Лагерь в лесу, спустя трое суток после игры.Леший внимательно рассматривал устройство, которое Кир получил от Кирдов.
— Вы же отдаёте себе отчёт, как мы рискуем?
Кир посмотрел на друга и прояснил:
— Это, карточный долг, Леший. Если они согласились на игру и что-то поставили на кон, значит, они знают об этом, и этот неписаный закон точно так же чтят, как и мы. К тому же, я Гурла знаю уже очень много лет. Этот кирд не бросает слов на ветер и не нарушает сделок, он чтит свою честь дороже выгоды. Как бы мы ни ссорились с братом и каким бы он говнюком ни был, но с гнильём связываться… не в его манере это.
— А разве мы рискуем меньше, ежедневно выживая в Стиксе? — тихо задал риторический вопрос Прапор, глядя на пляшущее пламя костра.
— О-хо-хо, сынки… Ну, жми, раз уверены.
И протянув Киру устройство с маячком, посмотрел в небо, словно ожидая, что корабль кирдов появится сразу же, после активации девайса.
Нет, не появился. Ждать пришлось четыре часа.
Мы расположились в подлеске, недалеко от луга с коровами, в лагере оставив на охрану гражданских Муху, Армана, Фому, Тороса и всех младших мутантов. Ребята бухтели, желая видеть легендарную расу внешников, но людей без присмотра оставлять было нельзя, и чем меньше они видят членов нашей команды, тем лучше. Муху специально убрали с глаз подальше, мало ли, какие у них на корабле устройства, вдруг запеленгуют его, как скреббера, тогда без лишних проблем точно не обойдёмся, к тому же он накрыл весь лагерь своим куполом, в попытке спрятать от внешников. Поможет или нет, неизвестно, но шанс был. Долг и честь — хорошо, безусловно, но и мы не вчера в этот мир попали, перестраховка не помешает. Я бы тоже убрался с великим удовольствием, уж кто-кто, но я насмотрелся на их рожи в ту ночь вдоволь, на всю жизнь хватит. Но, нет, моя персона по просьбе их командира должна была для чего-то находиться в составе встречающих. В этот состав входили Леший, Кир, Прапор, я и Умник.
Пока Умник самозабвенно грыз коровий костяк, мы рассказывали Лешему про наши приключения за последнюю неделю, просвещая его и убивая время в ожидании.
— Хорошо, вот только я так и не понял о карточном долге и что они вам должны.
— Какого лешего, вообще, сейчас, тут, происходит? — тряс он ладонями с видом полного недоумения после уже услышанного.
— Тут, как ты можешь видеть, ничего не происходит, — ответил Кир и улыбнулся. — Всё уже произошло там, в институте… Док, расскажи, у тебя лучше получится, я сам мало что помню, не до того было.
— Ну… мы играли в карты: я, Мухин и Кир. А точнее, не просто в карты, а в лучшую из карточных игр — покер, — нравоучительно поднял палец вверх.
— Какой ещё похер? — с явным раздражением спросил Леший.
— Не в похер, а в поКер, — засмеявшись, сказал я и подкинул хворостину в костёр. — Очень хорошая игра, в которой я преуспел в той жизни. ДИНАМИЧНАЯ И УМНАЯ. — выделил голосом.
— На вроде лото? — с непробиваемой простотой спросил Леший.
— Ну, я бы не стал так говорить, в смысле, настолько категорично, — вставил слово Прапор. — Скорее, «городки»… — уже сквозь нескрываемый смех закончил он.
— Поди до ветру! — сплюнув с досадой в сторону, пробурчал «старик».
Смех тут же оборвался, и я уже на полном серьёзе продолжил рассказ:
— Игра проста и сложна одновременно. Правила игры я тебе пересказывать не стану, ибо не поймёшь так сразу, но в общих чертах расскажу всё, что там происходило. И забегая вперёд, скажу, что мы, как команда, сдули всё, как дети.
— Тады я вообще ничего не понял… — Леший с остервенением дёрнул себя за бороду и с удивлением обнаружил у себя в руке изрядный клок волос, — Твою же каче-е-е-е-ель! — протянул он и смахнул набежавшую слезу.
— «Трах тибидох!» забыл сказать! — опять в голос заржал Прапор и поспешно отпрянул в сторону, избегая метко брошенной в его сторону шишки.
— Тпру-у-у, конь ретивый! — не на шутку разозлившийся на подначку батька потянулся уже не за шишкой, а за невесть откуда взявшимся неподалёку камнем.
— Иди сюда, — елейным голосом позвал он, — БУДЕ ТЕБЕ И ТРАХ, И ТЫ БЫ СДОХ!
