Читать интересную книгу Черные банкиры - Фридрих Незнанский

Что же, не вытекает ли из этого, что доверчивая любовь вдовы погубила банк и, возможно, и ее мужа? Недобрым словом, хоть и грех, помянул Турецкий покойного Арбузова и еще подумал, что следовало бы хорошенько врезать парням из Управления по экономическим преступлениям, которые начинали следствие по этому делу. Сплошные вопросы! Надо заново допрашивать свидетелей, заниматься черновой работой.

Позвонила секретарша Меркулова Клавдия:

– Александр Борисович, вас ищет Казанский. Вы что, не поднимали трубку?

Чертыхнувшись, Турецкий отправился к начальнику Следственного управления.

Казанский встретил его улыбкой, что сразу насторожило. Значит, добра не жди.

– Как дела, Александр Борисович? – радостно осведомился шеф.

– По-разному.

– Я попрошу вас к концу месяца представить мне отчет.

– Будет сделано.

– Знаете, Александр Борисович, я замечаю, что в этом кабинете вы всегда официальны и насторожены, а мне хочется, чтобы у нас все-таки установились дружеские отношения.

– Но это скорее ваши личные проблемы. Воспитательная и прочая идеологическая работа должна беспокоить вас как руководителя, а я человек подчиненный, мне о высоких материях задумываться недосуг.

– Возможно, вы и правы. У меня к вам небольшая просьба.

«Ну вот, начинается, – удрученно подумал Турецкий. – Опять начнет толкать на какую-то аферу».

– Тут, понимаете, деликатное дело, – растягивая слова, сказал Казанский. – Я решил, что могу доверить его только вам как опытному сотруднику. Ко мне обратился за помощью Степан Макарович Савельев. Да-да. Не смотрите удивленно. Тот самый Савельев, заместитель министра финансов.

– И чем же я могу ему помочь? – плохо скрывая раздражение, спросил Турецкий.

– Преследуют его, шантажируют, требуют десять тысяч долларов за видеокассету.

– А что на той видеокассете?

– Он уверен, что это фальшивка. Однако честное имя и добрая репутация человеку очень дороги, испачкают почем зря невинного, а потом вовек не отмоешься.

– К сожалению, я слишком занят, в деле банкиров много эпизодов, требующих тщательной проверки. По-моему, есть смысл поручить новое дело кому-нибудь из менее загруженных коллег.

– Нет, Александр Борисович, я уверен, дело не стоит и выеденного яйца. Вы его щелкнете как орех и освободите хорошего человека от неприятностей.

– Ладно, попробую.

– Отлично, я доволен. Вот вам постановление о возбуждении дела и визитная карточка Савельева. Позвоните ему, возьмите необходимые данные и… отрубите этот ненужный хвост.

Турецкий вернулся к себе в кабинет, сразу же набрал номер телефона Савельева. Секретарша ответила, что Степан Макарович занят.

– Вас беспокоит старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Александр Турецкий, заместитель министра Савельев ждет моего звонка.

Секретарша смягчила голос:

– Минуточку, соединяю.

Турецкий поздоровался, представился, предложил Савельеву встретиться, так как подобные вопросы по телефону не решаются. Степан Макарович попросил приехать к нему в министерство, чтобы обстоятельно обсудить данную проблему.

Минут через сорок Александр уже блуждал по коридорам Министерства финансов в поисках нужного кабинета.

Миловидная секретарша проводила Турецкого к Савельеву, предложила кофе, но следователь отказался, сославшись на дефицит времени.

– Все началось неделю тому назад, – начал свой рассказ Савельев.– Позвонил молодой человек, предложил купить у него видеокассету за десять тысяч долларов. Как вы понимаете, сумма огромная. У меня такой нет.

– Что на видеокассете?

– Не знаю. Мало ли какую фальшивку могли изготовить! Теперь у любого и каждого под рукой компьютеры, множительная техника, что угодно нарисуют!

– Этого молодого человека вы прежде не встречали?

– Голос незнакомый, если бы его лицо увидеть, может, и вспомнил бы. Но это не важно, вся беда в том, что у меня осталось мало времени. После обеда он должен позвонить, чтобы окончательно договориться о месте встречи.

Савельев действительно волновался, это давало основание Турецкому думать, что заместитель министра в чем-то замешан, коль так боится фальшивки. Но с другой стороны, кто чувствовал бы себя спокойно, если бы его стали шантажировать подобным образом и требовать немалую сумму?

– Расправой вам не угрожали? – уточнил Турецкий.

– Нет, этого не было.

– Ну, тогда ничего страшного. Если не возражаете, с санкции прокурора мы можем прослушать ваш телефон, установить, откуда звонит шантажист, а возможно, и схватить его.

