Пейдж ответила раздраженно:
— Со мной происходит то же самое. И что из этого, Картер? Мы не можем руководствоваться в своих поступках только плотским влечением.
Картер мрачно усмехнулся.
— С каких это пор ты стала такой благочестивой?
— Ты несправедлив!
— Я не в настроении быть справедливым.
Пейдж все-таки посмотрела на него.
— Надеюсь, ты хотя бы выслушаешь Шейлу благосклонно!
Не ответив, Картер нажал на газ. Дорога заняла не больше десяти минут, и вскоре Картер и Пейдж уже входили в многоквартирный дом постройки начала века. Они молча поднялись на лифте, молча прошли по коридору. Пейдж остановилась возле одной из дверей, позвонила и отошла в сторону, пропуская вперед Картера.
Когда дверь открылась, Картер переступил порог со странным ощущением нереальности происходящего.
— Здравствуй, Картер, — сдержанно поздоровалась Шейла.
Они не виделись двадцать восемь лет, но Картер узнал ее с первого взгляда. Конечно, мать постарела, — но в чем-то главном она не изменилась. Картер почувствовал себя мальчишкой, но одновременно в нем вдруг вспыхнул абсолютно взрослый гнев, который он с помощью взрослой же выдержки подавил. Здороваться с матерью за руку было бы нелепо, но обнять ее Картер был не готов, поэтому он остался стоять на прежнем месте и скованно заметил:
— Я попросил Пейдж прийти со мной. Надеюсь, ты не против.
— Нет, конечно. — На лице Шейлы появилось слабое подобие улыбки. — Выпьете что-нибудь?
Все трое прошли в гостиную. Картер сел в кресло у окна, Пейдж — на диван, Шейла заняла место напротив сына. Когда вино было разлито, Картер поднял бокал и иронично улыбнулся:
— Ваше здоровье! Пейдж сказала, что ты пользуешься большим успехом в Европе. Странно, но я никогда о тебе не слышал.
— Твой отец заставил меня сменить имя. Маккри — девичья фамилия моей бабушки, тебе она ни о чем не говорит. Кроме того, я популярна в узком кругу, авангардное искусство не всем по вкусу.
Шейла казалась спокойной, но, приглядевшись, можно было заметить, что ее лицо напряжено.
— Долго же ты ждала, чтобы со мной связаться, — сказал Картер.
— Твой отец взял с меня обещание, что я никогда не буду пытаться увидеть своих детей, я держала слово почти тридцать лет, но теперь он уже ничего не может мне сделать, и я вернулась. — Шейла неожиданно подалась вперед. — Картер, я понимаю, что у тебя есть все основания на меня сердиться.
— Стивен тебя даже не помнит.
— Я его тоже.
— Это было твое решение.
Шейла на секунду потупилась, но затем снова посмотрела на Картера.
— Да, я совершила ошибку, выйдя замуж за Эдмунда, но разве тебе не приходилось совершать поступки, о которых ты потом сожалел?
Картер подался вперед.
— Я не женат, и у меня нет детей, так что я не могу бросить жену и ребенка. Эту конкретную ошибку я никогда не совершу.
Лицо Шейлы на миг исказилось от боли, но она быстро взяла себя в руки.
— Картер, я не знала, что Эдмунд будет так жесток! Пойми меня правильно, я была молода, передо мной открылась дорога, по которой я с детства мечтала пойти, к тому же я встретила родственную душу… Эдмунд пригрозил, что уничтожит нас обоих, если я посмею прислать тебе хотя бы открытку. Я знала, что он очень влиятелен и вполне способен выполнить угрозу…
— Я еще могу понять, что тебя поманило твое призвание, но чего я не могу ни понять, ни простить, так это того, что ты оставила меня с отцом. Да, ты была молода, но я-то вообще был ребенком. Очень одиноким ребенком.
Картер ни на йоту не смягчился. Пейдж видела, что Шейла вот-вот расплачется, но не посмела вмешаться. Разговор касался матери и сына, и, хотя Пейдж помогла им встретиться, у нее не было права голоса. Слушая Картера, она невольно представляла одинокого шестилетнего мальчугана, оставшегося без матери и сосланного с любимого острова в пансион.
— Покидая страну, я собиралась навещать тебя каждые два месяца, — продолжала Шейла, — не могу передать словами, как мне жаль, что жизнь распорядилась по-другому. И сейчас я прошу тебя как взрослого, попытайся понять меня и простить за то зло, которое я невольно тебе причинила. Но в том, что делал твой отец, я не виновата.
— К сожалению, Эдмунд оказался не лучшим отцом, чем ты — матерью. Меня он всегда держал на расстоянии, правда, к Стивену он относится более благосклонно. Думаю, дело в том, что Стивен пошел в него, а я напоминаю ему тебя.
— Я собиралась встретиться с вами обоими, но обязательно сначала с тобой, — тихо сказала Шейла.
— Если ты ждешь от меня благодарности, то напрасно.
— Картер, я прошу только об одном, дай мне шанс.
Он допил вино и поставил бокал на журнальный столик.
— Если хочешь рассказать о своем творчестве, я тебя выслушаю.
Что ж, это лучше, чем совсем ничего, подумала Пейдж. Разговор не клеился. Пейдж молча потягивала белое вино, и когда минут через двадцать Картер встал и собрался уходить, она тайком вздохнула с облегчением. Прощаясь, Картер не прикоснулся к матери. Оба говорили, что нужно встретиться еще, но ни один не назвал ни конкретного места, ни определенного времени. Только сев на переднее сиденье машины Картера и откинувшись на спинку, Пейдж поняла, что мышцы ее лица затекли от напряжения. Всю обратную дорогу она молчала.
Довезя Пейдж до дома, Картер затормозил и повернулся к ней.
— Спасибо, что пошла со мной. — В его бесстрастном холодноватом тоне не слышалось благодарности.
— К сожалению, я не могу тебя поколотить, когда мы сидим в машине перед домом, где я живу.
— Пейдж, ты хочешь подраться?
— Вообще-то да, хочу.
— С удовольствием выступлю в роли спарринг-партнера.
— Тогда пошли.
Пейдж сказала себе, что приглашает Картера в квартиру только затем, чтобы выпустить пар, и больше ни за чем, и уж конечно не для того, чтобы заняться с ним сексом. В напряженном молчании они поднялись по лестнице. Пейдж бросилась в наступление, как только закрыла за собой дверь.
— Картер, у тебя было время привыкнуть к мысли, что твоя мать жива и живет в Окленде. Что ты собираешься предпринять по этому поводу?
— Моя мать умерла много лет назад.
— Глупец, у тебя появилось то, что редко кому выпадает в жизни: второй шанс! Ты не можешь просто игнорировать Шейлу.
— Спорим, что могу.
— Ты очень жесток!
— Я много лет оплакивал свою мать и вдруг она появляется, как чертик из табакерки, и хочет, чтобы я ее простил, забыл прошлое и вел себя, как подобает сыну? Полно, Пейдж, это жизнь, а не сказочка!
Но Пейдж не собиралась сдаваться без боя.