пальцы двигаются по моей заднице.
Мои бедра двигаются от желания, и в ту секунду, когда его нога касается моей лодыжки, я выполняю приказ и расширяю свою позицию, предоставляя ему доступ, в котором я отчаянно нуждаюсь.
Его прикосновения такие легкие, такие нежные, ничего подобного я от него не ожидала.
Все мое тело дрожит, требование, чтобы он прикоснулся ко мне должным образом, танцует на кончике моего языка, но я сдерживаюсь. Что-то подсказывает мне, что он не слишком благосклонно отнесся бы к моей попытке повлиять на ситуацию. Хотя это также могло бы быть именно так…
— Черт возьми, да, — кричу я, когда его сдержанность, наконец, ослабевает, и он вводит в меня два пальца.
— Господи, — хрипит он, как будто испытывает физическую боль.
Я знаю почему. Никто не растягивал мою пизду в течение очень долгого времени. Бьюсь об заклад, я там такая же тугая, как гребаная монашка.
Его пальцы проникают дальше, и это не совсем вызов для него, видя, как с меня, блядь, капает.
Если бы быть наполненной его пальцами не было так головокружительно приятно, тогда я могла бы быть немного смущена, так откровенно показывая ему, как сильно я нуждаюсь в этом — в нем.
— Такая чертовски мокрая для меня, Мегера. Ты ведь представляла себе это, не так ли?
Он вытаскивает свои пальцы почти полностью из меня, толкая их вверх, чтобы обвести мой клитор и покрыть меня моими собственными соками.
— Н-нет, — возражаю я, хотя мы оба знаем, что я лгу сквозь зубы. У него буквально на пальцах доказательства моей нечестности.
— Тебе нравится лгать мне, не так ли?
Его пальцы кружат меня самым восхитительным образом, что его слова даже не воспринимаются.
— Да, — кричу я, когда он снова погружает их обратно в меня.
Мои колени дрожат, и моя киска прижимается к нему.
Я уже так чертовски близко. Это чертовски неловко.
— Я, блядь, так не думаю, — ворчит он, с силой оттягивая меня назад и прижимая к другой стене, так что я оказываюсь лицом к нему.
От темного голода в его глазах у меня перехватывает дыхание, но эта реакция ничто по сравнению с шоком, который пронзает меня в ту секунду, когда я опускаю глаза и вижу его.
Всего. Его.
— Святой…
Мне не нужно отрывать взгляд от впечатляющего обхвата его члена, который гордо покачивается перед ним, чтобы знать, что у него на лице гребаная ухмылка.
Неудивительно, что он пропускает шутки парней мимо ушей.
— Ты была права, — заявляет он, его голос ничего не выдает. К счастью, однако, он потерял свою броню, и это оружие, которым он сейчас размахивает, говорит мне все, что мне нужно знать прямо сейчас.
Ему это нужно так же сильно, как и мне.
Он, блядь, мечтал об этом так же сильно, как и я. Я бы поставила на это деньги… если бы они у меня были.
Его слова сбивают меня с толку настолько, что я могу отвести взгляд от того, что, возможно, является лучшей частью этого придурка, и я снова нахожу его лицо.
Его обычно хорошо подстриженная щетина немного длиннее, чем я привыкла видеть, а волосы зачесаны назад после того, как он стоял под струей воды, когда трогал меня пальцами.
Моя киска сжимается вокруг пустоты, мое тело умоляет снова почувствовать его.
— Я была права? — Спрашиваю я, мои глаза сузились от разочарования. Я, блядь, не хочу прямо сейчас разговаривать по душам.
— Да. Если бы я трахнул тебя той ночью, ты определенно узнала бы об этом на следующее утро.
Обычно у меня было бы какое-нибудь едкое замечание о его раздутом эго, компенсирующем размер его члена.
Очевидно, что это, блядь, неправда.
Я не уверена, разочарована ли я или просто в отчаянии.
Ладно, хорошо. Я просто в отчаянии.
— Громкие слова для парня, который просто стоит там, как будто не знает, что со мной делать. — Я наклоняю голову набок и бесстрастно смотрю на него.
Кривая, почти милая улыбка играет на его губах. — Это то, что ты думаешь? Что я не знаю, что я делаю?
Я пожимаю плечами, потому что доказательства говорят сами за себя.
Мы оба стоим здесь голые, оба явно в отчаянии от того, что может произойти дальше, но именно он нажал на паузу.
Я задерживаю его взгляд на мгновение, прежде чем снова опуститься вниз по его телу к члену, и мой рот наполняется слюной от желания узнать, какой он на вкус.
Горький и соленый, наверное.
Не в силах остановиться, мои колени подгибаются, и я готовлюсь ударить их о кафельный пол под собой, чтобы заставить его действовать. Только, как только я начинаю опускаться, его горячие, неумолимые пальцы обхватывают мое горло, поднимая меня обратно и прижимая к стене.
— Ты здесь не главная, Мегера.
— Нет? Потому что, похоже, ты пропускаешь мяч, Чирилло. — Он сглатывает, его кадык подпрыгивает в такт движению. — Дай мне то, что мне нужно, или я сделаю это сама. Ты даже можешь посмотреть, если хочешь.
Его глаза вспыхивают желанием, но он быстро подавляет его.
— Твои запястья связаны. Я бы хотел посмотреть, как ты попробуешь.
— Я могу быть творческим человеком. Мне не нужен мужчина, чтобы… — Его пальцы сжимаются, в то время как другая рука обхватывает мою киску, один палец скользит внутрь. — Черт.
— Ты что-то говорила?
Его глаза удерживают мои, вызывая меня поспорить с ним.
Я не могу. Ни за что на свете я не смогла бы удовлетвориться и вполовину так хорошо, как, я подозреваю, может он, и, черт возьми, он тоже это знает.
Дерзкий, самонадеянный хрен.
Я раздвигаю ноги, когда он скользит двумя пальцами глубоко в меня, сжимая их, пока не находит то место, которое заставляет меня зашипеть от потрясения и закрыть глаза.
— Посмотри на меня, — требует он. — Я хочу, чтобы ты наблюдала за мной, когда кончаешь. Я хочу, чтобы ты знала, кто это делает с тобой.
Как будто я могла представить кого-то другого.
— Хорошо. — Веселье и достижение танцуют в его горящих зеленых глазах.
Блядь. Я сказала это вслух?
Моя спина выгибается у стены, когда он прижимает большой палец к моему клитору, работая со мной быстрее, жестче и приближая мое освобождение быстрее, чем я этого хочу.
Мои руки болят, когда я дергаю за свои путы, отчаянно желая дотянуться до него, впиться ногтями в его обмотанное венами предплечье, когда он сильно накачивает меня.
— Тео, черт, — кричу я, одновременно любя и ненавидя то, что ему удается