– А если тебе пилота классного на лодку не дадут, то ты с Сабуром и Мириам можешь отлично летать. Только загребного из п'токов подбери… Да они все согласны, им же тогда полетная норма питания будет полагаться, а так они на корабле голодуют.
Он так и сказал по-южнорусски – «голодуют». Хотя в остальном говорил очень чисто, жил бы парень на Земле, мог бы диктором на радио работать. Хотя… В тщательности выговора тоже было что-то от его общей травмы, он таким образом восстанавливал владение мускулами лица и гортани.
– Ты пойми, – Ростик наконец решился, – после смерти Астахова все, кто психически несет слишком уж явное несоответствие с гигантами, отстранены от наездничества.
– Но я же летал, и ничего со мной не случилось!
– Тогда мы не подозревали, насколько это опасно. К тому же это происходит не сразу, не быстро… Зато потом вполне может произойти.
– Значит, это даже не начальство в Белом доме решило, а врачи?
Ростик не ответил, сделал вид, что рассматривает в дифракционную решетку прозрачных китов, которые кружили километрах в пятнадцати от них, над лесом.
– Что-то там, в лесу, происходит. Слишком уж прозрачные плотной кучей сбились. Без обильной кормежки у них такого не бывает.
– Слетаем? – спросил Изыльметьев, сообразил, что неприятный для обоих разговор окончен.
– Давай, только поближе к деревьям держись, чтобы нас не сразу заметили.
– У деревьев двары могут засечь.
– А на что тебе маневр и скорость даны?.. Замечено, если быстро лететь, они не успевают среагировать или боятся по наклонной бить, деревья свои драгоценные не хотят повредить.
– Да знаю я, Ким учил нас над лесом летать.
Он поднажал, при такой скорости обычно возникало ощутимое давление в прозрачное ограждение оружейной башенки со свистом. Но обмазанная составом Изыльметьева машина не свистела. Может, он и вправду что-то полезное выдумал, стоило обсудить это с Казариновым… Или Поликарпом.
– Ты откуда эту свою обмазку корпуса взял? – спросил Ростик.
– Казаринов предложил, он ею экранопланы покрывает. Говорит, полезная штука. Никто почему-то не соглашался, а мне, когда из госпиталя вышел последний раз, машину не давали, времени было – вагон и маленькая тележка… Я вроде не чувствую, хотя иногда… В любом случае – хуже не стало.
Вот так, подумал Ростик, этот бывший инженер и без всяких Ростиковых вмешательств отлично обо всем был осведомлен. Может, я теряю понимание, что и как у нас в Боловске или Одессе происходит, подумал он.
– Значит, ты скорость не замерял?
Изыльметьев не ответил. Они уже подошли довольно близко к китам, приспустились к кронам огромных, до двухсот метров, деревьев и пошли так низко, что антигравитационная волна ощутимо била в кроны.
Рост стал сосредоточиваться, сначала это было нелегко. Но он знал, если постараться, все равно получится, хотя, как иногда оказывалось, довольно причудливым образом.
На этот раз все вроде и получалось, и… не очень. Что-то мешало, Рост сосредоточился еще, еще немного, практически остановил все прочие мысли… Лишь тогда понял. Ему мешал сигнал Зевса, который теперь, когда он находился в полной отрешенности от внешней, окружающей обстановки, проявлялся слабым, но назойливым, временами невыносимым звуком. Вот он-то и создавал некую завесу между Ростиком Гриневым и тем, что он хотел понять… И, разумеется, как в гиганте, это наваждение не удавалось скинуть.
А потом Рост все равно понял. И озноб прошел по его коже, у него даже зубы слегка заломило, словно от ледяной воды. Он открыл глаза, посмотрел осоловелым взглядом перед собой, сначала увидел спины пилотов, кажется, это была уже Мириам, и когда Изыльметьев успел ее снять с котла, ведь когда они тут… умно и тонко рассуждали, за рычагами антиграва, справа от Серого сидел Сабур. Или он что-то путает?
– Сколько… времени прошло?
– Более часа, – хладнокровно отозвался Изыльметьев. – Мы уже раза три над тем местом, где ты отрубился, проходили. Что там?
– Там… дваров, может быть, тысяч десять. Хотя нет, до такой армии их численность не дотягивает. Они превосходно вооружены, даже самки. – Как часто случалось после прорыва к всезнанию, говорить Ростику было трудновато. – Собираются напасть на пауков, потому что те стали рубить деревья.
– Не знал, что двары могут собираться такими компаниями.
– Они собрали почти всех, кто может защитить лес. – Все еще на постэффекте от этого своего состояния Рост прочитал в сознании Изыльметьева новый вопрос. – Нет, сами они дрались бы, не создавая многочисленного войска. Этому их научил Квадратный в Гулливере.
– Но теперь-то они готовы?
– Сегодня ночью и начнут. Дождутся момента, когда пауки чуть-чуть притихнут, и ударят. Восьминогие в темноте активность теряют, все-таки хоть и здоровые, а насекомые.
– Понятно, тогда давай, командир, вернемся на корабль, подзаправимся и с утра будем уже тут, посмотрим, как у них сражение разворачивается. – Изыльметьев помолчал, добавил: – Жаль, наши летатели им помочь не смогут, двары их тоже выстрелами отпугивают.
На корабль они вернулись, когда выключилось солнце. Тут уже все знали, что происходит на опушке леса. Квадратный, пользуясь таинственной дальней связью между гигантами, кому-то из летателей доложил, и Игорек Израилев пришел на базу, на посадку, его летателю отстрелили одну из лап. Чтобы гигант не мучился, его решено было перевязать с мазью от ящерокоров.
Передохнув, поутру Изыльметьев сменил Сабура на Мириам окончательно, поставил к котлу уже знакомого Ростику загребного Черака, здоровенного и очень опытного волосатика, который когда-то еще с Кимом безостановочно летал, и они вышли в сторону леса.
По дороге заметили две странные штуки, между озером и лесом пауков стало меньше, видимо, основная часть их уже прошла это расстояние, и теперь им попадались только самые слабые, истощенные или просто отставшие комши. Почти все они к тому же тащили на своих спинах какой-то скарб, то ли продукты, то ли амуницию в сплетенных искуснейшим образом мешках.
Летателей над ними кружило немало, Ростик попробовал подсчитать, дошел до цифры двенадцать, поделился с Изыльметьевым, тот огорченно махнул рукой.
– Когда я сменялся, было пятнадцать, значит, еще двое… Если не считать Футболиста.
Рост вспомнил, что Футболистом прозвали как раз Израилева, который вчера вернулся на корабль.
– Может, как и тебя, угнали зачем-то на север, к Боловску?
Изыльметьев только головой покачал.
А потом они дошли до опушки леса, уже ближе к условным часам десяти утра, видимо, Изыльметьев не слишком торопился, берег и топливо, и выносливость экипажа. Правильно, кстати, делает, решил Рост.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});