Читать интересную книгу Наблюдающий ветер, или Жизнь художника Абеля - Агнета Плейель

Они сели на одну из кладбищенских скамеек. От былой задиристости Оскара не осталось и следа. Странное получилось свидание. Сара прикусила кончик воротника, но все-таки расхохоталась.

Она не могла остановиться, потому что всегда любила смеяться. Тогда Оскар тоже улыбнулся, но его взгляд по-прежнему казался ей чужим. Пара чаек, покружив над кладбищем, скрылась за окружавшими его красными постройками. Оскар показал Саре могилу своей бабушки.

Сара опустила голову, прикрыв нижнюю часть лица воротником пальто. Слова хлынули из нее потоком. Она говорила, что скучает по нему; что не понимает, как он мог так долго не давать о себе знать; что ей стыдно за то, что случилось той августовской ночью; что она страшно виновата перед Отто и его родными. Все это Сара выплеснула на одном дыхании, под конец упомянув о ребенке, которого ждет.

Над кладбищем кричали чайки.

Оскар выслушал все, не изменившись в лице. Только на последних словах слегка побледнел. Или, как показалось Саре, его лицо посерело. Так они просидели довольно долго. Задул ветер. Над их головой зашелестели листья, зашуршала мокрая, пожелтевшая трава. Стайка сорок затеяла возню за могильным камнем. Это был грустный, беспросветно пасмурный день, какие бывают только поздней осенью.

Молчание Оскара было красноречивее всяких слов. Сердце Сары упало, как брошенный в реку камешек. А потом словно почва ушла у нее из-под ног, и она сама провалилась в пропасть. Сара все поняла, и внутри у нее похолодело.

Оскару не пришлось ничего объяснять.

Они расстались в городе, потому что, когда Сара поднялась со скамейки, Оскар последовал за ней. Так они брели вниз по улице, пока не вышли к трамвайной остановке. Здесь он ждал вместе с ней. Один раз Сара подняла на него глаза и увидела, что губы Оскара стали пепельно-серыми. Она испугалась.

Потому что теперь ей не оставалось ничего другого, как только падать в пустоту невысказанного. Сара молча теребила перчатку. Взглянуть в лицо Оскара еще раз она так и не решилась. Тут несколькими кварталами выше загрохотал трамвай.

И когда Сара уже ставила ногу на подножку, Оскар сказал, подавая ей руку, чтобы помочь подняться:

– Я уеду куда-нибудь, в Южную Америку или в Индию. Хотя вполне возможно, из этой затеи ничего не выйдет.

Больше они не виделись.

В конце ноября, во время учений на Утё[28], Оскар отказался подчиняться приказам командования. Этому предшествовали многочисленные случаи пререкания с начальством и драки с сокурсниками. Он стал неуправляем. В Оскаре всегда дремала темная сила, прорывавшаяся наружу в приступах слепой ярости, несмотря на все его блестящее остроумие и смешливость. С возрастом он научился ее обуздывать. Но тогда Оскару был всего двадцать один год, и он плохо владел эмоциями.

О том, что произошло на Утё, Сара так и не узнала. В то время она день напролет мерила шагами свою комнату в родительском доме на Каммаркангатан и ждала, что Оскар все-таки объявится.

Прошла весна, за ней – лето и осень, прежде чем Сара осознала свое положение. Она поняла, что, так или иначе, наказана за любовь, и попыталась погасить ее в своем сердце. Она убеждала себя, что все было ошибкой. В конце концов, она помолвлена с Отто. Но холодные поцелуи Отто будили в ней тоску, которой она не могла противостоять.

И вот Сара слонялась по комнате из угла в угол, заламывая запястья и теребя оборку на воротнике блузки, и не знала, что ей делать дальше. Всякий раз, когда она вспоминала о родителях, в глазах у нее темнело, а уши заполнял шум, словно Сара погружалась на дно моря. Волны смыкались над головой Сары, лишая ее рассудка. Несколько вечеров подряд она бродила под ветром в парке Ванадислунден, чувствовала, как деревья тянут к ней склизкие ветви, и удивлялась, как ей удалось до сих пор не сойти с ума.

Но эта девушка с круглыми щеками и серо-голубыми глазами часто имела привычку смеяться, когда впору было плакать, а потому ее жених долго ничего не понимал.

Однажды вернувшись из школы искусств, Абель застал дома удивительное зрелище: Оскар лежал на кровати в их комнате и всхлипывал, ткнувшись носом в подушку.

Абель выгрузил из сумки папки и карандаши и сел за секретер. Вид плачущего Оскара лишил его дара речи.

