Читать интересную книгу Тайна Караидели - Кирей Мэргэн

— Ну ничего, Юсуф-агай, — пыталась утешить старика Фатима. — С нами доберетесь до Уфы, а там выясните, куда уехали ваши.

— С вами? Не-ет! У меня в Уфу особое приглашение! Мне надо срочно туда прибыть!

— А катеры здесь не останавливаются? — участливо спросил Иршат.

Не ему одному — всем хотелось помочь старику. Но как?

Юсуф только рукою махнул. Не знал, что через день, ровно в полдень, останавливаются именно здесь специальные катера, которые развозят нефтеразведчикам почту, продукты и другие предметы первой необходимости.

— Эхма! — проворчал старик. — Дал я маху! А! Не надо было в Каргине останавливаться. Совсем не надо! Хоть бы кобыленку какую незавидную где-нибудь раздобыть, что ли!

— Все равно опоздали бы, — сказал Юлай. — Лошадь сколько километров в день проходит? Не больше пятидесяти. А еще кормить ее надо в пути, кормить и поить, передышки давать. Так что на лошади, Юсуф-агай, три дня до Уфы протрусили бы, а на катере три часа!

— Ах ты, сыночек, — застонал Юсуф, словно от зубной боли. — Да где же взять-то его, где достать?

И, словно в сказке, словно по щучьему велению, затарахтел совсем неподалеку мотор.

Заволновался Юсуф и захохотал от радости.

Засмеялись и все ребята, и сам старик.

Не прошло и нескольких минут, как Юсуф чинно восседал на катере, а ребята дружно махали ему руками, прощаясь с добрым чудаковатым стариком.

Старица Актау

Нет, не думали Мидхат и Иршат, что дело обернется вот так…

Все произошло как бы само по себе.

Мальчишки увлеклись разговором и не заметили, как на изрядное расстояние отошли от поляны, где располагался лагерь.

А разговор у них шел о той самой записке из рукоятки ножа, которая до сих пор оставалась неразгаданной.

Мидхат уверял товарища в том, что места, обозначенные в записке-коде арабскими буквами, находятся где-то здесь, рядом, может быть даже под их ногами.

Он достал свою записную книжку и раскрыл ее на той странице, на которой был начерчен какой-то план-лабиринт, испещренный разноцветными значками и черточками.

Иршат ничего не понял.

— Помнишь, — увлеченно говорил Мидхат, — ты, конечно, должен помнить, что в записке говорилось об озере Актау.

— Не помню, — отвечал Иршат.

— Ну, так я помню! Там было сказано об устье реки Урюш. Река Урюш осталась у нас позади. А вот Актау или Кактау где-то здесь. Ясно? Дошло?

— Ну так что?

— А то, что в коде упоминается южный берег озера Актау. И может быть, что старица Актау — это и есть озеро Актау.

— Как же так? Старица — это одно, а озеро — совсем другое!

— Верно. Но ты учти, сколько времени прошло! Озеро и вовсе высохнуть могло…

— Все могло случиться, — пожал плечами Иршат, — но… Все-таки мне кажется, что ты выдумщик.

— Да-да-да! Нужно уметь фантазировать! Без этого не может быть настоящего следопыта. И, кстати, настоящего поэта тоже!

— Болтун! — сказал Иршат.

— Хорошо, болтун, — согласился Мидхат, которому было сейчас важнее всего доказать товарищу свою правоту и потому нельзя было обижаться и спорить по пустякам. — Но ты посмотри, посмотри! Вот она, старица Актау! — Он ткнул пальцем в свою записную книжку. — Вот ее южная сторона. А мы где сейчас стоим? Компас у тебя с собой?

Пригодился-таки Иршату отцовский компас!..

Оказалось, что ребята находятся на северной стороне старицы.

— Значит, надо бежать на ту сторону, там отыскать две березки и… — Мидхат замахал руками и запрыгал. — Пошли?

— Подожди…

— Чего там ждать! Может быть, через полчаса в наших руках будет клад! Клад-клад-клад, сокро-о-вище! — запел Мидхат.

— Чего ты радуешься? — усмехнулся Иршат. — «Клад, клад»! А на кой черт он нам нужен? Пусть ищут те, которые этим занимаются.

— Вот чудак рыбак — рыбу ловит, сам не ест! Да ты знаешь, что будет, если мы этот клад найдем? Это же здорово! Все газеты о нас будут писать. Прославимся, как герои!

— Давай всем отрядом пойдем. Пусть весь отряд прославится. Что нам, жалко?

— Так Фатима-то не разрешит.

Пока мальчишки спорили, спустилась ночь.

Хотели было отправиться в лагерь, но тут услышали чьи-то шаги.

Насторожились. На всякий случай спрятались в кустах.

Шаги удалялись.

Ребята вышли из своего укрытия и пошли вслед за уходящими людьми.

