Появлялось простое женское желание спрятаться за спиной супруга и действительно только царствовать, не правя. Пусть мужчины разбираются с делами, ей хватит и балов с приемами.
Но Елизавета не была бы дочерью Генриха и Анны Болейн, если бы такие мысли надолго задерживались в ее голове. Нет, она будет править! Будет, несмотря на то что она женщина! Вернее, потому что она необыкновенная женщина! Разве другую смог бы полюбить такой красавец, как Роберт Дадли?
Елизавета совершенно не замечала собственной непоследовательности в мыслях. Ведь Роберт Дадли уже был женат и объяснялся в любви вовсе не такой сильной Эми Робсарт. Во-вторых, королева упорно не желала замечать то, что видели все вокруг: для Дадли она ценна именно как королева. Елизавета без памяти влюбилась, а потому была просто не в состоянии трезво оценивать ситуацию и смотреть на Роберта без розовой пелены перед глазами. Должно было случиться что-то очень серьезное, чтобы эта пелена спала или хотя бы поредела.
Сесил же размышлял, что предпринять, чтобы если не удалить от королевы Роберта Дадли, то хотя бы ослабить его влияние. Ведь стоило появиться рядом Дадли, и королева забывала все свои благие мысли, становясь неуправляемой, вернее, управляемой единственным человеком – своим любовником.
Правда, Роберт не стал любовником Елизаветы, об этом Сесил знал от подкупленных горничных королевы, даже удаляясь вдвоем в ее опочивальню, они не шли дальше поцелуев ручек и жарких взглядов. Но это пока, влюбленная Елизавета уже не соблюдала правила приличия на людях, скоро переступит все мыслимые границы и наедине.
– Уолсингем, мне нужна встреча с Эми Робсарт, – потребовал он у верного помощника. Фрэнсиса Уолсингема стоило ценить уже за способность организовать что угодно, вплоть до наблюдения за происходящим в спальне короля Франции. Дай ему возможность, и он будет знать о Европе все. Пожалуй, такую возможность стоило дать. Но для этого нужно если не искоренить, то ослабить влияние на королеву Роберта Дадли, потому что работать на красавчика у Сесила не было никакого желания. У Уолсингема тоже.
– Сэр, это крайне опасно, едва ли супруга Дадли способна не проболтаться о такой встрече, она неискушенна в дворцовых интригах.
Но и Сесила, и Елизавету от решения вопроса с Эми Робсарт отвлекли другие дела.
Не успела весть о восшествии на престол дочери Генриха VIII облететь Европу, как ее советник принес неутешительную новость. Шотландская королева Мария Стюарт заявила свои права на английский престол!
– Ваше Величество, – с явной натяжкой усмехнулся Сесил, – кажется, у Вас появилась соперница.
– Появилась?! Вы хотите сказать, что раньше у меня их не было? Разве может не быть соперников у человека, который чего-то стоит?
Видя замешательство Сесила, она протянула руку:
– Что вы там держите? Давайте сюда.
Граф протянул донесение. По мере того, как королева разглядывала изображение, выражение ее лица менялось. Елизавета пока не научилась полностью владеть собой, придет время, и она сумеет подчинить разуму каждое чувство, каждую мышцу, тогда никто не сможет наверняка сказать, о чем королева думает. Наконец, Елизавета фыркнула:
– Чего она ждет? Что я, испугавшись, сниму корону и смиренно преклоню перед ней колени, еще и признав над Англией власть этого французского полутрупа с его папистами?! Не для того я столько лет ломала комедию перед сестрицей, чтобы предать свою веру, уже будучи на троне!
На большом листе – новый герб Марии Стюарт, юной королевы Шотландии и супруги наследника французского престола Франциска. Но теперь он включал в себя и герб Англии! Семнадцатилетней кузине Елизаветы мало шотландской короны, которую она получила пяти дней от роду, мало быть замужем за французским дофином, захотелось еще и Англии?! Рука Бесс сжалась в кулачок так, что ногти врезались в ладонь.
– Это война?
Господи, да что же это?! Не лучше ли родиться в простой, не слишком приближенной ко двору семье и жить, вволю кокетничая с любезными кавалерами? А что потом? Выйти замуж за одного из них и во всем подчиняться супругу, который станет изменять при любой возможности? Нет, это не для нее! Она дочь короля, и если уж сумела выжить до сих пор и стать королевой, то свою корону никому не отдаст! Но Мария…
– Это война?
– Все будет зависеть от позиции французского короля Генриха II. Если он поддержит притязания невестки не только словесно, но и делом…
– Мария Стюарт уже отписала свою собственную страну Франции, теперь желает проделать это же с Англией?! Сесил, ну почему на английском престоле после моего отца такие бездарные правители?! Сестрица Мария была готова не только сама подстелиться под Филиппа Испанского, но и подложить нашу страну, эта норовит все отдать Франции!
– На английском престоле ныне Вы, Ваше Величество.
Сесил решил, что пора вернуть мысли Елизаветы в нужное русло. Она резко повернулась, взметнулись юбки и распущенные по плечам роскошные волосы цвета меди, его обдало запахом духов. Сесил невольно отметил, что ни потом, ни кислятиной от молодой королевы не пахнет, Ее Величество любит чистоту. У нее надушено все – от платьев до веера в руках. Обмахивание веером распространяло мускусный запах по всей комнате. Хотя Сесил подозревал, что веер нужен не столько для прохлады, защиты от назойливых мух и для запаха, сколько для демонстрации красивых рук королевы.
– Да! И я никому, никакой Марии, никакому заморскому претенденту не отдам своей Англии! Даже если для этого придется остаться одинокой! – Веер с легким хлопком закрылся и тут же раскрылся снова. Она любила веера на ручках, богато отделанных драгоценностями. Совершенно не к месту Сесил подумал, что стоит подарить королеве один из виденных им у ювелира шедевров.
Мысли Елизаветы снова уходили в ненужную сейчас сторону. Но Сесил не успел открыть рот, чтобы поправить, спросила сама, причем спросила как истинная женщина, еще не как королева, чуть растерянно:
– Что делать?
– Я думаю, подождать, Ваше Величество.
– Чего?
– Того, как поведет себя король Франции. Вывесить герб еще не значит овладеть государством. С таким же успехом вы можете претендовать на корону Шотландии…
Сказал и замер, ужаснувшись, глаза Елизаветы сверкнули. Только бы не приняла эти слова как руководство к действию! А то с нее станется… Свою бы корону удержать.
Но взор Елизаветы уже погас.
– Мне не нужна корона ее нищей страны! А если Генрих решит силой посадить свою невестку на английский трон?