– Как это – по отдельности?
– Ну вот смотри. Я, например, обожаю коктейль Секс на пляже. Но в то же время терпеть не могу водку, ананасовый сок не люблю, а клюквенный так вообще брр. И ликёр этот персиковый… фу. И что там ещё в его состав входит? В общем, всё это по отдельности не люблю, а коктейль обожаю. Ну вот и с Соболевым так же. Внешне вообще не мой тип. Всегда в костюмчике, собранный, целеустремлённый. Этакий типичный клерк, а он ещё и на работе помешан. Ни о чём другом не говорит. Видишь, всё, как специально, мимо кассы, и тем не менее думаю и думаю только о нём. Никогда такого со мной не было. Всё время хочется его видеть. А вижу я его так мало, всего лишь пятнадцать минут в день, по утрам, на планёрках. К себе он меня больше не вызывает. И вот из-за этих пятнадцати минут я рвусь на работу, как на крыльях лечу...
– Энжи, я тебя не узнаю. Ты же любого мужика, если захочешь, с ума свести можешь. Сейчас-то с чего вдруг раскисла?
– Он не такой.
– Все такие, уж поверь. Ну если только этот твой Секс на пляже не из этих… задне...
– Не из этих!
– Ну и ладно. Ну и хорошо. Значит, действуй. Ты ж как никто в курсе всех этих ваших женских штучек…
– Знаешь, с ним и я тоже не такая. Я хочу ему нравится, но почему-то при нём не получается у меня держаться легко и непринуждённо. Да и потом я ж не в постель его затащить хочу, я хочу, чтобы у него чувства были ко мне. Настоящие.
– О-о, – усмехнулся Киселёв. – Ещё скажи, что мечтаешь создать с ним ячейку общества, наплодить отпрысков, жить долго и счастливо и умереть в один день.
– Так далеко я не загадываю, но что в этом плохого?
– Энжи, неужели мы тебя теряем? – Киселёв скроил дурацкую гримасу. Потом добавил уже без кривляний: – Энжи, ты большая девочка, а всё в сказки веришь.
– Дурак ты.
У Киселёва я не осталась, поехала домой. Наш с ним жизненный ритм теперь, увы, не совпадал.
34
В понедельник я слегка припозднилась, но не по своей вине. Отец попросил Виктора сначала заехать куда-то по делам, а уж потом везти меня на работу.
Когда я вошла в кабинет, Юля, Соня и Маринка стояли возле стола Кариха, смотрели в монитор, а он им что-то показывал. Роликом своим, наверняка, хвастался. О нём он на каждой планёрке всю последнюю неделю говорил так, словно это будет фильм-бомба, который порвёт прокат и кассовые сборы.
Юля с Соней хихикали, а Маринка сказала вдруг:
– Стас, ну ты дурак, что ли? Нафига вот это? Делать тебе нечего!
– Это ж такой прикол!
– Ничего тут прикольного нет. Закрой и не показывай больше никому.
Стас хотел что-то ответить, но тут увидел меня в дверях и осёкся. И веселье с его лица сразу испарилось. Потом буркнул:
– Да я и не собирался.
Видимо, не шедевром своим всё же хвастался, а откопал какое-нибудь тупое видео. А ещё он до сих пор злился на меня за пятницу. Ну и пусть, зато отвяжется наконец-то.
И всё-таки я поинтересовалась в чате у Маринки, что такого «неприкольного» показывал им Стас. Но та ответила без подробностей: «Бред какой-то». А потом пришёл Соболев. Поприветствовал всех, затем спросил:
– Как догуляли в пятницу? – И посмотрел при этом на меня. Я растерялась. Я вообще при нём с трудом нахожу нужные слова и волнуюсь чуть что.
За меня ответила Маринка:
– А мы почти сразу после твоего ухода разошлись.
Соболев, кажется, остался удовлетворён ответом, хотя и немного удивлён. Но затем напустил на себя деловой вид и начал планёрку.
Они опять обсуждали форум, программу выступлений, распределяли обязанности, смотрели окончательный вариант ролика.
– Отлично, Стас! Очень хорошо, что ролик получился такой динамичный. Хоть разбавит словесные потоки. Покажем его на презентации во время круглого стола. Взбодрим народ перед моим выступлением.
А потом вдруг Соболев сказал:
– Анжела, подключайся. Ты тоже будешь участвовать в форуме.
