Целитель с профессиональной невозмутимостью поднялся и подошел к кровати, на ходу разминая пальцы.
– Как я и думал – переутомление, – спокойно констатировал он, быстро проведя рукой над головой Делии. Княжна что-то проворчала вполголоса, но и только. – Будь добра, Корделия, минуту полежи смирно и постарайся не использовать ментальные способности.
Я склонила голову набок, виском прижимаясь к спинке дивана. Дариэль казался просто темным силуэтом на фоне окна. Прядь, пересекающая лоб, прямой нос, сосредоточенно поджатые губы… Солнечный свет, проходя сквозь встопорщенные пряди на затылке, разливался вокруг головы золотистым сиянием. Но самое прекрасное – это руки. Руки целителя . Ладони, скользящие вдоль невидимых мне потоков, направляющие, изменяющие, уверенные…
Внезапно и очень остро я поняла, что хочу накинуть на Корделию простыню. Или то здоровенное полотенце, висящее на двери ванной.
Полотенце даже предпочтительней. Оно плотное такое. Махровое. Да.
– Ревнуешь, что ли? – удивленно приподняла голову княжна, и Дэйр поморщился:
– Я же просил воздержаться от использования ментальных способностей. Лежи смирно, еще не хватало усугубить твое состояние, – целитель благородно проигнорировал замечание княжны, но от самой Корделии подобной любезности ждать было бы глупо.
– Ревнуешь, – голос буквально сочился довольством. – Миленько… до чего же это миленько… Ай! Осторожнее нельзя? – сердито вскинулась она.
– Виноват, – ровно откликнулся Дариэль, не демонстрируя, впрочем, ни грана раскаяния. – Если бы кто-то слушался указаний целителя, то мы обошлись бы без… недоразумений. Уже готово, – добавил он после паузы, поднимаясь и убирая руки в карманы шорт. – Несколько минут лучше полежать, а потом можешь спускаться в столовую. Мы как раз собирались обедать. Нэй, ты идешь? – он улыбнулся, как ни в чем не бывало.
Я подхватилась, чувствуя, как горят щеки, и вылетела вслед за Дэйром из комнаты под аккомпанемент возмущения княжны:
– Надеетесь из меня подробности вытянуть? Вот ведь бессердечные, а! Пожалели бы хоть немного…
Прозвучало это по-детски непосредственно и очень искренне. И, хотя иррациональное раздражение из-за эпизода с Корделией еще не выветрилось, я почувствовала себя немного виноватой: фактически у княжны были все основания сердиться, ведь ей наверняка хотелось побыть в одиночестве после рейда по трущобам и ментального сканирования окрестностей. А мы с Дэйром мало того, что дверь закрытую взломали, так еще и не дали насладиться покоем.
– Ей сейчас лучше? – поинтересовалась я неловко, чтобы успокоить совесть.
– Княжне? – машинально переспросил Дариэль и тут же ответил: – Да, думаю, лучше. Не обязательно быть менталистом, чтобы уметь устранять последствия неумеренного использования телепатии. Кстати, я не шутил насчет обеда. Как насчет небольшого перерыва в учебе?
– Да уж, теперь вряд ли получится вернуться к ботанике, – хмыкнула я. – Есть не хочу, но от какого-нибудь холодного сока бы не отказалась. Пойду позову Ками.
– А я – Шинтара и Ирсэ, – кивнул Дариэль и, пропустив меня к лестнице, направился дальше по коридору.
Внизу, в мраморной прохладе холла, я присела на ступени и уткнулась лбом в колени. «Почему же Ксиль задерживается?» – упорно возвращалась одна и та же мысль. Я отгоняла ее, как надоедливого комара, но с каждым разом становилось только хуже.
Конечно, вряд ли княжна бы оставила Максимилиана в действительно опасной ситуации.
Разумеется, Ксиль не стал бы связываться с Древними в одиночку.
И, бесспорно, самое разумное, что мы можем сделать – дождаться его возвращения.
Естественно… понятно, что… единственно верно…
Но, боги, как же я устала ждать!
– Эй, Найта…
Я вздрогнула и дернула за нити, не сразу сообразив, что это всего лишь Ками, а не злокозненный враг. Лисенок стоял, спрятав руки в карманы, и выжидающе смотрел на меня. Кожа на скулах и на носу покраснела и слегка шелушилась – результат слишком долгого пребывания на солнце. Вот ведь балбес, ни в чем меры не знает…
– А я как раз тебя искала, – улыбка вышла у меня немного неестественной, но не думаю, что Ками это заметил. – Мы с Дэйром собирались перекусить, раз уж Корделия вернулась…
– С Корделией-то? И кем? Шинтаром, что ли? – скептически поинтересовался Ками. – Да ну его, этот обед… Лучше сознавайся, когда на охоту отправляемся?
– Но-но! – одернула его я, поднимаясь. Предвкушение в глазах Ками мне очень-очень не понравилось. – «Охота» только для совершеннолетних. То есть для тех, у кого уже есть опыт и достаточно сил, – быстро поправилась я, увидев, как Кайл расплывается в ехидной улыбке. – В любом случае, надо сначала дождаться, что скажет Корделия…
– А почему это я должна что-то говорить? Вообще-то Максимилиан просил дождаться его…
Корделия, перегнувшаяся через перила и с прищуром рассматривающая нас с Ками, конечно, не стала очередным потрясением – но только потому, что я ожидала от нее чего-то подобного. Станет княжна отлеживаться даже те несколько минут, что отвел ей Дариэль, еще чего!
– А ты не рассказывай все, – медовым голосом протянул Ками, широко распахивая глаза. Просто очаровательный ребенок… Если не видеть, что он скрестил пальцы за спиной. – Скажи коротко – как все прошло.
Делия, казалось, задумалась.
– Ну, если только коротко… – с неискренним сомнением протянула она, теребя пуговки на рубашке.
– Совсем коротко – на три слова буквально, – льстиво подхватил Ками. Вот лис!
Улыбка княжны стала хищной.
– Если совсем коротко… Мы нашли их.
– Где? – выпалила я прежде, чем сумела осознать свои слова. Корделия улыбнулась и погрозила пальчиком:
– Ай-ай, какая нетерпеливая… – и добавила, мгновенно переходя от игривого состояния – к серьезному: – Лучше дождаться Максимилиана, вряд ли он задержится надолго. И прекрати волноваться, и так голова тяжелая, – поморщилась она. – Ксиль сейчас в безопасности. По магазинам ходит.
– По магазинам?.. – выдохнула я разочарованно, уже понимая, что ответ на этот вопрос узнаю не раньше, чем вернется сам князь.
– Именно, – сладко улыбнулась Корделия, подтверждая мою догадку. И в предвкушении облизнулась: – Кажется, кто-то упоминал обед – так вот, от десерта бы я не отказалась. Кстати, о десерте… а где Шинтар?
Я только вздохнула. Корделия была неисправима.
* * *
За обедом в горло кусок не лез. Жара уже сама по себе прекрасно портит аппетит, а уж в сочетании с волнением и вовсе превращает любой прием пищи в изощренную пытку. Особенно полно это можно прочувствовать под ласковым взглядом целителя, словно говорящим: «Ложечку за маму, ложечку за брата»… Я и сама прекрасно понимала, что нужно хоть немного перекусить, потому что на голодный желудок много не наколдуешь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});