Общие возможности по доставке грузов в Советский Союз морским путем составляли лишь чуть больше половины того, что планировалось иметь на вторую половину 1942 г., и производственные возможности продолжали опережать имеющиеся в наличии транспортные средства. Больше судов было передано на Тихоокеанский маршрут, где они ходили под советским флагом. Однако по этому маршруту нельзя было перевозить оружие и боеприпасы. Вскоре Россия сдвинула приоритеты в пользу продовольствия и нефтепродуктов. К тому, что оставалось в списках высшего приоритета, продолжали фигурировать только самолеты, грузовые автомобили и аппаратура связи. В результате на складах скопилось большое количество грузовиков, углеродистой стали, химических продуктов и некоторых других материалов. Для того чтобы сократить залежи грузов, которые не могли быть быстро отправлены, начальник службы тыла армии США генерал Б. Сомервелл, старый друг Гопкинса и его коллега по Комитету по военной продукции, рекомендовал не допускать накапливания товаров, предназначенных для отправки в Россию, свыше полутора норм, предусмотренных протоколом. В середине ноября президентский Комитет по поставкам в Россию, в который входил и Сомервелл, одобрил его подход, но только в отношении грузовых автомобилей. Сомервелл предложил также, чтобы отобранные грузы не подлежали замене, но это предложение было отвергнуто комитетом, так как в противном случае военное министерство получило бы полномочия сводить товары, перечисленные в протоколе, в категорию недопоставленных позиций13.
Советские представители работали во взаимодействии с комитетом: время от времени они отказывались от позиций, которые им были больше не нужны. До конца апреля они полностью или частично отменили свои заказы на танки, противотанковые орудия (57-мм), зенитные орудия (37– и 90-мм), а также пистолеты-пулеметы Томпсона. После победы под Сталинградом потребности советской стороны изменились. Военное министерство вздохнуло с облегчением после того, как поступил отказ от такой проблемной категории, как танки, так как это означало ликвидацию «задолженности», составлявшей на февраль 1943 г. 2583 танка. Теперь же бронетанковую технику можно было направлять на собственные нужды и на британскую программу, где также наблюдался дефицит этих машин. Сокращение заказов на артиллерийские орудия также означало, что стало возможным отправлять за рубеж меньше американского оружия. А сокращение заказов тяжелой бронетанковой техники, помимо всего прочего, высвобождало на судах место для грузовых автомобилей14.
Плотное расписание доставки грузов было только одной из причин того, почему русские отказались от ряда товаров приоритетной группы в пользу увеличения поставок продовольствия по Тихоокеанскому маршруту. Отчасти это объяснялось и потерей большей части лучших сельскохозяйственных земель на Украине и на Северном Кавказе и невозможностью компенсировать эти потери за счет других территорий. В России было введено очень жесткое нормирование продовольствия с самого начала войны. При этом занятые в военном производстве рабочие получали такой паек, который, как считали американские специалисты, составлял не более двух третей минимальной нормы для поддержания здоровья. Особенно в Советском Союзе нуждались в консервированном мясе, жирах, сухофруктах, бобах, овощах. Такие заказы стали возможны после бурного развития в Америке технологии по сушке продуктов, что вело к значительной экономии объема. Стеттиниус по этому поводу заметил: «Высушив продукты, мы могли отправить одной поставкой в десять раз больше картофеля и в семь раз больше яиц. Тем самым мы значительно увеличили объемы поставляемого в Россию продовольствия, а также сэкономили место на судах, в поездах и грузовиках»15.
Тушенка, то есть консервированная свинина, продукт, приготовленный по российскому рецепту и поставляемый рядом компаний-производителей на Среднем Западе, обеспечивал советского солдата привычной ему пищей, которую можно было употреблять как в горячем, так и в холодном виде. Солдаты Красной армии привыкали к таким аксессуарам, как «двухдюймовые квадратные упаковки размером не больше спичечного коробка», в которых находились сухие супы, в том числе борщ. Нехватка жиров продолжала сказываться в России, даже несмотря на поставки по ленд-лизу больших партий свиного сала, льняного и арахисового растительного масла и маргарина. До 30 июня 1943 г. в списках продуктов, отправляемых по ленд-лизу, фигурировало лишь небольшое количество сливочного масла – всего 12 тыс. тонн, менее 1 процента того, что производилось в США. Россия была единственной страной, куда Соединенные Штаты поставляли по ленд-лизу сливочное масло, больше никуда этот продукт не отправляли. Советские представители заявляли, что это масло отправляют только в военные госпитали. Несмотря на то что предусмотренные Вторым протоколом поставки продовольствия составляли до одной трети от общего тоннажа, этого было достаточно лишь для того, чтобы удовлетворить самые скромные, по меркам Соединенных Штатов, требования по калорийности к питанию солдат Красной армии. А для гражданского населения оставалось и вовсе мизерное количество продуктов16.
