Наконец она решила, что с нее довольно. Не хватало еще головной боли к вечеру, а из-за жары, шума, волнения и суматохи это вполне могло случиться.
Итак, собравшись неторопливо возвратиться в отель, она отвернулась от все еще заведенной толпы, ожидающей последней скачки, и стала убирать в сумочку нежданно свалившийся на нее выигрыш. В этот момент чья-то решительная рука помогла ей выбраться из толчеи ипподрома. Она узнала эту руку. Конечно же, это был Скотт! Очутившись так близко от него, она почувствовала, что не может произнести ни слова. Скотт, однако, мог.
— Я намеревался поговорить с тобой о том, что произошло на болотах, но мне не удалось выкроить время, чтобы прийти к Лисам. Кроме того, мне нужно было остыть. Конечно, я имел все основания рассердиться на тебя, но не должен был…
Быстро прервав его, Виктория сказала:
— Не имеет значения. Мне не нужно было лезть туда… — И так же, как в день их ссоры, она протянула ему руку. На этот раз рука была принята.
Он схватил ее ладонь сильными, загорелыми пальцами, и у нее перехватило дыхание, потом она продолжила:
— В жизни каждый из нас совершает несколько серьезных ошибок, я считаю, это была одна из них.
Невероятно, но Скотт рассмеялся так, как она уже знала, он иногда смеялся, беззвучно содрогаясь всем телом, и еще крепче сжал ее руку.
— Мне стыдно, Виктория! Как будто бы я не совершал ошибок! Прости меня, я должен был извиниться еще раньше. Дома все идет не так, как надо. Бобби и Шад косятся на меня…
Слова Скотта повисли в воздухе, и некоторое время они просто молча стояли возле пустого сарая.
Но вдруг тишина взорвалась невероятным шумом — похоже, последняя скачка была в разгаре.
Затем на лице ее собеседника появилась столь характерная для него пиратская улыбка.
— Будет лучше, если тебя здесь не застукают со мной. — Он указал на окружавшее их пустынное пространство. — Ты можешь испортить свою репутацию еще до заката солнца, я обещаю.
Виктория была изумлена, она и вообразить не могла, что он способен сказать подобное! Но когда она заговорила, в ее словах было нечто большее, чем просто колкость:
— Не будь глупцом, Скотт. Никто, по крайней мере, как я это понимаю, не может испортить свою репутацию в сегодняшнем мире, ни мужчина, ни женщина, заключающие между собой соглашение на каком бы то ни было основании, а секс далеко не единственное среди них.
— О! А тебе приходилось заключать подобные соглашения?
Неожиданно атмосфера в этом маленьком тупичке, отделяющем их от заполненного людьми ипподрома, изменилась. В голосе Скотта появились те вкрадчивые ласковые нотки, которые были предвестником неприятностей. Не очень уверенно из-за этой перемены она подняла глаза и произнесла:
— Нет, но только потому, что у меня были другие обязательства. Я помню, как ты сказал мне однажды, что всегда есть альтернатива!
— Да, конечно, и мы потолкуем об этом позже… И… — он слегка усмехнулся прежде, чем продолжить: — Возможно, ты будешь единственной, кто станет тогда со мной разговаривать. Очень может быть, что мы с Шадом на большой скачке обчистили всю округу!
— Обчистили, да не всех, меня это не касается. Я, разумеется, ставила на Шада, — сказала Виктория.
— Неужели? А если бы на Черном Секрете скакал я?
— Вот, значит, как его зовут! Что же касается тебя, ты прекрасно знаешь, как бы я поступила, но… — теперь уже изменился тон Виктории: — Не было ли тут чего-нибудь противозаконного?
Скотт засмеялся, и эхо беззаботно вторило ему.
— Конечно, не было, — ответил он. — Здесь ты можешь выступать на любой лошади, какой располагаешь — чистокровной, полукровке, даже необъезженной. Лошадка, на которой сидел Шад, скакала как бешеная, и, судя по всему, в ней есть что-то от хорошей породы. Не правда ли, она прошла великолепно?
— Да! — ответила Виктория, вспомнив, как все было.
— Тогда, о'кей. Извинения принесены, и мне пора идти. Увидимся вечером на танцах.
Он махнул рукой и ушел своей бесшумной походкой хищника.
Оставшись на месте, Виктория вскоре поняла, что последняя скачка завершилась — возгласы и шум стихали, по мере того как зрители расходились по домам, чтобы приготовиться ко второму важному событию уик-энда.
Лучше и ей заняться тем же, подумала она.
Итак, прихватив все, что нужно для душа, Вик тория прошла через холл, который снова ожил после того, как сюда вернулись любители скачек. Поскольку это не был отель высокого класса, ванные комнаты в нем располагались только в одном месте, и можно было принять душ, только если были пустые кабинки.
Вернувшись в свою комнату, Виктория положила несколько подушек в изголовье кровати и вытянулась на ней. Взглянув на свои вещи, развешенные рядом с вещами Дженнифер в шкафу, оиа порадовалась, что захватила платье, приготовленное к выпускному вечеру.
Складки на нем спускались от выреза к талии, откуда ниспадали водопадом из нескольких ярдов шифона. Его цвет изменялся от бледно-желтого до глубокого изумрудно-зеленого.
Она все еще разглядывала его, грезя о предстоящем вечере, который мог ей подарить то, что она так ждала, когда в страшной спешке в комнату влетела Дженнифер.
— Лучше бы тебе пойти принять душ, — бросила она, собирая свои наряды.
— О! — мечтательно улыбнулась Виктория. — Я уже это сделала. Что, пора одеваться?
— Только не в это! — сказала молодая девушка, указывая на висящий на вешалке купальный костюм. И не в платье к ужину. Столовая будет набита людьми, и тебе могут вылить на него тарелку супа или, скорее, поскольку сегодня день скачек, кувшин пива…
— Но…
— Виктория! Сегодня вечером ты ужинаешь не в роскошном, изысканном ресторане. Ты очутишься среди взвинченной толпы, стремящейся как следует повеселиться. Надень что-нибудь другое, а потом вернешься за этим. — Она ткнула пальцем в сторону восхитительного платья. — Можешь немного подкраситься, если хочешь. Уж на лицо-то никто ничего не опрокинет.
Дженнифер рассмеялась и исчезла.
Виктория заставила себя встать с кровати и начала причесываться. Собрав волосы с одной стороны, она соорудила из них нечто вроде короны, тогда как с другой она оставила несколько локонов свободно ниспадающими.
Довольная собственной прической, она подкрасила веки сине-зелеными тенями под цвет своего платья. Несколько прикосновений румянами завершили ее приготовления. Губную помаду можно будет нанести и после ужина. Когда Дженнифер вернулась, Виктория, следуя ее примеру, надела легкую блузку без бретелек и короткие брючки. Уж если все собираются без особых церемоний, никто не обратит внимания на то, как она одета или насколько раздета.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});