— Я бы умерла, если бы ты не поднял меня на поверхность.
— Вот почему важно погружаться с партнером.
— Я все равно умерла бы, если бы ты не сделал всего, что сделал.
На это Кай пожал плечами, вполне отдавая себе отчет в том, что ее пальцы легко поглаживают его лицо, что она сделала в прошлом. Иногда, прежде чем заняться любовью, и часто потом, когда о н и тихо беседовали, гладила его лицо, обводя контур так, будто желала запомнить. Возможно, она тоже иногда просыпается посреди ночи и вспоминает.
Не в силах вынести этого, Кай сжал ее запястье и отодвинул ее руку.
— Рана не так уж серьезна, — просто сказал он.
— Никогда не видела таких больших скатов.
Кэт задрожала, и его рука снова сжала ее запястье.
— Не думай об этом сейчас. Все прошло.
«Неужели? — удивилась она, когда подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Неужели все действительно закончилось?»
— Обними меня, — прошептала Кэт.
«Она что, пытается свести меня с ума? — удивился Кай. — Неужели хочет, чтобы я перешел границу?» Ему потребовалось больше сил, чем у него осталось, для того, чтобы его голос звучал ровно.
— Кэт, тебе нужно поспать сейчас. Утром…
— Я не хочу думать, что будет утром, — пробормотала она. — Только сейчас. И сейчас мне нужно, чтобы ты обнял меня.
Прежде чем он смог отказать, она обняла его за талию и положила голову ему на плечо.
Кэт чувствовала его нерешительность вместо яркой вспышки желания, прежде чем его руки обвились вокруг нее. Глубоко вздохнув, она закрыла глаза. Слишком много времени прошло с тех пор, как у нее это было — нежность, сладость, которые она испытывала только с Каем. Никто другой никогда не обнимал ее с такой добротой, таким понятным сочувствием. Почему-то она никогда не находила странным, что человек может быть настолько безрассудным и высокомерным, но одновременно добрым и сострадательным.
Возможно, ее влекло безрассудство, но полюбила она его именно за доброту. До сих пор в тишине ночи она не могла этого понять.
До сих пор в безопасности его объятий не осознавала, чего хотела.
«Жизнь, как она есть, нужно прожить, — подумала она снова. — Разве взять то, в чем я так отчаянно нуждаюсь, не является ее частью?»
Кэт казалась такой хрупкой, такой слабой под тонкой ночной сорочкой. Ее волосы лежали на его плече, распущенные и густые. Кай ощущал ее элегантные руки, которые, по его мнению, должны принадлежать скорее художнику, а не преподавателю, у себя на спине. Ее дыхание было спокойным, безмятежным, он знал его таким, когда она спала. И легкий запах женщины на ночной сорочке.
Заключив ее в объятия, Кай ощутил не боль, которой боялся, а удовольствие, которого он жаждал, не осознавая этого. Напряжение в его мышцах ослабело.
Закрыв глаза, он прислонился щекой к ее волосам. Казалось, прошла целая жизнь в тех пор, как он познал удовольствие удовлетворения. Догадывалась ли Кэт, что и ему тоже очень хотелось объятий?
Кэт почувствовала, как он постепенно расслабляется, и удивилась: неужели это она вызвала в нем такое напряжение и в конечном счете избавила от него? Неужели доставила ему столько боли? Он любит ее больше, чем она осмеливалась верить? Или физические потребности никогда не исчезают полностью? Это не имеет значения. Во всяком случае, не сегодня. Кай прав. Она знает правила на этот раз. Она ожидает большего, чем он предлагает. И он предлагает гораздо больше, чем она имела долгие скучные годы без него. В свою очередь, она может дать то, что ей так хотелось дать. Свою любовь.
— Словно так всегда и было, — тихо сказала она.
Затем, подняв голову, Кэт посмотрела на него. Ее волосы струились по спине, глаза были широко открыты.
Кай чувствовал, как желание врезается в него, словно кулак.
— Кэт…
— Я не ожидала, что почувствую то же самое, когда вернулась, — перебила его она. — Знай я об этом заранее, вряд ли бы приехала. Не хватило бы мужества.
— Кэт, ты не здорова. — Кай говорил это очень медленно, будто объясняя им обоим очевидное. — Ты потеряла много крови, у тебя температура. Тебе пришлось многое испытать. Лучше всего, я думаю, если ты теперь попытаешься заснуть.
Сейчас она не чувствовала никакого озноба. Ей было прохладно и легко, она была полна желания.
— В тот день на пляже во время шторма ты сказал, что я пришла к тебе. — Кэт стала поднимать руки по его спине, пока они не добрались до его плеч. — Даже тогда я знала, что ты прав. Я пришла к тебе сейчас. Займись любовью со мной, Кай, в этой постели, где ты любил меня в первый раз.
Он боролся с потоком желания.
— Ты не здорова, — выдавил он во второй раз.
Кэт скользнула губами по его подбородку, где уже отросла грубая щетина.
«Так давно… — все, что пришло ей в голову. — Это было так давно. Слишком давно».
— Достаточно здорова, чтобы знать, чего хочу. Всегда только тебя. — Ее пальцы сжали его плечи, ее губы были лишь в нескольких дюймах от его. — Только тебя одного.
Возможно, лучше отодвинуться от нее. Но кое-что порой невозможно сделать.
— Завтра ты, возможно, пожалеешь.
Кэт улыбнулась спокойно и тихо, что всегда трогало его.
— Тогда мы будем вместе сегодня ночью.
Кай не мог сопротивляться. Тепло. Он не хотел причинить ей боль. Мягкость. Желание, растущее внутри его, угрожало отправить обоих в шторм, хотя он знал, что Кэт еще слаба. Он помнил, как это случилось в первый раз, когда она была невинной. Он осторожничал, хотя никогда не видел в этом смысла ни до, ни после. Вспомнив это, он уложил ее на спину.
— Мы будем вместе сегодня ночью, — повторил он, и его губы прижались к ее губам.
«Сладким, свежим, чистым». Эти слова пронеслись в его голове, а ощущения — по телу, когда ее губы раскрылись и потянулись к нему. Кай затянул поцелуй, наслаждаясь нежностью, которую когда-то пообещал безжалостно взять. Его губы ласкали без спешки, без давления. Пробуя, смакуя, в то время как его желание росло.
Ее руки потянулись к его лицу. Кэт чувствовала медленное непринужденное удовольствие, которое волнами накатывало на нее. Кай шептал ей милые тихие слова, от которых бросало в дрожь.
Языком он поддразнивал, пока ее разум затуманивается, как от воздействия наркотика. Затем, когда она ощутила первый приступ безумства, он поцеловал ее настойчиво, отчего она ослабела.
Кай почувствовал первоначальную перемену от равновесия к подчинению, которая всегда возбуждала его. В этот момент Кэт была нежной, податливой.