счастью, замок поддается со второй попытки, и я влетаю в ванную, не в силах удержаться, прежде чем врезаться в раковину. Мои ребра хрустят, когда я врезаюсь в керамику, но вид распростертой фигуры на полу гарантирует, что я ничего этого не чувствую.
— Эмми, — кричу я, опускаясь на колени рядом с ней и убирая волосы с ее лица.
Она без сознания, ее кожа покрыта блестками пота, грудь вздымается, а сердце скачет в груди.
Тень падает на нас из дверного проема.
— Хочешь еще раз сказать мне, что ты ничего ей не давал? — Я лаю, хватая немного туалетной бумаги, чтобы вымыть ее. Возможно, она добралась до туалета до того, как ее вырвало, но это не помешало ей справиться с собой.
— Все будет хорошо, — шепчу я так, чтобы слышала только она.
— Я этого не делал. Я, блядь, клянусь тебе.
Когда я поднимаю взгляд, я вижу правду в его глазах, но это мало помогает успокоить мой и без того неконтролируемый характер.
— Твоей кузине нужно следить за ее гребаной спиной, — киплю я, предполагая, что это могло исходить только от нее. — Для ее же блага, она может захотеть уехать с тобой домой, когда ты отвалишь.
— Нет, она бы не стала.
— Нет? — Я спрашиваю. — Кто еще приготовил Эмми выпить сегодня вечером?
Его губы приоткрываются, чтобы возразить, но он так же хорошо, как и я, знает, что это была Слоан.
— Держи ее подальше от моего чертова пути, или я задушу ее гребаную жизнь голыми руками.
Он смотрит мне в глаза и кивает один раз.
— Тебе нужно, чтобы я…
— Просто уходи. Ты сделал достаточно.
Он резко сглатывает, и я ожидаю, что он откажется, когда он, наконец, делает шаг назад.
Только когда его шаги стучат по лестнице, я, наконец, заговариваю еще раз.
— Эм, ты меня слышишь? — Я спрашиваю, мой голос холодный и спокойный, несмотря на буйство паники и гнева, которые бушуют внутри меня.
Я должен позвонить Стелле и Калли, чтобы они присмотрели за ней и пошли разбираться со Слоан.
Эмми не захочет, чтобы я присматривал за ней, не захочет, чтобы я видел ее слабой и уязвимой — снова, хотя в прошлый раз это было ее рук дело. Но, несмотря на все это, оставить ее прямо сейчас, даже на попечении ее друзей, — это не то, что произойдет.
— Я вытащу тебя отсюда, хорошо? — Я спрашиваю ее, уже зная, что она не может ответить.
Просунув одну руку ей под колени, а другую под спину, я поднимаю ее с пола.
Я не вижу ее сумки или пальто с ней, и я чертовски уверен, что не собираюсь возвращаться с ней на вечеринку в таком виде, чтобы найти это.
Прижимая ее ближе к своему телу, я спускаюсь обратно по лестнице, но вместо того, чтобы направиться на вечеринку, я поворачиваю направо, к одному из многих выходов из этого дома.
Я не то чтобы горжусь этим, но я пробирался в это место и выходил из него больше раз, чем могу сосчитать за эти годы. Я знаю это почти так же хорошо, как и поместье своих родителей.
Эмми что-то бормочет в моих объятиях, когда на нас налетает холодный зимний воздух, и она бессознательно прижимается ближе к моему телу.
Черт возьми. Мне, блядь, это не должно так сильно нравиться.
— Давай, ты, красивая маленькая лгунья. Ты думаешь, что сможешь удержаться от рвоты в моей машине по дороге домой? — Я знаю, что она не собирается мне отвечать, но я все равно задаю вопрос.
Если бы она не спала, что-то подсказывает мне, что она убедилась бы, что она больна, просто чтобы оставить свой след на внутренней части моей машины, как она сделала на внешней.
Держа ее на руках, мне удается отпереть дверь и открыть ее, не уронив ее на землю.
Я сомневаюсь в себе, когда начинаю опускать ее на пассажирское сиденье. Может быть, мне следовало уложить ее сзади.
— Черт возьми, — бормочу я, протягивая руку над ее отключенным телом, чтобы пристегнуть ремень безопасности. — Пожалуйста, пожалуйста, не блюй, — умоляю я, глядя на безупречно чистый коврик у ее ног. — Я доставлю нас домой так быстро, как смогу, хорошо?
Она снова стонет, ее голова склоняется набок, заставляя меня еще раз усомниться, следовало ли мне уложить ее.
Быстро закрыв дверь, я обегаю капот и пристраиваюсь рядом с ней.
Бросив на нее еще один взгляд, я вдавливаю палец в кнопку «Пуск» и трогаюсь с места, выезжая с огромной подъездной дорожки Слоан, обдавая машины позади меня брызгами гравия.
Выводя на экран свои контакты, я нахожу Себа и нажимаю «Позвонить».
— Йоу, братан. Что лопается?
— Ты напился, — указываю я.
— Э-э… да. Вопрос в том, почему ты этого не делаешь?
— Себ, — предупреждаю я.
— О да, потому что у тебя огромная задница, и ты полностью отрицаешь, с кем ты хочешь танцевать на танцполе. Если ты…
— Эмми со мной, — выпаливаю я, прерывая его непрерывную пьяную болтовню.
— Подожди… Что? Ты, блядь, уступил ей?
— Нет, засранец. В ее напиток что-то подсыпали. Она потеряла сознание на моем пассажирском сиденье.
— Черт, — шипит он, внезапно становясь трезвым.
Громкая музыка на заднем плане начинает затихать, поскольку я предполагаю, что он переходит в более тихую комнату.
— Что тебе нужно, чтобы мы сделали? — Я не могу не покачать головой, услышав, как он сразу же употребил термин «мы».
Временами они со Стеллой вызывают отвращение, но я не могу быть счастливее, что он нашел ее. Он заслуживает немного радости после всего дерьма, через которое ему пришлось пройти.
— Ничего. Я просто собираюсь отвезти ее домой и дать ей отоспаться.
— Домой? — С любопытством спрашивает он.
— Просто дай Стелле и Калли знать, что она в безопасности.
— Ты думаешь, они будут опровергать…
— И найди ее сумку и пальто.
— Хорошо, — говорит он со вздохом, — но, если ты причинишь ей боль или каким-либо образом усугубишь ситуацию, я ничего не сделаю, чтобы удержать Стеллу.
— Пфф, как будто ты все равно мог бы, — усмехаюсь я.
— Неважно, просто… не делай ничего чертовски глупого, — предупреждает он.
— Конечно, — соглашаюсь я, прижимая большой палец к кнопке телефона на моем рулевом колесе и прерывая его.
Мы всего в нескольких минутах езды от дома, и только звук учащенного дыхания Эмми наполняет машину.
— Мы почти на месте, Мегера. С тобой все будет в порядке?
Я не жду ответа, поэтому, когда с ее губ срывается очень слабое — Да, — я, черт возьми, чуть не разбиваю машину, когда поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.