За окном стояла поздняя осень, на фоне чистого неба чернели силуэты голых деревьев. В голове у Абеля не возникло ни единой мысли, он просто сидел за столом и ждал, что ему скажет Оскар. Он был смущен, поражен, раздавлен. Тело Оскара вздрагивало. Наконец брат поднял на него раскрасневшееся мокрое лицо. Абель уставил на него непонимающие глаза, и тут Оскар наконец сказал, что теперь для него все кончено. Абель не мог не отметить про себя, что сцена получилась комичной.

Некоторое время он оставался за столом, а потом подошел к брату и положил ему руки на плечо. Абель не помнил, чтобы когда-нибудь делал такое раньше. Он чувствовал сквозь ткань рубашки горячее тело Оскара, словно у того был жар.

– В чем дело? – спросил Абель.

Но Оскар только тряс головой.

Лишь спустя несколько минут он сообщил брату, что исключен из военно-морского училища. В ответ Абель расхохотался, потому что именно училище Оскар и ненавидел больше всего в жизни. И только далеко за полночь, взяв с брата страшную клятву молчать, Оскар поведал ему историю Сары. Во рту у Абеля пересохло. Оскар был помолвлен с девушкой по имени Мария. Старший брат сказал, что видит два пути решения проблемы. Первый – пуля в лоб. Но на это у него, пожалуй, не хватит духу. Остается бегство.

Он покинул страну уже через несколько недель. За все это время братья едва перекинулись несколькими фразами. Оскар избегал встречаться взглядом с Абелем и уклонялся от разговоров. Он обманул всех: невесту, отца, мать, дедушку. Но только не брата.

Оскар нанялся на британское торговое судно, отправлявшееся в Индию.

Тревога Абеля, оставшегося дома, росла, потому что Оскар покинул родину бесчестно. Из глубины осеннего неба ему слышался неясный гул, словно отголосок далекого колокольного звона. И сердце Абеля болезненно сжималось.

Сам не понимая зачем, он решил было отыскать девушку по имени Сара. Абель еще помнил ее звонкий смех на берегу Клары, куда Оскар привел подругу однажды вечером. И теперь этот заливистый смех эхом отдавался у него в ушах, напоминая детский плач.

Однажды Абель увидел в газете объявление о бракосочетании Сары и Отто. Он вырезал его и вложил в книгу, с тем чтобы когда-нибудь отослать брату. Но этого так и не случилось.

Вскоре в доме на Кюнгсбругатан стала появляться девушка по имени Мария, которая вслух читала Сульту и Анне письма от своего жениха. Отправленные из Сингапура или Бомбея, они были полны разных забавных историй с участием самого Оскара или его знакомых и заставляли Марию смеяться до слез. Эта высокая стройная девушка с лучистыми карими глазами очень скучала по Оскару. Она утешала Анну, сидя в углу дивана, и улыбалась Сульту.

А Абель думал, что колокол, который слышался ему во мраке осенней ночи, звонил не только по Оскару, но и по нему самому.

Оба они были пропащие. Но если в отношении Оскара сомнений не возникало, то вина Абеля не представлялась ему самому столь очевидной. Очевидно, он предал отца, оставил его. Однако при этом Абель не мог избавиться от ощущения, что до сих пор стоит у глухонемого на пути. Той осенью ему не раз приходило в голову, что это он, а не Оскар должен был уехать. Мысль не имела под собой никакого основания, но Абель чувствовал, что только таким образом и ему, и Сульту удалось бы сохранить лицо.

Одно время отцу покровительствовал сам король, и пара полотен Сульта висела в королевском замке. Однако все это давно забылось. Поток времени неумолимо несся вперед, мимо мариниста. Глухонемой один этого не понимал.

Отец и сын – одно целое, так, вероятно, полагал Сульт. Он видел в Абеле свое продолжение. Так вытягивают подзорную трубу, увеличивая дальность видения. Сульт использовал Абеля. Сын превратился в приспособление, при помощи которого отец озирал свои огромные владения, – в высшей степени странная картина.

Но было и другое. Абель помнил взгляды, которыми время от времени одаривал его отец, – высокомерные, исполненные гордости и презрения. Несколько раз Абелю снилось, как он борется с Сультом не на жизнь, а на смерть. Сын хотел быть художником, и мир в его глазах переливался всеми мыслимыми красками, ни одной из которых он не видел на картинах отца.

Здесь были и умбра, и охра, и сепия, как на полотнах итальянцев, алый и золото. Но отец не хотел ни о чем подобном и слышать. Он не отмахивался от сына напрямую, но когда Абель спрашивал, почему отец пишет только море, на лице Сульта появлялись признаки нетерпения, и Абель менял тему разговора.

То же случалось, стоило Абелю заговорить о новой живописи. Лицо Сульта словно каменело, превращаясь в непроницаемую маску. Абель чувствовал, как и в него проникает холод, от которого все внутри сжимается, и немел под взглядом отца.