– В общем, Вадим Сергеевич, сразу после форума ждём от вас отчёт по всем представительским расходам.
– Всенепременно, Мина Яковлевна, – ответил он ей, неотрывно глядя на меня.
Она наконец пошла дальше по коридору, завернула в какой-то ещё кабинет, а Соболев, сунув руки в карманы, неспешно двинулся ко мне.
– Ты что-то хотела, Анжела? – глаз он не сводил, будто гипнотизировал.
– Да, – вымолвила я, приказывая себе не поддаваться гипнозу. – Я, Вадим Сергеевич, не могу разобраться в этих цифрах. Подскажите, пожалуйста, сколько я получу.
Да, я теперь специально называю его по имени и отчеству. Вроде как держу дистанцию. А на самом деле, просто обижаюсь я на него за это невнимание. Отвечаю на показное (надеюсь!) равнодушие показной холодностью. Но вот он приблизился, и сердце сразу заколотилось, к лицу прихлынула кровь. И рука, чёрт возьми, дрогнула, когда я протянула ему расчётку.
Соболев взял листок, посмотрел, вернул. Ткнул пальцем в одну из цифр.
– Вот эта сумма упадёт на карту.
– Как мало… – вырвалось у меня.
Он внимательно посмотрел на меня и усмехнулся.
– Анжела, поверь, это нормально. За просто пришла-посидела-ушла никто больше не заплатит. Никто и столько не заплатит.
Пришла-посидела-ушла? Так это он сам не даёт мне больше никаких заданий! Сам меня игнорирует уже сколько дней! За это время я на сто раз перечитала все их статьи, практически наизусть выучила. Во сне меня разбуди, и я перечислю все последние инновации в металлургии. Вот только, смотрю, это теперь никому не надо. Поставили на мне крест и успокоились.
– Благодарю, Вадим Сергеевич, что помогли разобраться, – холодно ответила я и, развернувшись, пошла назад, к нам в отдел.
Соболев наверняка смотрел мне в спину, я это кожей чувствовала.
* * *
После четырёх у всех разом тренькнули телефоны на разные лады. Пришли оповещения из банка.
– Ура! Денежка упала! – радостно воскликнул Стас. – Ну что, коллеги, гуляем?
– Если только ты угощаешь, – подала голос Юля.
– Почему я? У нас сегодня есть кому проставляться. – И он многозначительно посмотрел на меня.
– Что? – не поняла я.
– Как что? Это нерушимая традиция – проставляться перед коллективом за первую зарплату.
– Вообще-то, да, – неожиданно поддержала его Маринка. – К тому же пятница, не грех где-нибудь собраться.
– Что значит проставляться? – решила я уточнить, хотя уже и сама догадалась, что у них тут за традиция.
– О-о, – смеясь, протянул Стас, – сразу видно нетрудового человека.
– Проставиться – это напоить коллег в честь своей первой зарплаты. Типа, обмыть, – пояснила Маринка. – Ну, так заведено и, по ходу, везде, насколько я знаю… Но ты не пугайся. Это не значит, что ты должна вести всю нашу толпу в шикарный ресторан и там на всех закатить банкет. Нет-нет, просто по пиву выпьем за твою дальнейшую карьеру.
Нормально! Выдали гроши и ещё их тратить на пиво…
– А Соболев тоже будет?
– Позовём! – заверила Марина. – Когда вон Стас год назад проставлялся за свою первую, Вадим с нами отрывался по полной программе.
– Ах, да, точно, – захохотал Стас. – Круто погуляли.
Ну раз будет и Соболев, то всё не так уж плохо, решила я. Традиция же. Ой, да ладно, что уж скрывать – плевать я хотела на их традиции, просто обрадовалась возможности пообщаться с Сооболевым в неформальной обстановке. И даже потом с нетерпением ждала, когда уже закончится рабочий день.
Соболева приглашать я отказалась наотрез. Ещё чего. Эту роль на себя взяла Маринка. А бар мы выбрали приличный, Бир-Хаус. То есть я выбрала. Всё-таки дешёвыми забегаловками я брезгую, кто бы что ни говорил.
32
Сразу после работы мы отправились в Бир-Хаус. Там хорошо, солидно, мало публики, учтивый персонал и музыка не рвёт перепонки. Обычно звучит фоном, ненавязчиво, какой-нибудь Глен Миллер, Армстронг или Гершвин.
Между прочим, и Юля пошла, а за ней и Слава поплёлся. Пить за мою карьеру, угу.