Применение технологии сушки и более активное использование Тихоокеанского маршрута могли лишь несколько смягчить проблему с транспортом. Поскольку по милости немецкой авиации и подводных лодок лишь небольшая часть каравана PQ-17 сумела с трудом добраться до Архангельска, американские и британские представители искали пути для увеличения потока грузов через Персидский залив. В 4 часа утра 8 июля Маккейб телеграфировал Феймонвиллу, что Гопкинс приказал Сиду Спалдингу проверить путь прохождения грузов через Персидский залив. По словам Маккейба, Гопкинс желал убедиться в том, что «сделано все возможное для того, чтобы усовершенствовать транспортную сеть и обеспечить, чтобы поставляемые в рамках Второго протокола грузы доставлялись максимально быстро и эффективно». Кроме того, Гопкинс дал указание Спалдингу договориться с русскими представителями в Иране о проведении инспекции их части маршрута. Маккейб предложил, чтобы Феймонвилл лично встретился со Спалдингом в Тегеране и на месте узнал о результатах проделанной там работы17.
В то же время в военном министерстве рассматривали предложение, внесенное Черчиллем, затем Уилером и, наконец, Гарриманом, о передаче американской стороне иранских железных дорог. Поскольку предложение Гарримана поступило незадолго до принятия решения о приостановке северных конвоев, он подчеркнул, что до наступления зимнего времени и замерзания портов союзники сумеют отправить лишь еще несколько караванов судов, поэтому они не должны терять времени и поскорее приводить в порядок маршрут через Персидский залив, чтобы увеличить движение грузов по нему. В меморандуме, адресованном Гопкинсу, Маршалл и Кинг согласились с Гарриманом в том, что все июльские поставки грузовиков должны пройти по маршруту через Персидский залив, а все бомбардировщики после июля следует отправлять своим ходом. Помимо действий противника, количество судов, следовавших в Россию по Северному маршруту, и в особенности количество боевых кораблей сопровождения ограничивалось потребностями операции «Торч» («Факел») – высадка союзников в Северной Африке. И Рузвельт, и Черчилль были озабочены нехваткой транспортных судов. Это было одной из причин визита Гарримана в Иран в середине августа 1942 г. по возвращении с Московской конференции. Гарриман пересекся с Черчиллем в Каире, и там они решили потребовать, чтобы британский участок железной дороги в Иране был передан под управление американцам. Так же предполагалось поступить с портами, которые обслуживала железная дорога. С таким решением согласились генералы Спалдинг и Рассел Максвелл, командующий вооруженными силами США на Ближнем Востоке, назначенный на эту должность в середине июня. 25 августа Рузвельт отдал приказ, чтобы Комитет начальников штабов подготовил план, а затем в течение десяти дней службы тыла разработали подробные предложения по оптимизации управления и работы объектов транспортной сети Ирана. Соединенные Штаты берут на себя работу объектов в Иране «с единственной целью – напрямую укрепить силы Советского Союза в 1942 г.»18.
Летом 1942 г., во время выходных, когда не было возможности отправиться в Гайд-Парк, Рузвельт нашел для себя убежище под названием «Шангри-Ла» (литературная аллегория тибетской Шамбалы) в холмистой местности штата Мэриленд, примерно в 90 км от столицы, в лесах долины Катоктин, как раз в центре лагеря по подготовке морских пехотинцев. Здесь, сидя на закрытой веранде или в комнате, служившей рабочим кабинетом, Рузвельт и Гопкинс часто принимали окончательные решения по государственным вопросам. Иногда некоторые насущные проблемы требовали, чтобы на таких встречах присутствовали и другие лица, которые могли бы представить подробный доклад по тем или иным вопросам. Одним из таких людей был Гарриман, который прибыл сюда 30 августа, чтобы нарушить покой воскресного дня. Он рассказал о своей встрече с Черчиллем и Сталиным, состоявшейся в Москве двумя неделями ранее19.