров вклинились. Наши отходят.

За оконцем землянки ревели моторы истребителей, прогреваемые техниками и механиками. В динамике, что висел над головой оперативного дежурного Ипатьева, послышался голос с командного пункта штаба ВВС:

– Василек, вам цель. Западнее Юхнова наши «илы» дивизией будут штурмовать фашистские танки. Прикройте поле боя.

Минут через пять во второй половине землянки Демидов диктовал расчет боевого полета, и летчики прочерчивали на своих личных картах красными карандашами жирные маршрутные линии.

– Вопросы будут? – наседал на них командир полка. – Нет? Запомните. Драться только парами. Ведущих своих не бросать. Кто увлечется погоней за чужим самолетом и бросит ведущего – того под трибунал. Это я, Демидов, вам обещаю. По самолетам, орелики, успеха вам в бою-сражении!

Одна за другой поднимались пары «Яковлевых» в небо. С командного пункта передали:

– Курсом на город и аэродром тридцать шесть Ю-88.

И еще через две минуты:

– Курсом на город и аэродром двадцать четыре Ю-88. Прошли Ярцево.

Демидов вопросительно посмотрел на Румянцева:

– Что будем делать, комиссар?

– Всех, кто не нужен на КП, – в щели. Бомбежка будет сильной, надо избежать потерь.

– Командуйте, – согласился Демидов и метнул взгляд на сидевшего в затемненном углу нового командира эскадрильи. – Майор Жернаков, поднимайте свою девятку. Будете патрулировать над городом и аэродромом. На сто истребителей противника в лоб со своей девяткой не лезьте. Сто – это сто, а девять – это девять. Бейте из-под нижней кромки облаков или со стороны солнца самых неосмотрительных. Группу свою особенно не распыляй. Маневрируй, но всегда держи в кулаке.

– Ясно?

– Ясно, товарищ подполковник.

Демидов нахмурил клочковатые брови так, что они почти закрыли его глаза с желтыми зрачками. Тише, чтобы слышал только Жернаков, спросил:

– Самочувствие хорошее?

– Хорошее.

– В бой идешь без сомнений?

– С охотой, товарищ командир.

– Ну и желаю удачи, дружок, – закончил Демидов.

Схватив планшетку, Жернаков выскочил из землянки. Вскоре моторы «Яковлевых» огласили басовитым ревом притихший по-утреннему аэродром. Сухая пыль облаком затянула взлетную полосу. Со звоном один за другим ушли в воздух «яки» майора Жернакова. Демидов строго оглядел оставшихся в землянке:

– Кроме капитана Петельникова и лейтенанта Ипатьева, всем в дальние щели. По командному пункту будут бомбить прицельно. В горб не попадут, да и в дальние щели тоже.

Горбом Демидов называл землянку КП, возвышавшуюся над летным полем.

Несколько связистов и писарь Володя Рогов не заставили себя долго просить, горохом высыпались из землянки. Демидов, усмехаясь, вышел за ними наверх. В небе нарастал вой моторов. Подполковник осмотрелся и внезапно с яростью потряс кулаками. Возле командного пункта стояла передвижная автомашина-радиостанция. Из окошечка кабины высунулось курносое мальчишеское лицо водителя, низкорослого первогодка Орлова.

– Вон с аэродрома! – свирепо закричал на него Демидов. – Иначе я из тебя сию минуту воробья сделаю. И себя и нас демаскируешь. Немедленно в рощу!

Красноармеец поспешно включил мотор и чуть ли не на третьей скорости рванул с места. Демидов зорко осматривал аэродром. В нескольких местах над летным полем виднелись бугорки пустых землянок, замаскированные дерном. Еще три дня назад подполковник приказал на каждую поставить по шесту, чтобы враг с воздуха принимал их за антенны штаба. Только так можно было обеспечить безопасность командного пункта во время налетов вражеской авиации.

Появился Петельников, подслеповато щурясь, покачал головой:

– Обманул нас командный пункт.

– Это почему же?

– Говорил, «юнкерсы» идут двумя группами, а они сплошняком, девятка за девяткой.

