Может, он просто решил проверить ее? Но неужели ему не ясно, что она не потерпит такого оскорбления и обиды?
Движение на улицах Эдинбурга было, как обычно, очень оживленным. Она нетерпеливо взглянула на часы. Уже почти семь вечера. Значит, домой она попадет только к полуночи. Перспектива поездки по темным, узким дорогам Хайленда не очень обрадовала ее, и Шона решила доехать до Перта и там заночевать в гостинице, где уже не раз останавливалась.
Уныло смотрела она в окно такси на мелькавшие мимо дома, улицы. В ее глазах стояли боль и страдание. Нет уж, не унималась девушка, теперь Макалистер и на милю не приблизится к ней. Второй раз он делает из нее дуру. Третьего не будет.
Наконец такси подъехало к месту парковки ее машины. Расплатившись, она вызвала лифт и поднялась на третий уровень многоэтажной стоянки. Звук ее шагов далеко разносился в тишине. Она уже подходила к своему «лендроверу», как вдруг кто-то неожиданно резко дернул ее за плечо и заставил обернуться.
— Не стоит спешить!
В серых глазах сверкали искры яростного бешенства. У нее перехватило дыхание. Черт его возьми! Видимо, он следом за ней выскочил из ресторана, сел в другое такси и примчался сюда. Она возмущенно отдернула плечо.
— Мне нечего сказать тебе, Макалистер. Уйди и отстань наконец от меня.
— А мне бы очень хотелось с тобой поговорить, — возразил он. Не успела она очухаться, как он вырвал у нее из рук ключи от машины. — У нас с тобой есть некая договоренность. Мы собирались провести эту ночь вместе.
— Отдай ключи, — потребовала она.
Дирк опустил их в карман пиджака и взял ее за руку.
— Когда же ты перестанешь вести себя как вспыльчивая, горячая маленькая дурочка? Давай вернемся в отель и разберемся во всем этом дерьме.
— Ты один в своем дерьме — тебе и разбираться, — фыркнула она. — Если ты мне сейчас же не отдашь ключи, я заявлю в полицию и обвиню тебя в…
Ее последние слова утонули в его жадном поцелуе. Шона вырывалась, мотала головой, но все безрезультатно. Когда все же он решил передохнуть, Шона бессильно повисла на его руках, тяжело дыша. Наконец, почувствовав в себе прилив новых сил, она оттолкнула его.
— Грабят! Насилуют! Ты теперь попался, Макалистер! — Она растерянно оглядела безлюдную стоянку. — А я-то надеялась, что будут свидетели.
— Тебе не повезло, — сердито выдохнул Макалистер. — А теперь выбирай: сама пойдешь или я тебя понесу.
Его глаза горели бешеным огнем. От страха бедняжка отступила. Конечно, он выполнит свою угрозу: подхватит ее, как бы она ни вырывалась и ни кричала, положит себе на плечо и, если надо, пронесет по всей Принцесс-стрит.
Глубоко вздохнув, Шона смерила его холодным презрительным взглядом.
— Грубый мужлан. Ты считаешь, что справился со мной?
— По крайней мере это честнее, — ответил он, — чем твое желание прельстить меня исключительно из благодарности. Однако сейчас мне наплевать на все. — Дирк взял ее за руку. — Пошли. И, пожалуйста, не…
Шона снова вырвалась.
— Ты опять оскорбляешь меня! — возразила она со слезами в голосе. — Хватит! Неужели ты думаешь, я из тех, кто ложится с мужчиной в постель исключительно из благодарности? Кто же тогда я, по-твоему? — Девушка сжала губы и презрительно посмотрела на него. — Какой же ты бесчувственный чурбан, если мне приходится объяснять тебе такие вещи? Я согласилась провести с тобой ночь, потому что хотела этого, черт тебя возьми. — Она отвернулась. — А ты убил во мне все желание. Похоже, я была права, думая о тебе самое плохое! Под твоими шутками и очаровательной опекой скрывается все тот же Дирк Макалистер, который снова старается выставить меня на посмешище, сделать из меня дуру.
— Так почему же у тебя была кислая мина на лице, когда мы приехали в отель? — резко спросил он. — У миссис Росс, когда она гладит белье, в глазах обычно больше радости. В тот день на Пара Море ты не была такой апатичной и равнодушной.
Шона поняла, куда он клонит, и покраснела.
— Боже, ведь это было пять лет назад! Ты сделал свои выводы только потому, что я не захотела расхаживать голой по номеру?
— А почему бы и нет, — настаивал Дирк. — В твоем теле нет изъянов, чтобы его скрывать. Однажды ты доказала мне это, помнишь?
Она проглотила подступивший к горлу комок. До нее только сейчас дошло.
— И это все, Дирк? Только потому что я не… Ты подумал, что… — Она потрясла головой. — Слушай, — устало продолжила она, — когда мы с тобой в первый раз… тогда мне было всего двадцать лет. Я… у меня совсем не было страха. Ты показался мне… принцем из красивой, волшебной сказки. Я полностью отдалась тебе, глупая маленькая девчонка, впервые захотевшая попробовать вкус жизни.
На этот раз, когда он обнял ее, она не оттолкнула его, но теперь Дирк неожиданно растерялся.
— Шона… Ты… ты… боишься меня?
— Да, совсем немножко, — кивнула она. — Но, если честно, я больше боюсь себя. Мне не надо было соглашаться, но я… у меня не хватило сил отказаться. Я совсем не знаю, как ты прожил эти пять лет, но я никому не позволяла дотронуться до себя. — От волнения Шона закусила губу и, помолчав, продолжила: — Я… я ненавидела тебя все эти годы, но… но все еще…
— Но все еще — что? — спросил он, словно вымаливая ответ.
— Ничего. Думай, что тебе хочется, — ответила она, опуская глаза.
Он тепло и нежно обнял ее и достал из кармана ключи от «лендровера».
— Они тебе еще нужны? — спокойно спросил он. — Или мы отважимся сделать еще одну попытку?
Она взяла ключи и бросила их в сумочку.
— Как насчет Гильберта и Саливана?..
Не успела она закончить свою фразу, как он достал из кармана билеты и с улыбкой порвал их.
— Думаю, они нам не понадобятся…
Ее разбудил шум улицы. Она лениво открыла глаза и зевнула. Дирк, лежавший рядом, постоянно ворочался, но его дыхание было ровным и спокойным. Она лениво и сонно обняла его и прижалась к нему, потом ласково провела пальцем по его груди вниз, потом по его животу и остановилась, решив, что было бы не совсем честно будить его в такую рань. Этому бедняге и так досталось ночью, он заслужил отдых. Конечно, еще слишком рано. Может быть, попозже, часа через три-четыре… Лучше подождать. В сладостном предвкушении она поцеловала его в плечо.
У Шоны не было в жизни других мужчин, поэтому ей не с кем было его сравнивать, да и нужно ли? Прошлой ночью, оказавшись наконец в комнате, они устремились друг к другу, нетерпеливо и страстно желая поскорей удовлетворить давно мучивший их голод. Но силой воли Дирк сдержал себя и ее. Его руки, губы нежно и ласково дразнили ее, пока не довели до умопомрачения. Затем они слились воедино в наивысшей точке наслаждения. Насытившиеся и довольные, восхищенные и счастливые, лежали они в объятиях друг друга, радуясь ощущению разделенной близости.