Он крикнул погонщику, чтобы принес серебряную лестницу.
Вначале они ждали, пока Да Гама и Патан решали, в каком порядке подниматься по троне. Затем пришлось ждать, пока двое мужчин спорили, стоит ли продолжать путь, не получив известий от разведчиков.
Да Гама хотел сразу же идти на перевал. Он указал на небо, которое изменило цвет с голубого на светло-серое. Над противоположной вершиной появилась тяжелая черная туча, которая росла и темнела прямо на глазах.
— Если мы не тронемся в самое ближайшее время, то попадем под дождь, — сказал он Патану достаточно громко, чтобы услышали все. — А здесь мы не можем остаться. Здесь нет укрытия.
Патан отвечал тихо, но его поведение показывало, что он тоже беспокоится. Он знал разведчиков, и то, что они не появились, его сильно тревожило. Поэтому они ждали. По мере того как солнце прогревало воздух, вокруг боков слона жужжало все больше мух. После полуденных молитв Да Гама сделал еще одну попытку.
— Как давно ты знаешь этих разведчиков, Патан?
— Думаю, что достаточно. Что-то явно случилось, иначе бы они к этому времени уже вернулись.
Теперь Да Гама не мог скрыть раздражения.
— Ты отправил разведчиков до восхода солнца, и, конечно, они вздремнут перед возвращением… Вероятно, они сейчас спят, — заявил он с улыбкой, показывая, что говорит по-дружески. — Черт побери, я сам бы не прочь вздремнуть.
— Может, так обычно поступают разведчики фарангов, — ответил Патан.
Да Гама решил зайти с другой стороны.
— Забудь про небо, — сказал он. — А что если разведчики потерялись или получили травмы? Разве нам не стоит прийти им на помощь?
Наконец Патан согласился.
* * *
— Никакого обеда! — заползая назад в паланкин, объявил Слиппер.
Как заметила Люсинда, по мере приближения к Биджапуру Слиппер начинал вести себя не как слуга, а как гость, причем требовательный.
— Странно, что мы не встретили никого, следующего нам навстречу, — пробормотала Люсинда, словно разговаривая сама с собой.
— Не странно, совсем не странно, — ответил Слиппер, который выглядел очень довольным собой. — Вдова султана запретила торговлю с Гоа. Разве ты не знала? Ты не задумывалась, почему тебя отправили из дома?
Люсинда уставилась на евнуха.
— Ты часто говоришь, когда тебе следует молчать, — заявила ему Майя.
Слиппер притворился, будто не услышал ее. Под крики охранников слон начал движение. Слиппер толкнул женщин, задергивая занавески.
— Лучше, если вы не увидите, насколько дорога опасна.
— С нами все будет в порядке, — холодно ответила Люсинда с уверенностью, которой не чувствовала. Она уже увидела пропасть до того, как занавески задернули, и узкую тропу, которая петляла по горному склону и вызывала беспокойство.
Паланкин медленно раскачивался, словно слон выверял каждый шаг. Если бы Люсинда не знала об опасности, то медленное раскачивание могло бы ее убаюкать, но, зная, она ощущала каждый шаг слона, и у нее крутило живот от страха. Вот слон поднимает тяжелую ногу — и паланкин качает, когда он снова опускает ее на твердую землю. Со следующим шагом все повторяется. Через несколько минут спина Люсинды взмокла от пота.
Потом паланкин внезапно остановился. Слиппер подполз к краю и с плотно зажмуренными глазами раздвинул боковые занавески. Он собрался с силами, выглянул и тут же отпрянул с побелевшим лицом, трагически хватаясь за сердце. Не в силах вымолвить ни слова, он только кивал с округлившимися глазами на происходившее рядом.
Здесь дорога была такой узкой, что ее края со спины слона были не видны. Казалось, они стоят на краю пропасти и вот-вот рухнут на дно, до которого сотни футов[31]. Сквозь туманные тени они видели бурлящий поток, который впервые заметили при въезде на перевал. Жалкие деревца росли под углом из каменной стены, опасно прилепившись к ней. Искривленные ветви раскачивались на постоянном ветру и казались очень маленькими с высоты паланкина. У Люсинды закружилась голова.
— Боже, помоги нам! — произнесла она на португальском.
Майя отложила книгу в сторону, чтобы взглянуть самой на то, что их окружает. Возможно, ее подготовил ужас остальных, потому что она глядела в пропасть весьма спокойно. Она даже высунулась из паланкина и посмотрела вверх и вниз, оценивая тропу.
Дорога теперь стала такой узкой, что по ней не могли проехать рядом две лошади. Да Гама, находившийся во главе каравана, жестом показал остальным, что им следует выстроиться в затылок вдоль каменный стены и оставить достаточно места для капитана Патана. Тот пешком направился назад к слону, осторожно ступая вдоль края тропы у самого обрыва.
Патан кратко переговорил с погонщиком. По его словам, ночной дождь нанес больше вреда, чем ожидалось, и дорогая впереди стала мокрой и неровной.
— Мой друг справится, — ответил погонщик, проводя рукой по маленьким волоскам, которые росли у слона на голове, и почесывая огромные уши, словно это был щенок.
Патан выглядел обеспокоенным.
— Возможно, нам следует вернуться, — заметил он.
— А как мы это сделаем, господин? — спросил погонщик.
И он был прав, как поняла Майя. Слону едва хватало места, чтобы просто стоять. Определенно не было места, чтобы он мог развернуться. Конечно, Майя знала, что слоны умеют ходить задом наперед, но за ними находились повозки с впряженными волами, которым подобный подвиг никогда не удастся.
— В любом случае двигайтесь медленно, — сказал Патан.
Капитан отправился во главу каравана, где сел на коня и приказал трогаться с места.
Слиппер склонился вперед, чтобы задернуть занавеску, но Люсинда гневно посмотрела на него, и он отпрянул назад. Слон тронулся с места. Паланкин тут же накренился. Слиппер вскрикнул.
— Это очень опасно. Кто-то должен что-то сделать!
— Что ты хочешь сделать? — спросила Майя. — Прими свою судьбу.
Слиппер гневно посмотрел на нее, но лицо у него побелело.
Они все замолчали, но продолжали тревожиться и внимательно следить за каждым потряхиванием и креном паланкина. Они бросали взгляды друг на друга, пытаясь найти успокоение… А это что там еще такое?
Погонщик остановил слона. По дороге к каравану приближалась молодая девушка в лохмотьях. У нее на голове возвышался кувшин, и она вела за собой нескольких козлов. Однако до слона она не добралась, исчезнув в пропасти.
— Она упала? — Слиппер резко вдохнул воздух.
В ответ погонщик показал на край дороги. От нее, петляя, уходила узкая тропа вниз, ко дну пропасти. Казалось, она достаточно широка только для ребенка.