Достав платок, Джекоб нервно вытер лоб.
– Объяснения? Объяснения чего? – изобразил он невинное недоумение.
Она опустила руку к низу его живота и сильно сжала.
– Если этот шельмец не докажет мне, что он нигде не шлялся, то я буду очень огорчена, – сказала Арабелла.
Ее захват был очень крепок, и Джекоб поспешил ответить:
– Кроме тебя, я вообще не замечаю женщин. Но Арабелла сжала пальцы еще сильнее, отчего лицо Джекоба перекосилось.
– Даже Пруденс Даниелс? Я видела, как ты отирался вокруг нее на балу весь вечер. Это меня ты тогда не замечал!
– Послушай, – перехватил он руку-мучительницу и поднес ее к губам для поцелуя, – ты же знаешь, что я совершенно ничего не чувствую к Пруденс Даниелс. Я был другом ее отца. И я обещал старому Коуди, что присмотрю за ней, вот и все.
– Именно поэтому ты и танцевал с ней весь вечер? – по ее тону было ясно, что Арабелла ни на йоту не поверила в его объяснение.
– Это было чисто по-соседски. К ней никто бы не подошел. В городе ее не любят.
Арабелла знала, что это правда, и обвиняющая морщинка между ее бровями разгладилась. Она сама сочувствовала этой мужественной женщине, которая делала то, за что не взялся никто больше, и к которой городское общество было совершенно несправедливо.
Кроме того, у Арабеллы вызывала уважение твердость Пруденс, с которой она отстаивала свои убеждения. Это качество было присуще и самой Арабелле, и она очень ценила его даже в своих противниках. Однако никто не давал права этой старой деве становиться между ней и Джекобом. Раз Арабелла решила женить на себе этого закоренелого холостяка, значит, так оно и будет, какие бы преграды ей ни пришлось преодолеть на своем пути.
– Я не отказалась бы от стаканчика хереса.
Джекоб выдохнул с большим облегчением.
– Сейчас я схожу наверх.
– Дорогой, – произнесла она, останавливаясь у вешалки. – Мы сейчас поднимемся наверх оба. Мы не будем терять времени зря. – И она сбросила плащ, под которым оказалось платье с глубоким декольте, едва скрывающим ее пышные формы.
От этого зрелища у Джекоба перехватило дыхание. Арабелла двинулась по лестнице вверх, и Джекоб последовал за ней, словно его притягивал магнит. На лице Арабеллы играла снисходительная улыбка – мужчины, как дети: покажи им что-нибудь сладенькое, и они последуют за тобой куда угодно.
Полли рыдала навзрыд, закрыв лицо руками. Рядом, не зная, что сказать, стояли Пруденс и Сара.
– Мне очень жаль, – наконец сделала попытку успокоить плачущую Полли Пруденс. – Но я могу сказать с уверенностью – осмотр показал, что ты не беременна.
Лицо молодой женщины было залито слезами, губы дрожали.
– Но я так хотела иметь Такого же малыша, как у Мэри. Поначалу он мне был не нужен, но сейчас я его очень хочу.
– Ну, будь разумной, – понизила голос Сара, беря ее за руку. – Ты должна радоваться. Женщине трудно выжить даже одной, а когда у нее младенец на руках, это еще тяжелее. – Она положила руку себе на живот и вздохнула.
– Наверное, это произошло потому, что я слишком много ела. – И Полли снова залилась слезами.
– Полли Флетчер, я никогда раньше не слышала таких смехотворных вещей, – строгим тоном отчеканила Пруденс. – Говорю тебе, что ты не была беременна никогда. Ты сама говорила, что ужасно боялась беременности. Ты же боялась? – Полли слабо кивнула, и Пруденс добавила: – Страх действует на тело. Отсюда и начались симптомы.
– Вы в самом деле так считаете, мисс Пру? Вы не могли ошибиться?
Пруденс решительно покачала головой.
– Нет, не могла. Но Сара правильно говорит – ты должна радоваться хотя бы потому, что теперь можешь отправиться домой к родителям.
Лицо Полли несколько прояснилось.
– Вы так думаете? И они не будут теперь считать, что я их опозорила?
– Да. Ты будешь...
– Рыжая! Рыжая! – раздался снизу громкий крик Брока, и Пруденс прервалась на полуслове.
– Бог мой! – удивилась Сара. – Он кричит, словно его режут.
– Сара, останься с Полли, – торопливо сказала Пруденс, – я пойду посмотрю, что там случилось.
– Рыжая, спускайся вниз, а то мне самому придется подняться! – крикнул Брок еще раз.
Выглянув за дверь, Пруденс увидела Брока у самой лестницы. Она поспешила спуститься.
– Вы знаете, Брок Питерс, что я в это время очень занята. – Но, достигнув последней ступеньки, она застыла от изумления – Брок протягивал ей грязную тряпку, от которой резко пахло керосином.
– Мы расчищали место пожара и нашли это в золе. Огонь не был случайностью. Кто-то устроил поджог.
Она с недоумением уставилась на тряпку.
– Но кто мог это сделать? Кому понадобилось вредить моим работникам?
Ее нежелание признать очевидное заставило Брока помрачнеть.
– Уверен, что ты его знаешь.
– Но не будешь же ты утверждать, что это сделал Джекоб! – Она отрицательно качнула головой. – Брок, ты говоришь это потому, что тебе не понравилось, как я вела себя на танцах.
– Что? – Он сдвинул шляпу на затылок, глаза стали злыми. – Не льсти себе. Что ты делаешь и с кем встречаешься – это твое дело. Мне на это плевать.
Его тон был столь оскорбительным, что на глазах Пруденс выступили слезы.
– Я только хотела сказать, что ты пристрастен к Джекобу. И вовсе не подразумевала, что ты ревнуешь. Такой человек, как ты, вообще не способен испытывать подобных чувств.
Брок промолчал, зная, что в ее словах есть доля правды. Смерть жены и сына закрыла его сердце для всех чувств.
– По крайней мере я не отгородился баррикадами от всех на свете.
– Ты намекаешь на меня?
– Да, я говорю, что ты боишься чувствовать, боишься всего, что нарушит твое спокойствие. Ну что ж, вам не нужно волноваться, мисс Даниелс. У меня нет ни времени, ни желания осаждать столь мощную крепость.
Он выхватил из ее рук пахнущую керосином тряпку, повернулся и вышел. Пруденс смотрела ему вслед, думая о том, что ее сердце вовсе не так неприступно, как он думает.
Коляска плавно катилась по дороге, и Сара подставила лицо мягким лучам осеннего солнца. Как здорово выбраться из душного дома, особенно в такой хорошей компании! Она бросила взгляд на Мартина.
– Ты уверен, что нога не болит? Я не хочу, чтобы ты из-за меня страдал. – Мартин стал ходить без костылей только вчера, и Сара боялась, что он перетрудит ногу или снова ее повредит.
Моуди заметил, с какой опаской поглядывает Сара на его ногу, и его сердце наполнилось теплом. Он никогда и не предполагал, что ему может встретиться женщина такой красоты и столь же добрая и милосердная, как его Марта. Но, лишив всего, судьба вдруг одумалась и наградила его за долготерпение.