Васнецовское «искание Руси», подлинно русского, желание «разгадать идеал национальной красоты»[333] воплотилось не только и не столько в станковых и монументальных произведениях, сколько в его многочисленных графических работах – книжных иллюстрациях, адресах, программах концертов и обедов. Взяв на себя роль первопроходца в синтезировании исконно русских книжных, народных и академических традиций, он достиг совершенства в «Песне о вещем Олеге»[334]. «Околдованность эпосом и историей», умелое владение рисунком, подлинное знание исконно русских традиций, «неувядающая нравственная сила его лучших поэтических образов»[335] заставили соотечественников обратить внимание на подлинные сокровища национальной культуры, на эстетический идеал народа.
§ 3. Русский фольклор в творчестве Е. М. Бём (1843–1914 гг.)
Творчество Е. М. Бём никогда не рассматривалось в контексте философии русского и неорусского стиля в русском искусстве и философии русского ретроспективизма, хотя при анализе этих направлений в качестве примеров-иллюстраций часто используются произведения декоративно-прикладного искусства, созданные по рисункам художницы[336].
Елизавета Меркурьевна Бём, урожденная Эндаурова (1843–1914 гг.) – известнейшая в свое время рисовальщица, акварелистка, силуэтист, иллюстратор детских книг и почтовых открыток, воплотившая в изобразительном искусстве образы русских пословиц и поговорок.
Елизавета Меркурьевна родилась в 1843 г. в Санкт-Петербурге. «Если хотите знать мою родословную, – говорила она впоследствии, – мои предки – татары по фамилии Индогур, что значит «индийский петух», а грамотой, дарованной Иоанном III, эта фамилия переименована… в мою девичью фамилию Эндаурова»[337]. Ее детство прошло в родовом поместье в Ярославской губернии. «Самые лучшие воспоминания у меня связаны с деревней, и я сожалею детей, которые лишены этих радостей»[338]. Именно там, в деревне, она начала рисовать «на всех клочках бумаги». Письма петербургским подругам неизменно иллюстрировала или вкладывала в них «свои рисуночки куколок и животных». В 1857 г. Лизу Эндаурову определили в школу Общества поощрения художников в Петербурге. Ее учителями были академики И. Н. Крамской, П. П. Чистяков, А. Е. Бейдеман и профессор акварельной живописи Л. О. Прематтди. 24 февраля 1862 г. произошло событие, о котором художница всегда вспоминала с большой радостью: в Академии художеств по инициативе ее президента Великой княгини Марии Николаевны состоялся второй костюмированный бал[339], на который Лиза получила «даровое приглашение» и пришла в костюме Дианы, создав «впечатление чего-то изящного… именно мифологической Дианы»[340]. Тогда девушку запечатлел профессор А. И. Шарлемань в полуакварельном рисунке, так и названном – «Диана». Много лет спустя, в 1896 г., он послал этот рисунок Е. М. Бём в качестве «воспоминания костюма, пленявшего нас, художников… Три дамских костюма выделялись из прочих своими античными драпировками. Это были [костюмы] княгини Гагариной, Елиз. Мер. Эндауровой и Софии Фед. Каменской».
Эндаурова окончила школу Общества поощрения художеств в 1864 г. с серебряной медалью и стала одной из первых женщин в России, профессионально занявшихся графикой и прикладным искусством. Постоянную поддержку ей оказывал «наилюбимейший руководитель» И. Н. Крамской, на суд которого она представляла все свои работы[341]. «Не могу не вспоминать с чувством благодарности, как многим я ему обязана и с каким вниманием и участием он всегда ко мне относился!» – вспоминала в своих рассказах Е. М. Бём[342].
В 1867 г. Е. Эндаурова вышла замуж за Людвига Францевича Бёма, обрусевшего венгра, известного скрипача, преподавателя Петербургской консерватории. Он очень ценил талант супруги. «Установилось мнение, что с замужеством женщина всегда или большей частью кончает свои занятия искусством, все равно, музыка это или живопись или что другое, не находя для этого достаточно времени. Вспоминаю при этом слова… Л. Н. Толстого, который говорил, что у кого есть призвание действительное, то для этого найдется время, как находишь его для того, чтобы пить и есть. И это совершенная истина; чувствую это по опыту. Любя всей душой свое занятие, я и по выходе замуж и после того, как родила ребенка, все так же, если еще не более, занимаюсь любимым делом»[343].