Нагнав их, они увидели на фоне темно-серого неба два силуэта: один — длинный, другой — короткий и полный.

— Не рыбаки ли? — шепотом высказал догадку Иршат. — Опять, наверно, темные делишки творят…

— Если они, — так же тихо отвечал Мидхат, — то нам лучше не показываться им на глаза.

— Чепуха! — сказал Иршат.

— Ерунда! — согласился Мидхат.

Они не хотели показывать друг другу, что боятся.

И пошли за силуэтами.

Долго не выпускали их из виду, но вот силуэты исчезли — как в воду канули.

— Что дальше? — мрачно проговорил Мидхат.

— Подождем до рассвета, потом — обратно, — спокойно ответил Иршат.

Только сейчас заметили мальчики, что так и кружится над ними ночная сова, издает какие-то странные, жуткие звуки.

Нет, сидеть в лесу сейчас не так-то приятно и весело!..

Взявшись за руки, снова тронулись в путь, вскоре потеряли ориентировку и вышли в какую-то ложбину.

И вдруг засветился едва ли не рядом с ними фонарик.

Мальчики залегли, спрятались под ветвями густых деревьев.

Проползли по-пластунски несколько шагов вперед и неожиданно увидели человека в черной одежде, который освещал фонариком землю и вглядывался в нее, словно что-то ища.

— Ребята, скажите честно, где нож, — проговорил он, видимо обращаясь к каким-то людям, стоявшим в темноте.

— Какой нож? — послышалось из темноты.

— В той куртке, которую вы у меня утащили, был нож. В рукаве. Да что я вам рассказываю, вы и сами знаете. Хотите сами, одни, без меня, клад отыскать?

— Какой клад?

— Ребята, а ребята! — В голосе человека в черном послышалась мольба. — Отдайте нож, ну отдайте, пожалуйста, мне этот нож!

Молчание.

— Отдайте, я вам половину клада уступлю. Это много, очень много!

— Нам с тобой не по пути! — ответила темнота.

— Как же так? Столько дел вместе понаделали, а теперь — не по пути? Так не бывает.

— Бывает. Мы браконьеры, а ты? Ты кто? А?

— Где нож, где письмо? — вместо ответа задал вопросы человек в черном.

— А кукиш не хошь?

Выстрел.

— Беги к нашим и зови их сюда! — сказал Иршат Мидхату.

— А как же я тебя найду? Темень кругом…

— А ты подавай сигналы. Как в разведке. Сейчас договоримся, какие именно.

— Я крякну, как утка; и ты отвечай кряканьем… ну, как утка. Хорошо?

— Хорошо. Здесь, на старице, утки как раз и водятся.

— Давай попробуем, — предложил Мидхат.

Но как ни старались ребята крякать тихо, ничего из этого не получалось, и в конце концов они выдали себя.

Человек в черном насторожился и направил свой фонарик прямо на ребят. Едва увидев их, погасил фонарик.

В кромешной тьме послышался треск сучьев.

Иршат и Мидхат почувствовали, что человек приближается к ним. Они оцепенели, не решаясь двинуться с места.

Фонарик зажегся теперь совсем рядом с мальчиками, ослепив их. Человек в черном замахнулся лопатой, норовя нанести удар.

Но в это мгновение прорвал ночную тишину властный окрик:

— Стой! Ни с места!

— Стой! Стрелять буду! — донеслось с другой стороны.

Человек в черном отбросил лопату и поднял руки.

Велико было удивление ребят, когда узнали они в нем бакенщика Закирьяна.

Мгновение спустя рядом с бакенщиком появились Самбосаит и какой-то военный.

Они обыскали Закирьяна и приказали ему держать руки за спиной.

— Шагом марш! — приказал бакенщику Самбосаит. И весело сказал ребятам: — Ну, пионеры, выходи! Пошли с нами! Волка сдавать.

— А тут еще двое были… — сказал Мидхат.

— Знаю. И те не уйдут, — улыбнулся Самбосаит.

Последнее письмо

«Милая Наиля!

Скоро мы будем в Уфе.

Там, видимо, всерьез стали интересоваться нашим отрядом. Вчера на пристани Охлыстино вызвали меня для разговора.

Если я сумею отправить ребят из Уфы автобусом, тогда останусь там на несколько дней. Хочу сходить в медицинский институт, чтобы получить подробную консультацию о приеме. Я твердо решила стать врачом. Проверив себя на практике в качестве педагога, пришла к твердому убеждению, что это не мое призвание, хотя я очень люблю детей.

Понимаешь, Наиля, прощаюсь я с профессией, которую не успела приобрести. Но с детворой я не прощусь никогда. Можно ведь, в конце концов, стать и детским врачом. В Охлыстине мы встретили замечательного врача. Эта женщина приняла ребят, как своих детей. Мне хочется стать такой же, как она.