– А Соболев что? Не поедет? – спросила я Маринку шёпотом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ну почему? Вадим сказал, что позже будет. – Глупая Маринка ответила мне вслух! Вот где ум у человека? Если спрашивают шёпотом, то и отвечать ведь нужно так же. Но Маринка бездумно продолжала рассуждать во всеуслышание: – Он же на машине, наверное, поставить её должен… В общем, сказал, типа: «Гуляйте, дети мои, а я подъеду через час».
– Ясно, – кивнула я и неожиданно встретилась взглядом с Юлей.
Та сидела напротив и смотрела на меня как-то… не знаю, пытливо, что ли. Но она быстро отвела глаза и обратилась с каким-то пустяком к Славику. А вообще, мы с ней соблюдали, что называется, вежливый нейтралитет. Друг к другу напрямую не обращались, но делали вид, что всё нормально.
– Пиво тут классное, – отхлебнув из тяжёлой кружки, сказал Стас. – Настоящее, не бодяга какая-нибудь.
А я, если честно, ничего особенного не распробовала. Такое же горькое, как везде.
– Тебе на халяву всё классное, – фыркнула Юля.
– Стерва ты, Юлька, – беззлобно ответил тот и снова отпил большой глоток.
Они между собой в шутку переругивались, припоминали что-то друг другу одним им понятное, то и дело смеялись, а я ждала. На время смотрела, на входную дверь. Где Соболев-то? Прошло больше часа. Уже, наверное, можно было и уехать, и приехать. А, может, он в пробке стоит? А вдруг вообще передумал? Это обидно будет. Я так надеялась… И потом, столько всего назаказывала: и рёбрышек, и боквурст, и креветок. Стол ломился просто. Не успевал Стас подчищать одно блюдо, как приносили следующее. А Соболев всё не появлялся...
От всех этих мыслей голова гудела, и я даже не улавливала ход разговора. Потом Марина позвала меня пойти на улицу «освежиться». Но на деле это оказалось просто покурить. Она стрельнула сигарету у кого-то прохожего, чем повергла меня в кратковременный шок, затем утянула подальше от центрального входа, куда-то во двор, чтобы «не впалили».
– Я, когда выпью, всегда хочу курить, – пояснила она. – Но вообще я не курю. А ты? Хочешь?
Я отшатнулась. Сразу вспомнились баночка с трубочкой, сизый вонючий дым и прочие прелести.
– Ой, нет.
– Ну ладно, нет так нет. А я буду. Только ты никому не говори, – попросила Марина, затягиваясь со смаком.
– Не скажу, но ты позвони Соболеву… где он вообще.
Она хитро улыбнулась.
– Гляжу, кто-то к кому-то неровно дышит.
– Нормально дышит. Просто договорились же.
– Ладно, позвоню, когда вернёмся. Я ж без телефона.
– С моего позвони, – уж что-что, а телефон я всегда ношу с собой.
Маринка притушила сигарету и швырнула в урну, набрала по памяти его номер. Но едва поднесла мобильный к уху, сразу мне его и вернула.
– Он сбросил вызов.
Сказать, что я расстроилась – ничего не сказать. Да я просто была ошарашена.
– Ну, может, он за рулём сейчас или что-то ещё… – залепетала мне в утешение Маринка. – Вот и не может говорить.
Я машинально кивнула.
– Ну, пойдём в зал, – Маринка подхватила меня под локоть, как будто заволновалась, что я не дойду.
Дойду, конечно. И всё со мной в полном порядке, просто ощущение как будто меня послали. Он послал. Я вымучила из себя кислую улыбку и тут же закусила нижнюю губу, чтобы, не дай бог, не заплакать.
Она посмотрела на меня внимательно:
– Ты как? Нормально?
Я кивнула, стараясь проглотить ком, вставший в горле.
– Тогда пошли.
А в зале нас ждал сюрприз. Пока Маринка курила, прячась на задворках, в «Бир-Хаус» явился Соболев собственной персоной. Он обернулся, и пока мы шли от входа к столу, смотрел на меня неотрывно, а когда уже усаживались, то повёл носом и спросил:
– Курили?
Маринка промычала что-то нечленораздельное, а я просто смолчала. Ещё не проглотила ком.
– Ну что, Анжела, ещё раз с первой зарплатой тебя! – торжественно изрёк он.
Все сразу схватились за свои кружки, загалдели. Все, кроме Соболева. Он не пил. Даже ни разу не пригубил. Его кружка так и стояла нетронутой, пока Стас не выпил свою.