бури.
В палату закатывают койку с братом, и я подрываюсь с места, немного взволновавшись.
— Ну что? Как он? В порядке? — закидываю доктора вопросами, который вместе с медсестрой устраивают койку на прежнем месте, фиксируя колесики.
— Ваш брат очень здоровый молодой мужчина. Конечно, есть небольшое сотрясение, пару трещин на ребрах и почкам досталось больше чем нужно… Но это не повод волноваться, через три дня выпишем на домашний режим. С сотрясением необходимо быть аккуратным и недельку отдохнуть. В остальном нужен будет уход за ребрами, вас проконсультируют при выписке, — отчитывается доктор, а я киваю на каждое его предложение, рассматривая усмешку брата на губах.
— Спасибо, доктор. Я могу немного посидеть с ним? — спрашиваю с умоляющим взглядом задумчивого мужчину.
— Пожалуйста, доктор. Моя сестра взволнована, нам нужно немного поговорить, или она останется ночевать под палатой. Она такая, — рассказывает Андрей, заставляя доктора улыбнуться и посмотреть на меня.
— Только недолго. Через десять минут я отправлю медсестру, которая подготовить Андрея ко сну. Ему нужен отдых, — мужчина дает возможность побыть с братом, и я нетерпеливо наблюдаю, как он выходит.
Теперь под прицел моего умоляющего взгляда попадает Игнат.
— Оставьте нас наедине, пожалуйста, — прошу я мужчину, который остается непробиваемой каменной стеной.
— Не положено, — дает он четкий и короткий отказ.
— Я еще не научилась за всю жизнь испаряться на ровном месте, как и летать. Побудьте за дверью, у меня личный разговор с братом, — надавила я. Игнат осматривает комнату, окно четвертого этажа и выходит. Жалюзи не скрывают тень телохранителя, который почти подпирает своей массивной фигурой дверь снаружи.
Присаживаюсь на край койки брата, взяв его руку в свои обе ладони.
— Испугалась? Будет тебе уроком, что меня нужно слушать, — острит Андрей. Половина его лица в рубцах и уже опухшая, даже говорит он хрипло, будто через силу.
— Или тебе слушать меня, — качаю я головой, недовольно поджимая губы. — Я очень испугалась за тебя, — тут же жалуюсь, наклоняясь к брату, едва ощутимо его обнимая. Но даже от обычного прикосновения, такого легкого как перышко, на душе сразу становится спокойно.
Мы всегда держались вместе, помогали друг другу, защищались и получали наказание тоже вместе. Правда, я, как обычно, чуточку больше из-за своего своенравия… Но это не отменят факта нашей глубокой связи.
— Он приставил к тебе телохранителя, — констатирует Андрей, перебирая рукой мои волосы с макушки до самых кончиков. — От него надо избавиться. Предполагаю, что пока я здесь, Гордеев будет осведомлен об этом, а ты можешь избежать с ним встречи хотя бы несколько дней и не появляться дома одна… Я надеюсь тебе хватило впечатлений, и ты готова ко мне прислушаться?
— Мне надо будет с ним поговорить, Андрей. Но сейчас я действительно не готова к предстоящей встрече с Максимом, — говорю я, приподнимаясь, заглядывая в хитрющие глаза брата.
— Значит, слушай меня внимательно, Ярослава. Ты должна сделать все так, как я скажу, — он понижает голос до шепота, и притянув меня к себе поближе, нашептывает сумасшедшую идею бегства из больницы без преследующего меня Игната-телохранителя.
Часть 5.1
План брата бы настолько совершенен, что через пятнадцать минут я уже сидела в такси, тяжело дыша, ловя удивленный взгляд таксиста на моих босых ногах. Бегать в туфлях слишком сложно, поэтому я их продолжаю держать в руках.
Таксист сразу взял деньги, не доверившись моему сумасшедшему образу беглянки.
Мое сердце все еще опасно билось в грудную клетку, осознавая, что вся больница буквально встала на уши. А все оказалась банально просто — медсестра, которая пришла ставить Андрею укол, была не против заработать денег, на что была основная ставка брата.
Свою сумку забрала перед тем, как Игнат отвез меня в больницу, следуя маршрутом скорой помощи, и также повезло найти крупные купюры в форме брата. Оказывается, мы вдвоем неизменяем своим принципам с заначками на все случаи жизни. Только благодаря наличным мне посчастливилось выбраться из чертового отслеживающего радара телохранителя.
Правда, бедненький Игнат, у которого был, наверное, двойной инфаркт, когда я упала в обморок, а медсестра устроила такой крик и переполох, что я стала самой несчастной больной на всю больницу. А второй инфаркт должен был настигнуть Игната-телохранителя, когда меня отнесли не в палату, а на лестничную площадку, рассказав, как выйти на улицу.
Хорошо, что все выходы и входы сделаны под пример обычных дверей травматологического отделения.
Единственный пунктик, который поправила в плане брата — я отправилась к Артему, а не за шмотками в нашу квартиру, продолжая держать скорый маршрут в Питер к родителям. Мама, конечно, при моем появлении в подобном виде шарахнулась в сторону и пришлось бы искать корвалол, а отца обычным «соскучилась» не проймешь.
Он у меня генерал, очень строгий и до чертиков внимательный. В детстве мне казалось, что я еще не успела подумать о какой-либо пакости или обмане, а он уже вычислял мою виновность и пресекал любые попытки выкрутиться от необходимого наказания. Сейчас понимаю, как он это делал. Если отец приказывает сидеть дома и учить уроки, значит, я должна делать все наоборот, то есть бежать на улицу к ребятам. Поэтому чтобы я не думала о дурных вещах, которые хочет каждый ребенок в десятилетнем возрасте, он часто давал читать книги и садился рядом, поддерживая не очень развлекательное саморазвитие.
Чтобы сказал отец, когда увидел меня… Такой? Со сбитыми коленями, грязными ногами, в довольно вызывающим платье, со стертыми красными губами и с потекшей под глазами тушью? Ну, наверное, выслушала бы не самую приятную нотацию его жестким, иногда в такие моменты, пугающим голосом. И пришлось бы погостить не три дня до выписки брата, а всю неделю, где придется ходить по струнке ровно, и быть максимально прилежной в их быту.
Нет, конечно, я не поеду родителям, как бы брат не хотел противоположного. Даже непонятно, что страшнее — разобраться с Гордеевым или жить неделю с отцом, из-под крыла которого я сбежала еще в пятнадцать лет к брату в Москву, с тех пор приезжая только на праздники и созваниваясь раз в две недели.
Артем еще не вернулся с работы, поэтому у меня есть время немного отдохнуть на ступеньках под его дверью. Включаю свой телефон, и пишу Андрею в мессенджере о моем решении побыть у друга до его выписки. Он не отвечает, видимо, спит, поэтому я облокачиваюсь на стенку, прикрыв глаза. Я устала, слишком трудный день.
Но мой телефон сразу издает звук оповещения, и я открываю чат. Попадаю на личную переписку с