– Вы знаете, я могу договориться с ним о встрече, а вы поможете мне с ним рассчитаться, и, конечно, я хотел бы уничтожить кассету. Я даже сам не желаю ее смотреть.

– А вы уверены, что преступник не оставил себе нескольких копий? – спросил Турецкий.

– Возможно, конечно… А что же мне делать в таком случае?

– Надо привлечь этого человека за вымогательство по статье сто шестьдесят три. Даже если кассета является уликой, подтверждающей ваши неблаговидные деяния.

Савельев смущенно заулыбался и сказал, что, наверное, сначала он все-таки попробует договориться с шантажистом сам, ну а если тот окажется несговорчивым, тогда уж призовет на помощь Турецкого.

– Непонятно, зачем вы тогда обратились в Генпрокуратуру? – ответил Александр. – Преступники – народ жестокий. И я не советую вам проявлять самостоятельность. Все свои действия вы отныне должны согласовывать со мной.

– Спасибо вам за консультацию.

– Прослушивать пока не будем? – спросил Турецкий.

– Нет, пока не надо. Попробую договориться с ним в последний раз, а если не получится, тогда уж…

– Всего хорошего, – бросил на ходу следователь. – Жду вашего звонка.

– Да, я обязательно отзовусь.

Последние слова Турецкий услышал, переступая порог кабинета. Секретарша проводила его милой улыбкой, заученной, но приятной.

Савельеву было лет пятьдесят, не более, низкорослый, но широкоплечий, на кривоватых ногах, он выглядел монументально. Не исключено, что здоровье его было в полном порядке и он мог еще проказничать в свободное от работы время, возможно, даже с собственной секретаршей. Вот и попался на крючок, думалось Турецкому, когда он возвращался в Генпрокуратуру. Чувствует, что где-то влип, вот и волнуется. Ну и пусть его.

Лет десять тому назад чиновники были осторожны, а теперь все словно с цепи сорвались. Подавай им все удовольствия сразу! Что ж, в этом есть свой резон. Ты как бы не живешь, а паришь над жизнью, где копошится чернь, добывая хлеб насущный, тебе же дано значительно больше: приличный оклад, левые деньги, всякие дотации из льготной кормушки, за которые ты можешь многое себе позволить: купить любовь юной девы, посетить клуб для избранных и тому подобное.

Вот так он и живет, а тут вдруг подобный конфуз, который грозит лишить тебя всего привычного. Поневоле забегаешь. С чертом союз заключишь, лишь бы не вылилось наружу, не сломало биографию. Вот так, не изменился госчиновник, как был сластолюбцем и трусом, так им и остался…

После обеда Турецкий работал с банковскими документами, но был рассеян, так как мысли его почему-то занимал Савельев. Трудно было предположить, как разовьются дальнейшие события, только финал следователь знал наперед. С шантажистом придется долго и нудно беседовать, и, возможно, эти встречи не будут бесполезными для обоих. Сейчас Турецкий ждал звонка от Савельева, чтобы принять конкретное решение.

Послышался стук в дверь, и в кабинет медленно вошел Грязнов. Александр бросился к нему навстречу, обнял, сжал. Лицо Вячеслава так и перекосилось от боли.

– Господи, совсем забыл! – стал извиняться Турецкий.

– Ничего, рука стерпит, а вот рукав болит: видишь, я его заклеил.

– Извини, пожалуйста! Больно?

– Глупости, царапнуло осколком, пару швов наложили, только и всего.

– Ну, садись, рассказывай, как и что?

Вячеслав коротко изложил все то, что ему пришлось узнать и пережить в Ставрополье, ничего не стал приукрашивать, признался, что потеря Тамары оказалась для него серьезной душевной травмой.

– А ты что тут без меня накопал?

– Долго рассказывать, но я выберу для тебя время. А мужики твои – настоящее золото. Отличные помощники.

Зазвонил телефон. Турецкий подхватил трубку, узнал голос Савельева, спросил:

– Какие новости, Степан Макарович?

– Договорились о встрече в пять вечера у кафе «Пингвин» на проспекте Мира. Он сядет ко мне в машину. Мы обменяемся товаром. Но у меня нет таких денег. Я не знаю, как быть.

Турецкий взглянул на часы и сказал:

– К четырем я подошлю оперативников с необходимым реквизитом. Во время встречи не волнуйтесь, ничего не бойтесь, у нас люди опытные, они вас подстрахуют. Шантажиста возьмут.

– А может, его лучше не трогать?

– А если завтра этот господин подарит копию видеокассеты вашей жене или заявится в ваш дом с автоматом Калашникова? Боюсь, что тогда помощь может опоздать.