— Ясно, — кивнул темный эльф.
— Ну и последняя пара отношений это Пчела и оса и Кривое зеркало. Пчела и оса стремятся к похожим целям, они очень похожи и внешне, и по повадкам. Но их трудно препутать. Так и здесь — партнеры могут похоже относиться к одному и тому же явлению, но действовать разными способами. Их мало что связывает, им несложно пробыть какое-то время вместе, они могут выполнить любую работу, хотя и довольно неспешно, и они легко расстаются, не испытывая ни разочарований, ни обид. А Кривое зеркало отражает тебя словно кверху ногами. Все дневные камни в доспехах твоей души становятся ночными и наоборот. В результате, что бы вы ни делали, вы подобны марширующим на месте. В конце концов это может начать раздражать обоих. Но если вы ничем не обязаны друг другу, вам может быть комфортно общаться долгое время.
— Значит, нет хороших и плохих сущностей — есть разные. И нет хороших и плохих отношений — есть более сложные и совсем легкие, — резюмировала Вивиан.
— Да, так оно и есть. Теперь вам остается только разобрать бусины, составляющие сущность каждого типа и научиться находить признаки этих сущностей в поступках и словах людей. Даже внешность может стать вам подсказкой, хотя и меньше, чем поведение, — Иу-Мосу выложила перед учениками свои таблицы. — На каждой их них изображен один тип. Посмотрите, что для каждой личности является сильными сторонами, что слабыми, как они соотносятся с другими, — оюпити откинулась на подушки и отхлебнула фруктового сока из каменной чаши.
— Если вы утомились и хотите есть, мы можем снова отправиться в трапезную и перекусить, — предложила она. — Таблицы можно взять с собой.
— Да, поесть не мешает, — согласился Роррат, поспешно поднимаясь и подавая руку Хенайне.
Все согласились с орком — время было за полночь, поздний обед давно растаял в желудках путешественников. Разговоры возобновились не раньше, чем гости насытились и девушки-прислужницы снова унесли столики.
— Скажи, Иу-Мосу, — спросил жрицу Клайд. — Ты говорила, что мой предшественник был Драконом тверди, как Аннарин. А я Волк огня. Это имеет какое-либо значение, или эти самые Воины духа могут быть любого типа?
— Конечно, это имеет значение, — удивилась девушка. — Как в Чётках богов шестнадцать основных сущностей, так и Воинов духа будет шестнадцать, и шестнадцать схожих миров станет когда-нибудь в нашем мире. Девятимирье станет Десятимирьем и так далее. Когда же шестнадцатый мир возникнет, многое изменится в самой сущности нашей реальности. Это — путь нашего мира к гармонии.
— Что именно изменится? — уточнил Тиэрон.
— Нам неизвестно, — пожала плечами оюпити. — Да и богам, я думаю тоже. Ведь сажая семечко, садовник точно знает, будет ли это роза или лилия, белая или красная, и что листья ее будут расти по пять или по два. А вот будет ли она сорвана или вызреет в плод, и что станется с этим плодом — ему неведомо.
Все притихли. Сэйт и Вивиан что-то коротко обсуждали, перебирая таблицы. Клайд в задумчивости вертел в руках фигурки волка и пантеры. Аннарин рассматривал рисунок с обозначениями тиары, маски, ожерелья, ладанки и так далее, время от времени касаясь себя в разных местах. Хенайна задавала орку какие-то вопросы и хмурилась: она никак не могла определить его сущность. Жрица молча следила за этим, никак не вмешиваясь, но очень довольная. Тиэрон пытался сам определить на кого же он больше похож, отмахиваясь от пристающей к нему Лемвен. Из проема, ведущего в глубь дома, появился Ссасаюсин и уселся рядом с сестрой. Бок о бок их птичья внешность стала заметна еще сильнее. Даже волосы жреца казались пучками перьев в свете масляных ламп. Он улыбался, рассматривая гостей, словно добился чего-то очень важного.
— Они не запомнят всего так быстро, — пожала плечами Мосунийя. — Но когда эта мудрость поможет им раз-другой, им захочется вспомнить все подробно.
— И тогда они достанут свои записи и наши таблицы и станут заново изучать, сравнивать и определять сущности, обретая мастерство: сплав знания и опыта, — согласился с сестрой жрец.
— И Чётки богов будут продолжать служить разумным расам, — закончила девушка.
— Да, так и будет, — Ссасаюсин прикрыл свои круглые глаза, отдыхая, пока еще оставалось время.
Луна уже озаряла джунгли зеленым светом. На площади играла музыка, в рощах буйволы неспешно крутили колеса, качая воду для полива. Только когда злой жар дневного солнца выжжет последние капли росы, оюпити отправятся спать. В плетеных беседках, завешенных темными пологами, в глинобитных домах, они будут спать до вечера, не ощущая духоты и яростного сияния. Но Десятому воину предстояло отправиться путь еще до рассвета.
В назначенный час Ссасаюсин поднялся и поманил Клайда рукой. Клирик моментально вскочил, вспомнив, что их ждет важное дело. Друзья настороженно проводили его глазами, но не тронулись с места: ведь Иу-Ссас сказал, что в таинственное Сердце Орла сможет войти только избранный.
Дорога, хорошо различимая в лунном свете, вела жреца с юношей вглубь острова. Клайд вспомнил карту: два холма и речушка, потом загадочное место. По пути он расспрашивал Ссаса о неизбежности начала пути.
— А если бы я ничего не искал? — пытался озадачить жреца маг. — Жил бы себе дома, никуда не плавал, как бы я тогда попал в ваши земли и в Сердце орла?
— Тебе понадобилось бы что-нибудь другое, — пожимал плечами тот. — Вещь или человек, неважно.
— А если бы я не поплыл за тем, что мне понадобилось, и все тут?
— Ураган принес бы тебя. Или дракон. Или твое колдовство неправильно сработало бы, и ты все равно оказался бы тут, — жрец был так уверен, что Клайд не знал, что ему возразить.
Когда тень огромной горы упала на ночных путников, Клайд сперва решил, что это ветер создал причудливые изгибы камня. Только через несколько секунд до него дошло, что это изображение орла — огромное как скала, больше храма в Гиране.
— Кто создал это? — благоговейно прошептал клирик. Ссасаюсин расплылся в улыбке, очень польщенный:
— Оюпити сделали это. Как и прочие места поклонения духам-предкам.
— Есть и другие? — Клайд покачал головой. — Такие же огромные?
— Духи любят огромные. В маленькие места не хотят приходить, — развел руками жрец.
— А, так именно здесь ваши основатели родов ищут себе божественных супругов? — вспомнил рассказанное клирик.
— И здесь же расстаются с жизнью, если дух пожелает этого. Они бывают очень жестоки, эти духи, — жрец нахмурился. — Ценят свою кровь дорого. Раньше хотели не одного, а многих оюпити. Но тогда нас становилось все меньше и меньше. Роды возроптали. Жрецы долго молились. И духи приняли жертвы вином и зерном. Теперь только основатель рода платит своей жизнью за чистоту нашей крови. И то не всегда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});