Правда всё это уже не имеет никакого значения. Ему конец.
Двое из трех выживших стражников всё-таки решили напасть на Оли. И снова сталь не причинила аквилонцу никакого беспокойства. Но на этот раз ответным выпадом он смог достать только одного стражника, да и то задел лишь руку. Оли рассмеялся. Умелое сопротивление явно доставляло ему удовольствие.
Аквилонец приближался к стражникам, покручивая в руках меч. Тут один стигийцев не выдержал и рванул, что было сил, к выходу. Оли чуть-чуть сместился в сторону, пропуская стигийца. Когда тому оставалось сделать всего лишь один шаг, чтобы оказаться вне пределов достягаемости меча аквилонца, Оли быстрым движением лишил несчастного головы.
Тем временем Эмилио пришла в голову одна неплохая идея. Если повезет, то он может и спастись. Вот только слишком уж сильно должно было повести. Оли был настолько уверен в своей неуязвимости, что на удары стражников даже не обращал внимания. В этом и заключался шанс на спасение.
Будучи правой рукой Рузеса, Эмилио был обязан заучить элементарные заклинания. Практической пользы от них было мало, но произвести впечатление помогали. Рузес был самоучкой, а потому конструкция его заклятий отличалась от стандартной. Да, основы были взяты из стигийской магической школы, но, так как Рузес обучения не проходил, чередование различных элементов заклятий было другим. Стигиец объяснял Эмилио, что от заклятий самоучки нельзя закрыться. Они слабы, разрушить их действие ничего не стоит, но первичная защита может быть рассчитана только на использование «правильных» заклинаний.
Эмилио подозревал, что Оли не смог бы сейчас одолеть даже опытный маг из Черного Круга. Аквилонец защищен и от стали, и от магии. Он знает это, а потому в своей неуязвимости не сомневается.
Среди заклинаний, которым Рузес обучил аргосца, было заклятье разрушения магии. Применялось оно в основном, чтобы снимать защиту с различных замков. Эмилио решил испробовать его на Оли. Он надеялся, что идеи его учителя окажутся верными, и хотя бы на миг Оли лишится своей защиты. Еще, в глубине души, он рассчитывал на помощь Дэркето: не зря же он столько ей молился! Дождавшись, когда последний из оставшихся в живых стражников пойдет в атаку, Эмилио выкрикнул заветную формулу. Сабля стигийца прошла сквозь живот Оли и… осталась там. Аквилонец безумно заорал, не в силах перенести боль. Стигийца, однако, он всё-таки зарубил.
Упав на колени, Оли начал ползти к выходу из конюшню, продолжая жалостно стонать. Сабля стигийца так и торчала у него в животе, но крови не было.
Эмилио не стал дожидаться, пока на крики раненого сбежится весь трактир. Подбежав к бывшему палачу, аргосец оглушил его ударом эфеса меча по голове. Убивать аквилонца Эмилио не спешил, решив, что сначала вытрясет из него побольше информации. Если Оли, конечно, выживет. С подобными ранениями аргосец еще никогда не сталкивался.
С трудом оттащив бессознательное тело в дальний конец конюшни, Эмилио прислонил его к стене, а сам занялся трупами стражников. Не хватало только, чтобы их нашел какой-нибудь служка из таверны. Аргосец покидал тела в одно из стойл, завалил их соломой и, как мог, вытер кровь. Затем подошел к Оли и, убедившись, что аквилонец всё еще жив, уселся рядом с ним и стал ждать, пока тот очнется.
* * *
Коричневому было очень стыдно. Он должен был следить за тем, не появился ли в городе какой-нибудь маг, способный помешать Кольцу Кинжалов прикончить Счастливчика. Но побороть искушение посетить храм Митры Бирафирского он не смог. В этом поместье все религиозные течения претерпели такие изменения, что с исходными верованиями могли вообще не иметь ничего общего.
Он, честно говоря, не рассчитывал, что жреца Сета, в чьем облике он сейчас прибывал, пустят внутрь. Но бирафирская веротерпимость казалась бесконечной. На улицах Коричневому встречалось немало последователей культов, которые во всем остальном мире враждовали, а здесь могли вести задушевные беседы. Так что и местные митрианцы никаких препятствий магу чинить не стали.
Храм Митры Бирафирского разительно отличался от всех остальных, посвященных этому богу. Огромное каменное строение, ничем не украшенное, но тем не менее производящее сильнейшее впечатление. Потолок был расположен столь высоко, что оставалось только подивится мастерству строителей.
Большая часть помещения была заполнена скамьями, на которых располагались посетители. Возле алтаря стоял жрец, облаченный в отнюдь не традиционную для митрианцев черную одежду, и вещал о своей вере. Слушателей сначала было не очень много. Коричневый отметил про себя, что для того чтобы заполнить храм полностью не хватит даже всех жителей Бирафира. Судя по всему столь огромное пустующее пространство являлось еще одной архитектурной задумкой.
Воздух внутри храма был свежим и прохладным. Коричневый попытался уловить, с помощью какого именно заклинания был достигнут подобный эффект. Однако у него ничего не вышло. Маг-митрианец немного удивился этому, но потом пришел к выводу, что скорее всего дело в правильной организации поступления воздуха снаружи.
Производило впечатление и звуковое оформление происходящего. Откуда-то издали доносилось журчание воды, перемешивавшиеся с пением птиц. Время от времени слышались звуки каких-то музыкальных инструментов, которые через мгновение замолкали, и возникало впечатление, что на самом деле то была всего лишь игра воображения. Впрочем, может оно и в самом деле так было. Жрец, возносивший молитвы и читавший проповеди, очень умело пользовался своим голосом, переходя то на шепот, то на крик. Казалось, он был такой же неотъемлемой частью храма, как камни их которых состояли его стены.
Постепенно храм начал заполняться людьми. Только они приходили сюда не возносить молитвы, а слушать их. Жрец был их глашатаем перед Митрой. Удивительно, но внутри храма не было ни одного изображения божества, только статуя перед входом и всё.
Коричневый подошел поближе к алтарю, чтобы лучше слышать слова жреца. Мест впереди было предостаточно. Бирафирцы, а их к тому времени собралось уже примерно полсотни, предпочитали дальние скамьи.
Слова, что произносил жрец были удивительны. Он начал с того, что культ Митры является лишь меньшим злом нашего мира. Затем объяснил, откуда это вытекает. Роль богов часто неправильно понимается людьми, сущность их извращается. Некоторых небожителей сложившееся положение вполне устраивает. Им важно поклонения и те жертвы, что им приносятся. Из них они черпают силу, необходимую для продолжения их существования. Другим же судьба людей менее безразлична. Да, именно так. Богам нет никакого дела до людей, их волнуют собственные взаимоотношения и необходимость поддержания существования. Человечество лишь материал, и некоторые предпочитают поддерживать этот материал в хорошем состоянии. Им важно, чтобы люди знали, на что именно направлены их деяния. Тогда их поклонение приносит богам больше силы. Честность, вот что определяют «доброту» Бога по отношению к человеку. Митра — один самых честных богов Хайбории, но он бог, а потому блага от него исходить не может.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});