— Теперь я расскажу, какой ситуация видится мне. Тебе посчастливилось иметь такую мать, как Шейла, — талантливую, живую, страстную. Она неординарная личность.
— В этом-то и проблема, — возразил Картер. — Шестилетнему ребенку нужна обыкновенная мать, а не выдающаяся художница. Ему нужна самая обычная женщина, которая читала бы ему на ночь сказки, к которой он мог бы прийти со своими вопросами и бедами. Может, Шейла и достигла успеха как художница, но какой ценой!
Пейдж возразила, сверкая глазами:
— Ты бы предпочел иметь мать вроде моей, которая всегда на месте и постоянно контролирует каждый твой шаг? Которая так боится любых проявлений чувств, что похоронила свои, а заодно и мои? В моей матери не больше материнского, чем в Шейле, только Шейла честнее. А результат в обоих случаях одинаков, я тоже не вышла замуж, потому что боялась стать такой, как моя мать.
К собственному ужасу, Пейдж рухнула на диван и разрыдалась. Картер сел рядом и неловко обнял ее за плечи. Она стряхнула его руку.
— Убирайся, оставь меня в покое! Все мы трусы… хуже зайцев!
Картер убрал руку, но с дивана не встал.
— Я могу доказать, что ты ошибаешься. Давай рискнем. Оба рискнем.
Пейдж всхлипнула и пробормотала:
— Даже не думай о спальне!
— Я не об этом. Мне нужно вырваться из города, подышать свежим воздухом, расслабиться… Даг — это мой друг, возможно, я тебе о нем рассказывал — предложил мне провести выходные в его загородном коттедже. Поезжай со мной. Я хочу побыть с тобой наедине на берегу океана, это все, о чем я прошу.
— Это не так уж мало.
— Боюсь, я с ума сойду, если проведу еще один день в этой чертовой квартире.
Пейдж слабо улыбнулась и покачала головой.
— О, это чувство мне знакомо.
— Ну что, готова рискнуть и поехать со мной? Или струсишь?
Пейдж задумалась. Она не хотела уподобляться своей матери, но и становиться такой, как Шейла, тоже не желала. Если она откажется и проведет выходные одна в квартире, то это будет поступок в духе Ирен. Кроме того, уик-энд на океане пойдет ей на пользу, снимет усталость, которая уже порядком измотала Пейдж, возможно, после этого и цикл у нее восстановится. О том, что она может быть беременной, Пейдж не хотела даже задумываться, во всяком случае, когда Картер сидел рядом.
— Я никогда не трушу.
Картер улыбнулся и приказал:
— Тогда собирай вещи.
Улыбка сразу сделала его моложе лет на десять. Пейдж встала, умылась холодной водой, наскоро побросала в чемодан кое-какую одежду и вернулась в гостиную.
— Поехали, пока я не передумала.
Картер заехал домой за вещами, и они тронулись в путь. Пейдж откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и через минуту уже спала. Ведя машину, Картер украдкой поглядывал на свою пассажирку. За последние недели Пейдж похудела, под ее глазами залегли тени, и Картер почти не сомневался, что причина в нем. Он рассчитывал за выходные убедить Пейдж, что им не стоит спать в разных постелях и что после этого уик-энда они не разойдутся в разные стороны, а будут продолжать встречаться. А вдруг Пейдж откажется? Картер посмотрел на ее длинные ресницы, на пухлые губы, чуть приоткрытые во сне, и его сердце наполнила нежность. Совершенно новое, непривычное чувство. Картер никогда не влюблялся. После разрыва помолвки у него, конечно, были женщины, и немало, но он всегда с самого начала давал им понять, что в его словаре нет таких слов, как «любовь» и «брак». Кое-кто пытался его переделать, но безуспешно.
Так почему же с Пейдж все иначе?
Картер знал, что Пейдж не понравилось, как он разговаривал с Шейлой… то есть с матерью, он давно отвык от этого слова. Сейчас Картер сам не понимал, почему был суров с матерью. Шейла не собиралась исчезать из жизни детей, это Эдмунд запретил ей с ними видеться. Картер понимал, что логичнее было бы злиться на отца, а не на Шейлу, но при встрече с матерью он меньше всего руководствовался логикой. Он чувствовал себя этакой холодной и твердой гранитной глыбой. Он догадывался, что должен извиниться перед матерью и надеялся, что в будущем сможет общаться с ней, но он не верил, что сумеет полюбить ее, как сын любит мать. Они с Шейлой стали друг другу чужими.
В ближайшее время Картер собирался съездить к отцу и объясниться с ним. Следующим пунктом в его плане стояла поездка к родителям Пейдж — с ней или без нее, и даже без ее согласия. Картер по-прежнему не был уверен, что любит Пейдж, но с трудом представлял, как сможет без нее жить. Последние три недели показались ему тремя годами.
По мере того, как миля за милей оставались позади, солнце все ниже клонилось к горизонту, тени становились длиннее. Дорога свернула к побережью, повторяя его причудливые изгибы. Картер стал высматривать указатель поворота на нужную ему дорогу. Он был рад, что вчера вечером, еще не будучи уверенным, что ему удастся уговорить Пейдж, позвонил женщине, присматривающей за коттеджем Дага, и попросил все подготовить к приезду гостей и закупить продукты. Он мечтал провести уик-энд наедине с Пейдж и не хотел тратить время даже на поездку в магазин.
Пейдж проснулась и сонно спросила:
— Мы приехали?
— Почти.
Картер подъехал к коттеджу и нарочно выбрал для парковки место, откуда было одинаково хорошо видно и домик, и пляж. Даг купил коттедж семь лет назад, и за это время Картер много раз приезжал сюда на выходные. Позже он понял, почему ему так нравится гостить в коттедже Дага: это место напоминало ему Таонге.
— Как красиво! — восхитилась Пейдж.
— Да, очень.
Картер посмотрел ей в глаза, и Пейдж поняла, что он имел в виду вовсе не пейзаж. Она слегка покраснела, но не отвела взгляд.
— Я не хочу, чтобы у нас были разные комнаты, — сказала она.
Сердце Картера подпрыгнуло в груди.
— Я тоже не хочу.
Пейдж улыбнулась.
— Ну что же, один вопрос решен. Но хотя я изголодалась по тебе, я бы не прочь перекусить в традиционном смысле слова. В этом замечательном месте водится еда?
— Да, в холодильнике полно всего.
— Тогда сначала обед, все остальное — потом.
— Согласен.
Картер взял Пейдж за руки и посмотрел в ее лучистые глаза.
— Если ты боишься стать такой, как мать, думаю, твои тревоги напрасны. Тебе это не грозит.
— Давай не будем говорить о матерях, ни о твоей, ни о моей.
— Значит, никаких споров?
Пейдж усмехнулась.
— Знаешь, что мне в тебе нравится… конечно, кроме великолепного тела? Твоя сообразительность.
От ощущения безмятежного счастья у Пейдж немного кружилась голова. Картер сказал:
— На обед я поджарю стейк. А десерт тебя ждет в спальне.