— Охолони, Леший! Ей-богу, как малец какой! — пошёл на попятную Прапор и вышел из-за дерева, подняв обе руки.
— Вы закончили? — спросил я, не сумев сдержать смеха. — Таки я продолжу?
Я уселся поудобнее и не без удовольствия заметил, что старые друзья уже успели помириться и расположились рядом.
— Валяй, — небрежно бросил бывший военный. — Просвещай.
— В общем и целом идея была в том, чтобы и рыбку съесть, и т.д. Кир мне сказал, что братка его любит три вещи: науку, его и покер, и именно в этом порядке. Благодаря моему тренеру по покеру я знаю, что наша любовь является нашей слабостью, и решил воспользоваться этим. Мы предложили Горынычу игру, и он не отказался, тем более с его уровнем игры это было бы глупо, а играет он, я тебе скажу, как Бог!
Мы на кон выставили записи Кира по скребберам и немного информации из лаборатории, из бункера; он в свою очередь, выставил пол-литра того самого супер-снотворного, а кирды — сюрприз для тебя и Умника, — я поднял руку ладонью в сторону пытавшегося что-то спросить Лешего, давая понять, что вопросы отпадут сами собой, надо только дослушать, и продолжил:
— Но Герман не был бы самим собой, если б не захотел ту же рыбку и тех же дальнейших действий, что и мы… Он вовлёк в игру ещё и кирдов. И, немного поговорив с обоими братьями, те явились в темпе вальса, все растрёпанные и в предвкушении, да ещё и ГСЧ с собой притаранили! Этот приборчик, я так его назвал, который карты нам раздавал — генератор случайных чисел. Правда, этим приборчиком не обошлось, они ещё и калькулятор вероятности с собой притащили, чтобы уж наверняка выиграть. Только, не помогло, их тройка уже через полчаса отсеялась, мы их фишки поделили. У Горыныча бойкая команда была, я тебе скажу… поднатаскал он их там, что ли…
Я перевёл дыхание и прикрыл глаза, заново переживая те моменты, о которых рассказывал.
— Ну, чуть погодя учёные устроили цирк, который я и предполагал, а именно: слили все свои фишечки начальнику, сделав его доминантом в игре. Тут, правда, Муха помог, выиграл у него монетку и слил всё своё состояние Киру, который потел немилосердно и заметно волновался, не замечая ничего вокруг. Слишком уж на него давило то, что за всю жизнь он ни разу не побеждал Горыныча. Ни я, ни Муха для него не существовали. Этого я предвидеть не мог и реально обосрался тогда. Попытался с парой тузов выбить Кира из игры, благо, к тому времени я с ним по фишкам подравнялся, но он умудрился меня с мусорной рукой оставить не у дел. Он стал играть, как маньяк, и по довольной харе его брата, я догадался, что именно этого он и ожидал.
Послышалось кряхтение и сопение со стороны слушателей, но я так и не дождался никаких вопросов. Молча кивнув самому себе, продолжил:
— Через пять минут все было окончено… Кир поставил все с парой девяток на руках, и Герман благополучно переехал его с Дамой-Туз…
— Тогда я вообще ничего не понимаю, — опять повторился Леший. — Вы проиграли или нет?
— Тут-то и началась вторая часть Марлезонского балета, — начал было объяснять, но меня тут же перебил батька.
— Ещё раз запутаешь меня — уравняемся! — прохрипел он. — Какой, к чертям, балет⁈
— Всё-всё-всё… — примирительно вскинув руки и засмеявшись, сказал я. — Прости, всё забываю, что мы из разных эпох… Так вот, — продолжил. — Герман и его коллеги уже и Шнапс достали и праздновать принялись, как вдруг, откуда ни возьмись, появляется пред ясными очами учёного Муха и предлагает игру в формате пяти минут: сколько успели, столько успели — время выходит и вынужденный ва-банк. На что тот законно интересуется: — На х* ему это; но у Мухича и на такой философский вопрос был, как выясняется, не менее достойный ответ. Он с видом Гудини достаёт из-за пазухи шнурок, на котором висит, заметьте, кусок чёрного кластера! Сказать, что у Германа челюсть отвисла — ничего не сказать. По-моему, у него даже шнурки развязались и штаны треснули! Я ещё раз убедился, насколько этот человек умён и как быстро он соображает, хоть это и по игре было понятно. Он только в гробовой тишине спросил: чего хочет Муха; на что тот ответил: — Всё! А взамен, один час, проведённый с его, Мухи, драгоценным телом. Я понимаю, что звучит это двояко, но мы ж не гусары?