– Я? – удивилась я, потому что уже почти привыкла, что меня постоянно обходят стороной во всех рабочих вопросах. И тут неожиданно такое внимание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Да, ты у нас девушка яркая, привлекательная. Будешь лицом нашего стенда.
– Это как?
– Просто будешь стоять за стойкой, ну и раздавать буклеты всем, кто заинтересуется. Желательно бы, конечно, ещё иметь кое-какое представление о компании, если вдруг спросят. Так что возьми у Марины буклет, почитай хоть…
– Всенепременно, – ответила я зло.
Ну надоело уже, что он со мной, как с умственно-отсталой! Да моего представления хватит уже на долгий и обстоятельный рассказ, кто бы только спросил.
Остаток рабочего дня прошёл в ажиотаже. Я помогала Маринке упаковывать в коробки pos-материалы и сувенирную продукцию, потом вместе с ней и двумя парнями ездили забирать конструкцию для стенда.
Во вторник мы всем отделом прямо с утра отправились в Сибэкспоцентр, который напоминал растревоженный улей. Кругом сновали рабочие в спецовках, монтировали стенды, павильоны, стойки, расставляли указатели и рекламные щиты, устанавливали арки, техники возились с аппаратурой и освещением. Ну а мы распаковывали коробки, раскладывали визитки и проспекты.
Нанятые девушки-промоутеры помогали украшать наш павильон. Ещё нам выдали к белым блузкам голубые шейные платки и синие жилетки с эмблемой «Мегатэк» на груди. Мы сразу же примерили, и в этом наряде оказались очень похожи на стюардесс. Ну я – точно. Все так сказали. И я, забавы ради, мило улыбаясь, сказала нашим тоном бортпроводницы: «Дамы и господа, пилот международного класса Соболев Вадим Сергеевич и экипаж приветствует вас на борту…».
Маринка и промоутеры засмеялись, и даже Юля с Соней не сдержали улыбок, а рабочий, что крепил вывеску над павильоном, и вовсе разинул рот и выронил отвёртку.
И тут я поймала на себе взгляд Соболева. Он стоял поодаль, разговаривал с кем-то и пристально смотрел на меня. Но затем, почти сразу же, отвёл взгляд. Но мне и этого момента оказалось достаточно, чтобы ощутить прилив воодушевления.
Да, здесь Соболев постоянно находился где-то рядом. Ходил, распоряжался, помогал устанавливать плазменную панель и подключать провода. И был он немножко неформальный, ну, насколько он может быть неформальным. Скинул где-то пиджак, а у рубашки расстегнул верхние пуговицы. Пусть он и пропадал время от времени из поля зрения, но я всё равно чувствовала его присутствие, и это приятно волновало.
К вечеру, когда всё было готово, а провозились мы гораздо дольше шести, он подошёл к нам.
– Молодцы, всё успели, – похвалил он нас.
Наши тотчас загалдели, особенно Юля: Вадим – то, Вадим – сё. И сама вся сразу стала какая-то ломкая, неестественная, и смотрит на него так, будто всё что угодно готова сделать за лишнюю толику его внимания. Мне вот интересно, Славик это тоже видит? А если видит, то каково ему? Я бы такого не стерпела.
А на меня Соболев не смотрел совсем. То есть пока кипела работа и он сновал туда-сюда, я случайно ловила его взгляды, но теперь, когда он стоял рядом, когда общался с нами, то как будто меня не замечал. Ни одного вопроса мне не задал! Ни похвалил, ни подбодрил, как ту же Юлю, например, или Маринку. Не понимаю его, честное слово, не понимаю.
Этот финальный эпизод, конечно же, испортил такой интересный и насыщенный день…
35
Отец жутко нервничал. Теперь, пожив с ним, я уже умела определять его душевное состояние с полувзгляда. Если он завтракал молча и напряжённо, как сегодня, то значит – нервничал. Из-за форума наверняка.
– Всё будет нормально, мы хорошо подготовились, – сказала я ему в машине.
Просто он потел и промакивал лоб платком, а было не жарко, совсем не жарко. Отец посмотрел на меня и вздохнул, ничего не ответив.
Всем участникам форума выдали специальные пропуска – ламинированные карточки. Надели на шею и носи. Дурость, но все с такими ходили. И отец, и Соболев, и все важные господа, которые дефилировали по залу делегациями. А я стояла у нашего стенда и, как было сказано, улыбалась.