Мучительные раздумья прервала Эмили, потянув за кружевную отделку ее рукава.
— Кто она такая? — произнесла она одними губами.
— Миссис София Лорел. Ты что, не слышала? — отозвалась Мисси тихим, но неожиданно резким тоном. Словно по общему согласию, они слегка отстали от остальной компании, направившейся в столовую.
— О, ради Бога. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Она его… приятельница? — поинтересовалась Эмили, выделив последнее слово.
От этого слова в глазах Мисси защипало и сдавило грудь.
— Откуда, скажи на милость, я знаю? — На этот раз ее голос прозвучал достаточно громко, чтобы пять пар глаз шедших впереди обратились на нее. Мисси натянуто улыбнулась и ускорила шаг, оторвавшись от Эмили, полная тягостных предчувствий.
В честь званого обеда виконтесса распорядилась приготовить фаршированного фазана, дикую утку, черепаховый суп, пудинг и пирожки с начинкой. Мисси не могла припомнить такого изобилия за одной трапезой. К сожалению, эти яства прошли мимо нее. Она почти не ела, гоняя пищу по своей тарелке, и когда говорила, то обращалась исключительно к матери и сестрам.
Беседа оживилась, когда миссис Лорел завела разговор об ограблении, за которым весь Лондон следил с середины мая по газетным публикациям. Каждый стремился изложить собственные предположения относительно личности преступников. Только Мисси молчала, но никто не заметил этой незначительной детали.
Оказалось также, что миссис Лорел интересуется политикой. Когда она выразила восхищение премьер-министром, Томас и Джеймс не согласились с ней, поскольку не разделяли политических взглядов лорда Пальмерстона. Завязалась очередная оживленная дискуссия с тремя участниками, приводившими аргументы за и против. Мисси молча злилась. Итак, эта женщина не только красива, но и умна. Лишний повод для неприязни.
— О, мама, это просто божественно. — Глаза Сары загорелись при виде лакея с десертом. — Мисси, это твое любимое клубничное мороженое.
Мисси заставила себя улыбнуться, когда лакей поставил поднос с десертом на стол.
— Да, но, боюсь, я больше не смогу проглотить ни кусочка.
— С чего бы это? — удивился Джеймс. — Ты едва притронулась к еде.
— У меня был плотный ленч, — отозвалась она с ледяной вежливостью.
— Вот уж не думал, что наступит день, когда ты откажешься от своего любимого десерта. Однажды ты чуть не подралась со мной за добавку, — шутливо заметил Томас.
— Наверное, я делала много глупостей в детстве. Тем сильнее я изменилась сейчас, когда выросла, — заявила Мисси, бросив на Джеймса многозначительный взгляд. В его глазах, устремленных на нее, мелькнуло что-то мрачное и опасное.
— В таком случае мы очень похожи, — подхватила миссис Лорел, не подозревая о намеках и недомолвках, витавших над столом. — Когда я была ребенком, то обожала клубнику. Мама говорила, что эта моя страсть доведет нас до нищеты. А теперь я совершенно к ней равнодушна.
Безыскусная поддержка со стороны миссис Лорел расстроила Мисси больше, чем она согласилась бы признать. Было бы несравненно легче испытывать к этой женщине неприязнь, не будь она такой доброй. Возможно, именно по этой причине Мисси ощутила неодолимую потребность огрызнуться.
— Умоляю, не надо проводить сравнений между нами, когда очевидно, что у нас нет ничего общего, — сорвалось с ее губ, прежде чем она успела спохватиться. Она замолкла, подозревая, что на ее лице отразилось то же потрясение, что и на лицах всех остальных сидевших за столом.
Глава 9
Повисло молчание, достойное сцены ужаса в третьеразрядном театре, с отвисшими челюстями и округлившимися глазами.
Мисси дважды открывала рот, но так и не придумала, что сказать, чтобы мать и брат перестали смотреть с осуждением, а миссис Лорел не испытывала неловкости. На Джеймса она боялась даже взглянуть, чувствуя его ярость.
— Твоя грубость по отношению к Софии возмутительна. Сейчас же извинись, — потребовал он сквозь стиснутые зубы, сверкнув голубыми глазами.
Мисси и сама собиралась извиниться, но его гневный тон и бесцеремонность привели ее в бешенство. Ведь это он виноват в том, что случилось: в напрасных усилиях, потраченных на платье, в испорченном обеде, во всем.
— Джеймс, все в порядке, — сказала миссис Лорел, положив руку ему на локоть в успокаивающем жесте.
Будь Мисси склонна к насилию, она влепила бы ей пощечину — только за то, что та осмелилась коснуться его с подобной фамильярностью.
— Нет, не в порядке. Я жду, Мисси. Извинись перед Софией, — произнес Джеймс непререкаемым тоном.
— С какой стати я должна извиняться перед твоими женщинами?
Все дружно ахнули, а Джеймс издал яростное шипение.
— Миллисент Элинор Армстронг, ты немедленно извинишься перед миссис Лорел и Джеймсом. — Мисси никогда не видела мать такой сердитой. Это был один из тех редких случаев, когда виконтесса называла ее полным именем, причем наихудший из них. То, что она сделала, было не просто оплошностью, а сознательным вызовом.
Охваченная стыдом, Мисси повернулась к миссис Лорел.
— Прошу прощения. Мои слова были непозволительными и необдуманными.
— Право, вам незачем извиняться, мисс Армстронг. Мой кузен бывает ужасно высокомерным порой. Таким же он был в детстве. Вам не следует обращать на него внимания в подобные моменты, как это делаю я, — сказала та, глядя на Джеймса с типично сестринским выражением.
Кузен? Миссис София Лорел — его кузина? Хотя Мисси не представляла, что такое возможно, она обнаружила, что чувствует себя еще более жалкой и несчастной, чем секунду назад. Если бы пол разверзся под ней и поглотил целиком, она была бы только рада.
— Спасибо, вы очень добры, — сумела выговорить она вполне членораздельно, несмотря на сумбур в мыслях. Повернувшись к матери и брату, она спросила дрогнувшим голосом: — Можно мне уйти?
Виконтесса коротко кивнула. Томас не шелохнулся, бесстрастно наблюдая за ней. Мисси встала, стараясь не смотреть на Джеймса, и кинулась к двери самым недостойным образом, провожаемая шестью парами глаз.
Спустя несколько часов тишину ее спальни нарушил острожный стук в дверь.
Облаченная в ночную рубашку, Мисси сидела, скрестив ноги, на постели, запечатлевая в своем дневнике унизительные события этого вечера. Захлопнув дневник, она посмотрела на дверь, ожидая, что войдет мать, чтобы надрать ей уши за проделку. К ее удивлению, дверь приоткрылась, явив Томаса. Убедившись, что она надлежащим образом одета, он проследовал внутрь и притворил за собой дверь.