Запрокинув голову, Демидов посмотрел в небо. На синем его глянце громоздились воздушно-белые силуэты вражеских бомбардировщиков. Они действительно шли волнами, группа за группой, с маленькими интервалами. Демидов увидел, как от общей колонны отделились четыре девятки и, снижаясь, повернули в сторону аэродрома. Переливчатый гул моторов наплывал, усиливался с каждой минутой. Грозное прерывистое «у-ух, у-ух» заполняло уши. На глазах у Демидова флагманский самолет, опустив нос, стал пикировать прямо на их землянку. Из-под крыла «юнкерса» оторвались черные комочки бомб.

– Вниз, Петельников, вниз, – приказал Демидов. А в это время по самой середине аэродрома бежал изо всей мочи черноглазый писарь Володя Рогов. Следом за ним широко и быстро шагал комиссар Румянцев, Он проверил и убедился, что все техники и механики рассредоточены по щелям, на случай воздушных налетов. Однако они были в основном сосредоточены на окраинах аэродрома. В центре его, где постоянно рулили взлетающие и садящиеся самолеты, щелей было накопано мало. Одна из таких щелей, точно такая же, как и все другие, была приспособлена под отхожее место. Легко подпрыгивая, совсем как тушканчик, писарь мчался вперед. Несмотря на опасность, Румянцев невольно наблюдал за его бегом.

– Ах ты чертенок! – выкрикнул он. – Да если бы ты так бегал на физзарядке, ты бы самого Серафима Знаменского обогнал.

Первая девятка «юнкерсов» была уже совсем близко от аэродрома. Над землей возникал слабый, но уже явственный ноющий свист оторвавшихся бомб. Вжав голову в плечи, Володя сделал огромный прыжок и бросился в щель. Ладони заскользили по осыпающимся, почти отвесным краям. Что-то шмякнуло под его ногами. «Спасен», – подумал Рогов и нагнул голову, чтобы окончательно застраховать себя от рикошетирующих осколков. Острое зловоние ударило ему в лицо, лишило дыхания. Писарь открыл глаза и с ужасом увидел, что почти по колено стоит в клейкой жиже. «Ай, ай, как это плохо, – подумал он, – теперь весь полк будет смеяться и говорить, что Володя Рогов чуть не утонул в дерьме».

Стараясь вдохнуть как можно больше свежего воздуха, он высунулся из окопа и вдруг увидел близко от себя чьи-то запыленные сапоги, а потом красное от пота, но совершенно спокойное лицо старшего политрука Румянцева. «Вот идея», – быстро решил Рогов и громко закричал:

– Товарищ комиссар! Сюда, сюда. Здесь безопасно! «Все-таки если он ко мне впрыгнет, это будет лучше, – тотчас же решил писарь, – и смеяться не посмеют».

Бомбы со скрежетом раздирали воздух. Вместе с потоком взрывной волны Румянцев прыгнул в щель к писарю. Над ними пронеслась целая туча пыли, ослепительная вспышка огня резанула глаза. «Гах-гах-гах» – прозвучали подряд раскалывающие уши удары. Румянцев отбросил назад прилипшие к вспотевшему лбу пряди густых волос и, глянув вниз, на дно окопчика, в ярости закричал:

– Ах ты, телепень окаянный. Куда меня заманил!

На сильных пружинистых руках комиссар выбросил свое тяжелое тело из окопа наверх и, стряхивая с сапог ошметки нечистот, под нарастающим визгом новой серии бомб бросился вперед. Добежать до новой щели он не успел.

Огромные невидимые бомбы были уже совсем близко над землей. Румянцев это почувствовал каждой клеткой своего существа. Бросаясь плашмя на чахлую осеннюю травку, подумал: «А, пронесет!»

Над головой просвистели раскаленные осколки, его слегка приподняло над землей близкой взрывной волной. Румянцев встал на колени, ощупал ноги, шею и голову – все в порядке. Он наискосок ринулся по аэродрому и вскочил в длинную щель, где находились несколько мотористов и техник Кокорев.

Две девятки, отбомбившиеся по летному полю, уже уходили прочь. Нигде ничто не горело. Гребешок штабной землянки, все такой же аккуратный, возвышался на своем месте. Но рядом, в нескольких метрах от него, землю беспощадно разверзла бомба большого калибра. «Все пока в порядке, – радостно подумал комиссар, – не такие уж они снайперы». В воздухе снова завыли бомбы, и секунды спустя надсадное «гах-гах» послышалось в стороне от аэродрома.