Бём много работала. В 1870 г. за акварельные и карандашные рисунки животных Академия художеств присудила ей большую поощрительную медаль. В том же году она участвовала в Парижской выставке акварельных рисунков и миниатюр, получив золотую медаль за рисунки акварелью и итальянским карандашом: «Кошки», «Ягдташ с дичью», «Деревенские дети». Но всероссийскую, а позже международную известность Бём принесли «черныши», «черненькие» – так называли выполненные ею силуэты современники, в частности И. Е. Репин, по его же словам, любивший этих «черненьких» больше «многих-многих беленьких». Выдающийся русский историк искусства Ф. И. Булгаков утверждал, что по части силуэтов «Е. М. Бём не имеет соперников»[344].
Китайская техника силуэта, которой увлеклась Бём, завоевала к середине XVIII в. Европу и увлекла Россию во времена царствования Екатерины II. Бём в России дала силуэтическому искусству новую жизнь и совершенно неожиданное звучание. До нее силуэт считался «дешевым» жанром. Художница создавала свои работы при помощи кисти, используя возможности литографии (причем литографировала на камне сама), и достигла чрезвычайной характерности и выразительности изображений, названных И. Н. Крамским «совершенными»: в один черный тон она тщательно вырисовывала тончайшие детали – перышки птичек, взъерошенные кудряшки на голове малышей, кружева на платьях, травинки на лугу, шерсть собаки.
Первая книжка-альбом Бём вышла в 1875 г. «Заручившись сочувствием и художников, и публики, я в продолжение многих лет ежегодно выпускала в свет по тетради новых силуэтов и имела им сбыт не только здесь, но и за границей. Детский мир и деревенская жизнь, близкие мне и самые симпатичные, служили… сюжетом»[345].
За два десятилетия увидели свет 14 альбомов. Самыми известными стали именно детские – «Силуэты из жизни детей» (1875 г.) и «Из деревенских воспоминаний» (1882 г.). Тема продолжилась в книге «Пирог» (1880 г.). Были еще небольшие альбомы пословиц и поговорок в силуэтах для детей и взрослых (1884, 1885 гг.).
В этой технике художница иллюстрировала книги русских писателей – басни И. А. Крылова (1887 г.) и «Записки охотника» И. С. Тургенева (1883 г.), «Народную сказку о репке» (1881 г.)[346]. Многие годы Бём оформляла дешевые книги «Библиотеки свободного воспитания» И. И. Горбунова-Посадова. Силуэты Бём регулярно публиковались в периодической печати, воспроизводились в журналах и альманахах: «Нива», «Всемирная иллюстрация», «Живописное обозрение», «Новое время». В 1880 гг. она иллюстрировала детские журналы «Игрушечка» и «Малютка».
Лучшим своим изображением композитор, пианист и дирижер Антон Григорьевич Рубинштейн считал «силуэтический» портрет, сделанный Бём. «Появился он самым импровизированным образом. Это было в то время, когда артист давал исторические концерты… в Петербурге в Дворянском собрании и в Петербургской консерватории для ее учеников. Как жена профессора консерватории Бём посещала эти последние, и вот раз, заняв место, с которого ей особенно хорошо представлялась вся фигура пианиста, ей пришла мысль набросать его силуэт. Отыскался у кого-то карандаш, но бумаги не нашлось, и художница на обороте своей программы набросала силуэт, со всей фигурой и роялем, то есть создала новое совершенство, поразительное по выражению!.. Набросанный на программе эскиз хранится в Публичной библиотеке после того, как с него отпечатали несколько тысяч экземпляров, разошедшихся всюду за границей, даже в Америке»[347].
Публиковать «черныши» Бём прекратила в 1896 г., вернувшись к акварели, что совпало по времени с празднованием 20-летия первого издания силуэтов, 25-летия получения медали Академии художеств и 30-летия окончания художественной школы. Отчеты об этом вышли во многих газетах и журналах, один из самых подробных – в «Новом времени»[348].
Итак, в 1896 г. Бём вернулась к акварели и приступила к работе над открытками, сделав главными героями композиций опять же маленьких детей, всегда охотно ей позировавших. У каждого из более 350 созданных Бём сюжетов своя подпись – пословица или поговорка. Стасов, удивляясь, спрашивал автора: «И откуда только вы их выкапываете?»[349]. «Милая Елизавета Меркурьевна улыбалась и снова, при первой же новой серии своих карточек, как из неистощимого, чудодейского рукава, – выбрасывала и новых детишек и новые к ним прибаутки!»[350]. Большинство открыток объединялось в серии (Рождественская, Пасхальная, «Любовные», Азбука, «Советы», «Ярославцы – все красавцы» и т. п.). Печатали их не только в России, но и в Париже, Лейпциге, Мюнхене, Праге; в настоящее время они занимают почетное место в собраниях библиотек и музеев, в коллекциях филокартистов, многие переиздаются.